Затем Джебедайя поднялся и осторожно изучил каждый дюйм корабля. Он не сказал ни слова, не коснулся ни единой вещи, просто смотрел и раскладывал информацию по полочкам, составляя мысленный каталог. Как жаль, подумал я, что подобная тщательность растрачивается именно в наших, столь бесплодных поисках.
Наконец он вернулся на место.
— Расскажи, что об этом деле известно, — попросил он. Я заметил, что слова «пожалуйста», «сэр» и даже «Гейб» исчезли из его словаря, ведь он, конечно, уже не был новичком — отработал почти целых два дня.
— Новая Родезия — мир сельского хозяйства, — пояснил я. — Обеспечивает продуктами питания одиннадцать ближайших планет, в основном разрабатывающих полезные ископаемые, плюс парочку научных станций в поясе астероидов системы Горация.
— А население Новой Родезии?
— Людей, наверное, человек 800. Местных — совершенно не представляю, как они сами себя называют или как мы их называем, — около 400 тысяч, может, чуть больше.
— Восемьсот человек, — повторил он. — Удивляюсь, как звездные цыгане вообще узнали об этой планете.
— На таких местах они специализируются, — вздохнул я.
— И что там случилось?
— На планете был официально зарегистрирован самый влажный сезон в истории, — ответил я. — Почва пропиталась влагой, комбайны не могли собирать урожай, потому что буквально тонули в грязи, и зерно гнило на корню. Колонисты в большинстве заложили все свое имущество, влезли по уши в долги и не могли продержаться даже один-единственный сезон без урожая. — Я замолк и закурил бездымную сигару. — Тогда в один прекрасный день появились звездные цыгане и предложили поработать на полях, конечно, не бесплатно.
— И они работали?
— О да, — кивнул я. — Они всегда выполняют свои обещания. Насколько я знаю, они работали посменно, круглосуточно, день за днем, пока не собрали абсолютно весь урожай с самого последнего участка.
— И что потом?
— А потом они взяли свой гонорар и ушли. Или если они еще не ушли, то смоются до того, как мы появимся.
— Какого рода гонорар?
— Этот вопрос никто никогда не задает заранее, — уныло констатировал я. — Они, конечно, запрашивают денег, и фермер будет счастлив заплатить их. И если это все, чего они хотят, мы могли бы распустить наше управление и пойти ловить убийц и рэкетиров.
— Как ты думаешь, им хватает денег? — настаивал Джебедайя.
— Зачем гадать? — сказал я. — Мы окажемся на месте через несколько часов и все узнаем.
Он притих, но на его лице отражалось неясное беспокойство, и я спросил, что его тревожит.
— Я в этом ничего не понимаю, — пожал он плечами. — Они ничего не крадут. Не причиняют никому физического насилия. О своей плате они договариваются с людьми заранее. Так почему же мы гоняемся за ними? Какие законы они нарушают?
— Никакие.
— Тогда…
— Когда ты идешь на войну, ты делаешь это, потому что кто-то нарушает закон? — спросил я. — Нет, ты это делаешь, потому что армия врага, неважно, большая или маленькая, совершает действия, причиняющие ущерб людям, которых ты призван защищать. Здесь примерно то же самое.
Мои слова звучали не слишком убедительно даже для меня, и он, я чертовски уверен, не выглядел убежденным.
— Послушай, сынок, — сказал я. — Они оставляют за собой разбитые сердца и страдания. Меня на самом деле не слишком волнует, законно это или нет, как это не волнует людей, которые нам платят. Наша работа — остановить их любыми доступными средствами.
— Даже если они не нарушают законы?
— Даже так.
Он покачал головой:
— Здесь должно быть нечто большее. Ты бы не стал тратить ресурсы всего правительственного департамента на выслеживание тех, кого попросту не одобряешь.
— Не одобряю — слишком слабо сказано, — ответил я.
— Я пытаюсь понять, Гейб, — сказал он. — Я слышал всякие пересуды и бабушкины сказки о звездных цыганах, но в наших документах не сумел найти ни одного подтверждения того, что мы идем по их следу. Они делают то, что обещают, не грабят. Ты уверен, что жалобы и судебные иски недовольных — это не попытка укусить кусаку?
— Укусить кусаку? — повторил я озадаченно. Никогда не слышал такого выражения.
— Люди думают, что их надули в сделке, в которой они сами собирались схитрить и оказаться в большем выигрыше, а уже после обнаружили, что это не так.
— Есть много способов укусить, — признал я. — И звездные цыгане всеми ими пользуются.
— Я не пытаюсь вступить в спор, Гейб, — пояснил Джебедайя. — Но если я собираюсь посвятить добрую часть моей жизни охоте на звездных цыган, я хочу убедиться, что стою на верном пути, а я в этом не так уж и убежден.