– Да тише вы! Эти папарацци доморощенные поперлись за нами.
– Ну и что? Наша задача – увидеть. Пара лишних наблюдателей не помешает.
Бык-Тупогуб то ли не страшился конкурентов, то ли ему и впрямь важнее всего был результат. С другой стороны, Слава тоже пришел не в погоне за сенсацией, а как бы наоборот. Если они что-то увидят – пусть будут дополнительные свидетели. Если не увидят ничего, тем более.
Они прошли сквер насквозь.
– Куда дальше? – спросил Слава.
Бык-Тупогуб остановился, раздумывая. Стемнело окончательно, и Нижняя набережная была пуста. Итиль-город все же оставался провинцией, даже летом. Хотя днем из-за обилия пробок в этом можно было усомниться. Однако ночная жизнь там не то чтобы не существовала, но в основном происходила за запертыми дверьми. Выплескивалась наружу она на Горе, где обычно проходили всяческие гуляния и уличные представления. А эта часть города спокон веку считалась деловой. После работы те, у кого были средства и желание, оттягивались по барам и ночным клубам. Движение замирало, можно преспокойно разгуливать по проезжей полосе, которая пару часов назад была забита машинами, и ни один милиционер не сделал бы по этому поводу замечания. Милиционеров, впрочем, в эту пору тоже надо было поискать. Нет движения – нет штрафов, так зачем же париться?
От набережной, за старыми домами, узкие кривые улицы ползли вверх по склону. Ближайший холм скобкой охватывала трасса, проходившая по дну бывшего крепостного рва. Тень от горы, на которой стояла крепость, ложилась на весь прибрежный район, и на серо-свинцовых, тускло дрожащих волнах рисовались зубчатые отражения стен и башен.
Слава задал вопрос – но Бык-Тупогуб медлил с ответом. Он обводил взглядом склон – особняки с осыпающейся лепниной, новехонькие церкви в сусальном золоте куполов и краснокирпичные складские здания, – словно стремясь угадать, на котором из них затаилась очередная химера. Поэтому он, как водится, не заметил того, что происходило поблизости.
Татьяна снова ойкнула – не то чтоб панически, скорее рефлекторно. По улице прокатил джип с затемненными стеклами. Но девушка не этого испугалась. Не Москва, чай, и даже не Чикаго, в прохожих из машин не палят. Но, приглядевшись, что происходит, Слава хмыкнул.
Ну конечно – единственный автомобиль на пустынной ночной улице, и обязательно должен был сбить собаку.
– Вот гад, и не остановился, – произнес Юра. – Чего уж там! Он и ради человека бы не притормозил. – Похоже, в парне проснулась классовая ненависть. Это чувство прекрасно уживается со стремлением срубить бабла. – А тут собака…
– Это не собака, – сказал Бык-Тупогуб.
Голос его был ровен, криптозоолог, казалось, сохранял полное спокойствие.
Твердым шагом он двинулся к поверженному животному. Первую помощь оказать решил?
Слава собак любил, но, будь он один, вряд ли бы кинулся помогать… тем более, Бык-Тупогуб говорит, это и не собака вовсе… Немного помедлив, он пошел вслед за Тупогубом. Неловко как-то.
Юра с Таней, выдержав паузу, тоже приблизились к жертве дорожного происшествия.
И тут Таня завизжала. На сей раз по-настоящему, как визжат перепуганные вусмерть юные девушки.
Существо, лежащее на асфальте, перепутать с собакой можно было лишь в темноте, на значительном расстоянии или проносясь на большой скорости. Больше всего оно напоминало варана, да только варанов, покрытых густой жесткой шерстью, не бывает.
– Перво-наперво нужно взять кровь на анализ, – произнес Бык-Тупогуб. Слава не понимал: исследовательский азарт придает тому хладнокровия или это всего лишь маска. В любом случае в руках Фомы Аркадьевича оказались пробирка и стеклянная трубочка.
Неужели криптозоолог предвидел столкновение, раз приволок это хозяйство с собой? Или у него в кармане и скальпель есть?
Может, был и скальпель, но препарировать животное Бык-Тупогуб не успел. Существо распахнуло пасть и глаза одновременно. Неизвестно, где криптозоолог успел выработать мгновенную реакцию, но он стремительно отскочил в сторону. Пасть, усыпанная треугольными зубами, была такой величины, что Славу замутило – он представил себе, что произошло бы с рукой Фомы Аркадьевича, не прояви тот недюжинную прыть. Конечно же, это была не собачья пасть. И глаза тоже напоминали глаза рептилии.
– Крокодил, – сглотнув, диагностировал Бык-Тупогуб. – Более всего форма тела, в особенности челюсти, напоминает крокодила.
Он по-прежнему старался сохранять спокойствие, но у него не очень получалось.
– Какой крокодил? – со злостью выкрикнул Слава. – Где вы видали шерстистых крокодилов?
– Реактивная мутация. Существование шерстистых носорогов в ледниковый период научно доказано. Могли быть и шерстистые крокодилы. Так же, как многоголовые змеи. Между тем выдвигается обоснованная гипотеза, что так называемое глобальное потепление – всего лишь предвестие нового ледникового периода. Эволюционный зигзаг…
– Фома Аркадьевич, побойтесь Бога. Перед вами Волга, видите? Не Нил. Откуда здесь крокодилы?
– Это Зона, – внезапно подал голос Юрочка.
– Что?
– Ну, как в этом… где атомный взрыв был… и развелись всяческие мутанты. – Неужто он своим умом дошел до того же, что и Бык-Тупогуб? Но следующая фраза прояснила источник знаний: – И сталкеры туда ходили, хабар брали, с мутантами махались. Еще игрушка такая есть…
Исходный текст про сталкеров был ему явно не знаком.
– И того не легче. Еще скажи, что здесь инопланетяне приземлялись. Прикинь, мы посередь города, какая Зона?
Слава прервал свои обличительные речи, потому что раненое существо (шерстистый крокодил, Canis pseudovaranis, или как там его еще назвать) приподнялось. Таня отшатнулась и вцепилась в своего кавалера. Но монстр не сделал попытки напасть, а пополз прочь, через дорогу. Несмотря на то, что его задние лапы волочились по асфальту – очевидно, были перебиты, – передвигался он довольно быстро.
– За ним! – призвал Бык-Тупогуб. – Возможно, он выведет нас к своему… э-э-э… убежищу.