— Бедняга, — тихо произнес Старик.
— А? Это?
— Нет, Варне. Когда все это закончится, напомните мне, что ему полагается «Пурпурное сердце». Надо будет проследить. Еслизакончится. — Старик выпрямился и принялся расхаживать по кабинету, словно напрочь забыл про тварь, которая примостилась под рукой мертвого Барнса.
Я попятился, не спуская с твари взгляда и держа ее под прицелом. Быстро передвигаться она, похоже, не могла, летать, видимо, тоже, но кто ее знает, на что она способна. Мэри подошла, прижалась ко мне плечом, словно ища утешения, и я обнял ее свободной рукой.
На маленьком столике рядом с рабочим столом Барнса лежала стопка круглых коробок со стереопленкой. Старик взял одну, вытряхнул кассету и вернулся к нам.
— Это, я думаю, подойдет.
Он поставил коробку на пол рядом с серой тварью и принялся загонять ее внутрь, подпихивая тростью. Тварь шлепнулась на пол. Мы с Мэри настроили оружие на минимальную мощность и под руководством Старика все-таки загнали ее в коробку, поджигая пол то с одной стороны, то с другой. Тварь заполнила коробку почти до краев, и я тут же закрыл ее крышкой.
Старик сунул коробку под мышку.
— Что ж, вперед, мои дорогие.
На пороге кабинета он обернулся, «попрощался» с Барнсом, затем закрыл дверь, остановился у стола секретарши и сказал:
— Я зайду к мистеру Барнсу завтра… Нет, я еще не знаю, во сколько. Предварительно позвоню.
И мы неторопливо двинулись к выходу: Старик прижимал к себе коробку, я настороженно вслушивался, не поднял ли кто тревогу. Мэри без умолку болтала, во всю изображая красивую дурочку. Старик даже остановился в фойе купить сигару и расспросил клерка, как доехать до нужного нам места — этакий добродушный старикан, немного бестолковый, но с чрезвычайно высоким самомнением.
Сев в машину, он сказал, куда ехать, и предупредил, чтобы я не превышал скорость. Спустя некоторое время мы остановились у авторемонтной мастерской и заехали в гараж. Старик велел позвать управляющего и, когда тот явился, сказал:
— Машина срочно нужна мистеру Малоне.
Этот кодовой фразой я и сам не раз пользовался: через двадцать минут от машины останутся только безликие запчасти в ящиках на полках.
Управляющий окинул нас взглядом, отослал двоих механиков из кабинета и коротко ответил:
— Сюда, пожалуйста, через эту дверь.
Мы очутились в квартире престарелой супружеской пары, где я и Мэри стали брюнетами, а Старик вернул свою лысину. У меня появились усы. Мэри, надо заметить, выглядела с темными волосами ничуть не хуже чем рыжими. Вариант «Кавано» отбросили: Мэри превратилась в медсестру, я — в шофера на службе у богатого старика-инвалида — как положено, с пледом и вечными капризами.
На улице нас ждала новая машина. Назад добрались спокойно. Я настроил экран на студию Де-Мойна, но если полиция и обнаружила труп мистера Барнса, то репортеры об этом еще не знали.
Мы двинулись прямиком в кабинет Старика и там открыли коробку. Перед этим Старик послал за доктором Грейвсом, руководителем биологической лаборатории Отдела, и все делалось при помощи механических манипуляторов.
Оказалось, нам больше нужны не манипуляторы, а противогазы: кабинет заполнила вонь разлагающейся органики. Пришлось захлопнуть коробку и включить вентиляцию на полную.
— Что это за чертовщина? — спросил Грейвс, брезгливо наморщив нос.
Старик вполголоса выругался.
— Это я у тебя хочу узнать. Работать в скафандрах, в стерильном боксе, и я запрещаю думать, что эта тварь уже мертва.
— Если она жива, то я — королева Анна.
— Кто тебя знает? Но рисковать я запрещаю. Это — паразит, способный присасываться, например, к человеку и управлять его действиями. Происхождение и метаболизм почти наверняка инопланетные.
Грейвс фыркнул.
— Инопланетный паразит на человеке? Это просто смешно. Слишком различные биохимические процессы.
— Черт бы тебя побрал с твоими теориями! — ворчливо произнес Старик. — Когда мы его взяли, он прекрасно чувствовал себя на человеке. Хватит предположений. Мне нужны факты.
— Будут тебе и факты! — раздраженно ответил биолог.
— Шевелись. И забудь про то, что тварь мертва. Может быть, этот аромат — просто защитная реакция. Живая, она чрезвычайно опасна. Если тварь переберется на кого-то из твоих сотрудников, мне, скорее всего, придется его убить.
Последняя фраза несколько поубавила Грейвсу гонору, и он молча вышел.
Старик откинулся на спинку кресла, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Спустя минут пять открыл и сказал:
— Сколько таких вот «горчичников» могло прибыть на космическом корабле размерами с эту тарелку, что мы видели?
— Размеры корабля все равно ничего не говорят о его грузоподъемности, когда не знаешь тип двигателя, дальность перелета и какие условия нужны пассажирам… Я думаю, их несколько сотен, может быть, несколько тысяч.
— М-м-м… да, пожалуй. А это значит, что в Айове сейчас бродит несколько тысяч зомби.
— Могу подбросить занятный вопросец, — сказал я. — Если вчера в Айове приземлился один корабль, то сколько таких приземлится завтра в Северной Дакоте? Или в Бразилии?
— Идите пока, ребятки, погуляйте. Может, это последняя возможность. Но с базы не уходить.
Я отправился в «Косметику», вернул себе прежний цвет кожи и нормальные черты лица, отмок в ванной и побывал у массажиста, затем — прямиком в наш бар. Решил выпить и разыскать Мэри. Я, правда, не представлял себе, как она будет выглядеть — блондинкой, брюнеткой или рыжеволосой, — но ни секунды не сомневался, что узнаю ножки.
Оказалось, волосы у нее рыжие. Мэри сидела за отгороженным столиком. Выглядела она практически так же, как в тот момент, когда я увидел ее впервые.
— Привет, братец. Забирайся, — ответила она с улыбкой и подвинулась.
Я выбил на клавиатуре виски с водой и спросил:
— Ты и в самом деле так выглядишь?
Она покачала головой.
— Бог с тобой. В действительности у меня две головы и полоски, как у зебры. А ты?
— Меня мамаша еще в детстве придушила подушкой, так что я до сих пор не знаю.
Она снова окинула меня оценивающим взглядом.
— Ее нетрудно понять. Но у меня нервы покрепче, так что все в порядке, братишка.
— Спасибо на добром слове, — ответила. — И знаешь, давай оставим эти глупости насчет брата и сестры. А то я как-то скованно себя чувствую.
— По-моему, тебе это только на пользу.
Мы продолжали сидеть рядом, просто наслаждаясь теплом и покоем. При нашей профессии такие минуты выпадают не часто, и от этого их еще больше ценишь.
Ни с того ни с сего подумалось, как хорошо Мэри выглядела бы во втором кресле у камина. Работа у меня такова, что раньше я никогда всерьез не думал о супружестве. Да и к чему?.. Но Мэри сама была агентом: с ней и поговорить можно по-человечески. Я вдруг понял, что чертовски одинок, и тянется это уже очень давно.
— Мэри…
— Да?
— Ты замужем?
— Э-э-э… А почему ты спрашиваешь? Вообще-то, нет. Но какое тебе дело… Какое это имеет значение?
— Имеет, — упрямо сказал я.
Она покачала головой.
— Я серьезно. Вот взгляни на меня: руки, ноги на месте, совсем не стар еще и всегда вытираю ноги в прихожей. Чем не пара?
Она рассмеялась, но вполне добродушно.
— Лучше готовиться надо. Я думаю, сейчас ты импровизировал.
— Точно.
— Ладно, прощаю. Но знаешь, тебе следует поработать над техникой. Совсем ни к чему терять голову и предлагать контракт только из-за того, что тебя один раз отшили. Кто-нибудь поймает на слове.
— Но я серьезно, — сказал я обиженно.
Мэри хотела что-то ответить, но неожиданно выражение лица у нее изменилось. В то же мгновение мой телефон за ухом заговорил голосом Старика, и я понял, что она тоже прислушивается.
— Срочно ко мне в кабинет, — приказал Старик.
Мы молча встали. В дверях Мэри остановилась и посмотрела мне в глаза.