— Ну, что же с мозговым блоком? — спросила Сара. — Он у них?
Тэкк кивнул.
— Они продадут его?
— Они не будут менять его, — просипел он. — И не продадут. Они предлагают драться.
— Драться за него? — спросил я. — На мечах?!
— Так они мне сказали. Я объяснил им, что пришел с миром. А они заявили мне, что мир — это трусость. Они захотели, чтобы я дрался с ними сразу же. Но я сказал, что должен уйти и помолиться, и тогда они подняли меня на смех, но все же разрешили уехать.
Он соскользнул с Пэйнта и грохнулся на землю, как мешок с опилками.
— Я не могу драться, — завизжал он. — Я никогда не дрался. До сего дня я вообще никогда не держал оружия в руках. Я не могу убивать, не хочу убивать. Они сказали, что все будет честно. Я один против одного из них, но…
— Но ты не можешь драться, — перебил я.
— Конечно, он не может драться, — огрызнулась Сара. — Он совершенно не знает, как это делается.
— Хватит распускать сопли, — зарычал я на Тэкка. — Поднимайся и скидывай свою рясу.
— Ты? — задыхаясь, произнесла Сара.
— А кто еще, черт побери? — сказал я. — Он поехал и заварил кашу. А теперь моя очередь ее расхлебывать. Или тебе уже не нужен этот блок?
— Но ты же ведь никогда не дрался на мечах, не так ли?
— Конечно, никогда.
Я сбросил рубашку и начал развязывать шнурки на ботинках.
— Сандалии тоже снимай, — буркнул я. — Я должен выглядеть как ты.
— Они заметят разницу, — сказала Сара. — Ты совсем не похож на Тэкка.
— Если я накину капюшон на голову и прикрою им лицо, они ничего не заметят. Они не помнят, как он выглядел. А даже если помнят, то им все равно. Они собрались драться против сосунка и уверены в себе. Для них это — забава.
— Давай все бросим, — предложила Сара. — Следует признать свое поражение и вернуться назад по тропе…
— Они отправятся в погоню, — ответил я. — Нам не уйти далеко… Снимай же с него рясу!
Сара сделала движение в сторону Тэкка, и тут он неожиданно ожил. Он быстро расстегнул ремень и, сорвав с себя рясу, бросил ее мне. Я надел ее и, закутавшись, натянул на голову капюшон.
— Ты ведь никогда не держал в руках меча, — продолжала уговаривать Сара. — А против тебя они выставят своего лучшего бойца.
— У меня есть одно преимущество, — возразил я. — Их лучший боец убежден, что его соперник — слабак и неумеха. Он ждет не боя, а спектакля. Если мне удастся к нему прибилизиться…
— Майк…
— Сандалии, — требовательно сказал я.
Тэкк швырнул их в мою сторону, и я обулся.
Подняв меч, я с опаской рассмотрел его. Это было тяжелое неудобное оружие, тронутое кое-где ржавчиной и не особенно острое. Я взял щит, закрепил его у себя на руке и взобрался на Пэйнта. Тот, развернувшись, побежал вниз с холма. Кентавры оставались на прежнем месте. В момент моего появления стадо разразилось оскорбительным ржанием.
Один из кентавров ринулся к нам. У него был точно такой же щит, а ремень, на котором висел меч, был перекинут через плечо.
— Ты возвратился, — сказал он. — А мы думали, что ты уже не вернешься.
— Я и сейчас пришел с мирными намерениями, — сказал я. — Неужели нет другого способа договориться?
— Мир — это трусость, — ответил он.
— Вы настаиваете? — спросил я.
— Да, — ответил он, — другого честного способа нет.
Он явно издевался надо мной.
— Если мы заговорили о чести, — продолжал я, — могу ли я быть уверенным, что после того, как убью тебя, действительно получу шар?
— Ты оскорбляешь меня, — холодно заявил кентавр. — И ты оскорбляешь мое племя.
— В таком случае, — предложил я, — приступим к делу.
— Нужно соблюдать правила, — сказал он. — Каждый из нас должен отъехать назад и встать лицом друг к другу. Ты видишь вымпел на шесте?
Я кивнул. Кто-то в толпе кентавров держал в руках шест с привязанным к его концу обрывком замызганной тряпки.
— Когда вымпел опустят, — объяснил он, — начнется бой.
Я снова кивнул пришпорил Пэнта пятками, понуждая его развернуться. Я отъехал на несколько шагов и повернул Пэйнта мордой в сторону своего противника. Кентавр тоже развернулся. Теперь мы стояли друг против друга, как рыцари перед поединком. Шест с грязной тряпкой был все еще поднят вверх. Кентавр обнажил свой меч, я последовал его примеру.
— Ну, что, Пэйнт, старая кляча, — сказал я. — Здорово мы влипли!
— Высокочтимый сэр, — ответил мне Пэйнт. — В этой драматической ситуации я постараюсь сделать все от меня зависящее.
Шест с тряпкой опустился. Мы ринулись вперед одновременно. Пэйнт на своих полозьях набрал полную скорость уже после двух скачков, а кентавр с грохотом надвигался на нас, вырывая копытами из земли большие куски дерна. Свой меч он держал острием вверх, а щитом прикрывал голову. Как только мы сблизились, кентавр издал душераздирающий боевой клич — уже одного этого было достаточно, чтобы кровь застыла в моих жилах.
Мой мозг разом откинул все беспорядочно роившиеся в нем идеи и замыслы и превратился в волевую и бесстрастную вычислительную машину. Мой разум воплощал теперь беспощадную жестокость: именно то состояние, без которого нельзя было в этот момент обойтись. Я должен был сразу же прикончить его или погибнуть. Удастся ли мне справиться с кентавром, зависело только от удачи, так как у меня не было ни навыков обращения с мечом, ни времени, чтобы ими овладеть.
Я видел, как он обрушивает на меня свой меч хорошо отработанным, размашистым ударом. Его глаза, почти утопавшие в густой бороде, были полузакрыты, в них застыло выражение одновременно самоуверенности и сосредоточенности.
Он считал меня игрушкой в своих руках. Он знал, что у меня нет ни единого шанса.
Его меч обрушился на край моего щита с такой силой, что моя левая рука тут же онемела. Отраженный клинок просвистел у моего плеча. И вдруг сразу же после удара кентавр как-то судорожно дернулся, отступая и заваливаясь назад. Его взгляд остекленел, а рука, державшая щит, оказалась в стороне, и лезвие моего меча со всего размаха опустилось прямо на его голову и вошло в его череп, разрубая его на две части до самой шеи.
Но я отчетливо помнил: в то самое мгновение, когда мой клинок еще не коснулся головы кентавра, его взгляд вдруг начал терять ясность, а рука, державшая щит, оказалась в стороне, и тут я увидел черное отверстие точно между его глазами, как раз посередине лба. Но уже в следующий миг мой меч прошел через него, словно это отверстие было специально нанесено чьей-то невидимой рукой, чтобы служить меткой для моего удара.
Игра в поло блоком управления робота не прошла даром — корпус был испещрен зазубринами и вмятинами.
Я передал мозговой блок Саре.
— На, держи. Будем надеяться, что ради этого стоило рискнуть жизнью.
После моих слов она чуть не задохнулась от негодования.
— Никакого риска не было, — закричала она. — Я стреляю так, что пуля попадает именно в то место, куда я целюсь. Или я промахнулась?
— Нет, ты сработала отлично, — пробурчал я, все еще переводя дух после схватки. — Но стоило взять на два фута в сторону…
— Это исключено, — вскипела она. — Я прицелилась точно.
Я слез с Пэйнта и сбросил с себя рясу. Тэкк лежал скрючившись у ствола уродливого низкорослого дерева. Я швырнул ему рясу.
Свистун спустился к нам со склона.
— Превосходно сработано, Майк, — протрубил он. — Покончить с ним всего лишь одним ударом, имея оружие, которым раньше никогда не пользовался…
— Уж кто превосходно сработал, так это — мисс Фостер, — сказал я. — Это она подстрелила птичку для меня.
— Не важно, чья заслуга, — заметил Свистун. — Главное — дело сделано, а играющие лошадки эвакуируются.
— Ты имеешь в виду, что они уходят?