— Подожди-ка, Сэм. По теории Макилвейна, каждый паразит — это часть целого, так? Другими словами, организм, что захватил меня вчера вечером, в такой же степени организм, который ездил на тебе?
— Да, примерно так. В отдельности — они самостоятельные особи, но после прямых переговоров происходит обмен памятью, и они становятся похожими, как две капли воды. Если это действительно так, то вчерашний паразит знает все, что знал я. Разумеется, если у него были прямые переговоры с моим или с каким-то другим титанцем, который с ним общался — пусть даже через длинную цепочку. И если Макилвейн прав, то на Земле сейчас сотни тысяч, а может быть, миллионы паразитов, которые знают, кто мы такие, как нас зовут, как мы выглядим, где твоя квартира, где моя и где наша хижина.
Мы у них, как в справочнике.
— Но… — Мэри нахмурилась. — Это же ужасно, Сэм. Откуда они могли знать, что мы появимся в хижине? Мы ведь никому не говорили. Неужели они просто устроили ловушку и ждали?
— Должно быть. Мы не знаем, что для паразитов ожидание. Возможно, они воспринимают время совсем по-другому.
— В любом случае, мы должны сообщить все это — и догадки тоже — нашим аналитикам.
Я хотел было добавить, что Старику теперь нужно быть особенно осторожным, поскольку охотятся, в конечном итоге, именно за ним, но тут впервые с начала нашего отпуска зажужжал аппарат связи. Я услышал перекрывший оператора голос Старика:
— Явиться лично!
— Уже летим, — сообщил я. — Будем примерно через полчаса.
— Нужно быстрее. Ты пройдешь через «К-5», Мэри пусть явится через «Л-1». Поторопитесь. — И он отключился прежде, чем я успел спросить, откуда ему известно, что Мэри со мной.
Только после приземления до меня дошло, насколько сильно все вокруг изменилось. Мы исправно соблюдали режим «Голая спина», но понятия не имели о режиме «Загар». Едва мы вышли из машины, нас остановили двое полицейских.
— Стоять на месте! — приказал один из них. — Не двигаться!
Если бы не манеры и не оружие в руках, я бы в жизни не догадался, что это полиция. Кроме ремней, ботинок и узеньких — чисто символических — плавок, на них ничего не было. Я даже не сразу заметил номерные бляхи на поясах.
— Так, — распорядился первый полицейский, — вылезай из штанов, приятель.
Видимо, я слишком мешкал, и он рявкнул:
— Быстро! Двоих таких сегодня уже застрелили, и у тебя есть шанс стать третьим.
— Сделай, как они говорят, Сэм, — спокойно сказала Мэри.
Я сделал. На мне остались только ботинки и перчатки. Чувствовал я себя полным идиотом, но, снимая шорты, ухитрился спрятать в них аппарат связи и пистолет.
Один из полицейских заставил меня повернуться, и его напарник сказал:
— Он чист. Теперь дама.
Я начал было натягивать шорты, но меня остановил первый полицейский.
— Эй! Ты что, неприятностей захотел? Не вздумай их одевать!
— Боюсь, меня тогда заберут за появление в общественном месте в непристойном виде, — попытался урезонить его я.
Полицейский удивился, потом заржал и повернулся к своему напарнику.
— Ты слышал, Скай?
Напарник решил объяснить:
— Слушай, приятель, ты сам знаешь правила, так что лучше не выпендривайся. По мне так хоть шубу надевай, тогда тебя точно заберут — только сразу в морг. Парни из добровольческих формирований не так терпеливы, могут и сразу пристрелить. — Он повернулся к Мэри. — Теперь вы, леди, пожалуйста.
Мэри без разговоров стала стягивать шорты, но тут полицейский смилостивился.
— Достаточно, леди. С этим фасоном все ясно. Просто повернитесь, медленно.
— А как насчет бинтов? — спросил первый.
— У нее сильные ожоги, — ответил я. — Вы что, сами не видите?
Он с сомнением посмотрел на толстую, неровно намотанную повязку и пробормотал:
— Хм-м… А откуда я знаю, что это действительно ожоги?
— А что же еще? — Я чувствовал, что зарываюсь, но не мог сдержаться: в конце концов речь шла о моей жене. — Черт побери, а волосы? Она что, по-вашему, сожгла так волосы, только чтобы вас одурачить?
— Эти все могут, — с угрозой произнес первый полицейский.
— Карл прав, — сказал второй, более терпеливый. — Извините, леди, но придется проверить повязку.
— Вы не имеете права! — вспылил я. — Мы как раз едем к врачу. Вы…
— Помоги мне, Сэм, — перебила меня Мэри.
Я заткнулся и дрожащими от ярости руками принялся отгибать повязку с одной стороны. Тот, что был постарше, присвистнул и сказал:
— О'кей, я удовлетворен. Карл?
— Я тоже, Скай. Однако, как это вас угораздило?
— Расскажи, Сэм.
Когда я закончил рассказ, старший заметил:
— Вы еще легко отделались… В смысле, что вообще спаслись, мэм… Значит, теперь еще и кошки? Про собак я уже слышал. И про лошадей. Но кто бы мог подумать, что обычная кошка тоже может таскать паразита, а? — На его лицо словно набежала тень. — У нас дома есть кошка, и теперь придется от нее избавиться. Детишки, понятное дело, расстроятся.
— Да, тяжело, — посочувствовала Мэри.
— Всем сейчас тяжело. Однако ладно, друзья, вы свободны.
— Подождите-ка, — сказал первый. — Скай, если она пойдет по улице с такой повязкой на спине, кто-нибудь наверняка пришкворит ее из лучемета.
Второй полицейский почесал подбородок.
— Тоже верно. Видимо, придется вызвать вам патрульную машину.
Что они и сделали. Я расплатился за взятую напрокат развалюху и доехал с Мэри до входа в Отдел — через служебный лифт в одном из небольших отелей. Чтобы избежать лишних вопросов, мы вошли в лифт вместе. Она спустилась до нижнего уровня, который даже не значился на кнопках, а я поднялся, уже один, обратно. Можно было пройти в Отдел с ней, но Старик приказал мне возвращаться через «К-5».
Очень хотелось снова надеть шорты. В патрульной машине и от машины до служебного входа в отель, в сопровождении полицейских, которые решили довести нас до места, чтобы никто случайно не подстрелил Мэри, я еще чувствовал себя нормально, но для того, чтобы выйти на люди без штанов, когда ты один, выдержки требуется несравненно больше.
Впрочем, я зря беспокоился. Идти мне было недалеко, но и за эти несколько минут я увидел достаточно, чтобы понять: древняя привычка человечества прятать тело под одеждой канула в Лету. Большинство мужчин носило такие же лоскутки с завязками, как и полицейские, но я оказался не единственным голым человеком на улице. Один мне запомнился особенно хорошо: он стоял, прислонившись к столбу, и буквально сверлил холодным взглядом каждого, кто проходил мимо. Кроме сандалей и нарукавной повязки с буквами «ДФ», на нем ничего не было, но в руках он держал полицейскую винтовку марки «Оуэне». По дороге мне встретились еще трое таких, и я подумал, что очень вовремя решил нести шорты в руке.
Обнаженных женщин было мало, но остальные могли с таким же успехом щеголять в чем мать родила — тоненькие бюстгальтеры и прозрачные трусики все равно мало что прикрывали. Главное, чтобы нигде не мог спрятаться паразит. Большинство женщин, правда, выглядели бы гораздо лучше в тогах — так, во всяком случае, мне показалось сначала. Но даже это впечатление вскоре исчезло. На некрасивые тела я обращал не больше внимания, чем на побитые такси. Глаз их просто не замечал. И точно так же, похоже, вели себя все остальные — с полным безразличием.
Когда я вернулся в Отдел, меня сразу пропустили к Старику. Он оторвал взгляд от бумаг и буркнул:
— Что-то ты долго.
— Где Мэри? — спросил я вместо ответа.
— В лазарете. Залечивает ожоги и диктует рапорт. Ну-ка покажи, что у тебя с руками.
— Я их лучше врачу покажу, — сказал я. — Что тут у вас происходит?
— Если бы ты хоть изредка слушал новости, — проворчал Старик, — тогда тебе не пришлось бы спрашивать.
На самом деле я даже рад, что мы ни разу не включали стерео, иначе наш медовый месяц кончился бы, не успев начаться. Пока мы с Мэри рассказывали друг другу, какой у каждого из нас замечательный избранник, человечество едва не проиграло войну. Мои подозрения насчет того, что паразит может управлять носителем, прячась на теле жертвы в любом месте, полностью подтвердились. Это доказали экспериментально еще до нашего отлета в горы, однако отчет прошел мимо меня. Но Старик это знал. Президент, разумеется, тоже, и все высшее руководство.