Вытащив платок, я вытер лоб и шею, а они изучали меня, покровительственно улыбаясь.
— Да… — сказал я. — Снимаю свое последнее замечание.
— Поверьте, мистер Флорин, все, что Сенатор испытает во время своего путешествия, будет абсолютно реальным — для него.
— И все же это сумасшедший план, — сказал я.
— Пусть так. Но ничего другого не осталось. Вы согласны помочь? — спросил Круглолицый.
— И как я вписываюсь в эту картину?
— Когда Сенатор отправится в путешествие, вы пойдете с ним.
— Я слышал о людях, которые сошли с ума, — сказал я. — Но я никогда не слышал, чтобы они брали с собой пассажиров.
— Вы будете охранять его, Флорин. Вы проведете его через весьма реальные опасности, с которыми он может столкнуться. И одновременно вы будете снабжены средствами связи, с их помощью мы будем наблюдать за его передвижениями.
— Понятно. И что же, как говорится, я буду с этого иметь?
Человек-птица пронзил меня взглядом.
— Вы ведь человек чести, одинокий воин. Во всяком случае, таким себе кажетесь. И поэтому вы просто не сможете показать спину в ответ на призыв к долгу. — Он сел со взглядом настолько довольным, насколько может быть довольна ворона, ухватившая кусок сыра.
— Может быть, кое в чем вы и правы, советник, — сказал я. — Но существует еще парочка мелочей, которыми я горжусь, помимо роли спасителя. Одна из них — то, что я сам выбираю себе работу.
— Чувствую, что ваши психологи поработали на славу не только над Сенатором… Давайте внесем ясность в один вопрос, — сказал я. — Если я подпишусь на это дело, то выполню работу по- своему.
— Это понятно, — сказал Носатый слегка удивленно. — Что еще?
— Когда начнется эксперимент?
— Он уже начался. Сенатор ждет вас.
— Он знает обо мне?
— Он думает, что ваше прибытие — это хитрость, придуманная им самим.
— У вас на все готовы ответы, — сказал я. — Это было бы неплохо, если бы вы знали все вопросы.
— Мы предусмотрели любую случайность, которую могли только вообразить. Остальное — в ваших руках.
IV
Двое из сидящих за столом — они называли себя Внутренним Советом — сопроводили меня в ярко освещенную комнату в полуподвальном помещении. Трое молчаливых людей с крепкими руками помогли мне облачиться в новый костюм из мягкого серого материала, который, как сказал Носатый, был более или менее пуленепробиваемым, а также оказался снабжен устройством для подогрева или охлаждения в зависимости от температуры. Я получил два пистолета: один встроенный в перстень, а другой — в зажим авторучки. Техник достал маленькую коробочку, похожую на те, в которых выращивают искусственный жемчуг. Внутри, в гнездышке из хлопка, находилась маленькая розовая пластмассовая штучка размером с рыбью чешуйку.
— Средство связи. Оно будет прикреплено к вашему черепу за ухом, а волосы прикроют его.
Краснощекий человек, которого я прежде не видел, вошел в комнату и, посовещавшись с Носатым, повернулся ко мне.
— Если вы готовы, мистер Флорин… — сказал он приятным, как последнее желание, голосом. У двери я оглянулся. Четыре угрюмых лица смотрели на меня. Никто со мной не попрощался.
V
Я слышал о летней резиденции Сенатора. Это был коттедж из восьмидесяти пяти комнат, на пятидесяти акрах лужайки, у подножия холмов, в шестидесяти милях к северо-востоку от города. Пилот сбросил меня среди группы больших хвойных деревьев в холодный ночной воздух, наполненный запахом сосны, в полумиле от огней дома. Следуя инструкциям, я прокрался между деревьями, производя не больше шума, чем лось во время гона, и обнаружил дыру в надежной ограде, точно в том месте, где мне сказали. Человек с мощной винтовкой на ремне и с собакой на поводке прошел в пятидесяти футах от меня, не повернув головы. Возможно, он тоже следовал инструкциям. Когда он скрылся из виду, я двинулся к дому короткими бросками, от тени к тени. Это казалось мне на редкость глупым, но Носатый настаивал, чтобы все было именно так.
Черный ход был скрыт красивым стелющимся можжевельником. Мой ключ позволил войти в маленькую квартиру, наполненную запахом дезинфицирующих средств и ведрами, попадающимися под ноги. Следующая дверь вела в узкий холл. В фойе направо светились огни; я пошел налево, прокрался по узким лестницам на третий этаж, вышел в коридор, стены которого были покрыты серым шелком, что напомнило мне кое о чем, но я отбросил эту мысль. Впереди из открытой двери лился мягкий свет. Я двинулся к ней и вошел в роскошь и аромат дорогой мебели и старых картин.
Он стоял у открытого стенного сейфа, спиной ко мне. Когда я входил в дверь, он обернулся. Я узнал лохматые, начинающие седеть светлые волосы, квадратную челюсть с ямочкой, которая приносила Сенатору женские голоса на выборах, крепкие плечи. Глаза были голубыми и спокойными. Он смотрел на меня так обыденно, как будто я был дворецким, которому он позвонил.
— Флорин, — сказал он мягким шепотом, чего я не ожидал. — Вы пришли. — Он протянул руку; рукопожатие было твердым, ногти после маникюра гладкими.
— Что я могу сделать для вас, Сенатор? — спросил я.
На мгновение он задержался с ответом, как будто припоминал старую шутку.
— Полагаю, что они выдали вам историю о моем помешательстве? Будто бы у меня мания преследования?
Прежде, чем я смог ответить, он продолжил:
— Все это, естественно, чепуха. Дело обстоит совсем не так.
— Хорошо, — сказал я. — Я готов выслушать правду.
— Они намерены убить меня, — сказал он будничным тоном, — если только вы не поможете мне.
VI
Его взгляд был прямым и честным. Он был капитаном, я — его командой, наступило время играть.
— Между прочим, встречались ли мы раньше, Сенатор?
Он покачал головой, улыбнувшись.
— Учитывая обстоятельства, — сказал я, — думаю, что вы хотели бы увидеть документы, удостоверяющие личность.
Возможно, он слегка смутился, а может быть, и нет.
— Может быть, вы просветите меня, Сенатор, — сказал я. — Анархия, митинги, террор…
— Все это отнюдь не столь стихийно, как<может показаться. Толпою манипулируют:
Я достал сигару и размял ее.
— Это тяжкое подозрение, — сказал я.
— Без сомнения, Ван Ваук сообщил вам об опасности политического хаоса, экономического коллапса, планетарной катастрофы?
Мне говорили об этом.
— Есть еще одно обстоятельство, которое он, возможно, не упомянул. Наша планета оккупирована.
Я зажег сигару и с шумом выдохнул дым через нос.
— Видимо, это ускользнуло из его памяти. Кто же оккупанты?
— Мир управляется единым правительством уже в течение двадцати лет: и ясно, что нет такого внутреннего врага, который был бы способен начать атаку…
— Кто же тогда? Маленькие зеленые человечки с Андромеды?
— Не человечки, — сказал он серьезно. — Что касается Андромеды — не знаю.
— Забавно, — сказал я. — Я что-то ничего подобного не замечал.
— Вы не верите мне.
— А почему я #должен Вам верить? — решительно спросил я.
Он слегка усмехнулся.
— Почему, в самом деле? — слабая улыбка увяла. — Но предположим, я представлю вам доказательства.
— Готов рассмотреть.
— Как вы могли бы догадаться, здесь их нет.
Я кивнул, наблюдая за ним. Его глаза не выглядели дикими, но так бывает у многих сумасшедших.
— Сознаю: мои слова, кажется, располагают вас в пользу версии Ван Ваука, — сказал он спокойно. — Но я иду на риск. Буду с вами предельно откровенным.
— Согласен.
— Вы пришли сюда как агент Ван Ваука. Я же прошу вас забыть и его, и Совет, то есть быть преданным лично мне.
— Я был нанят в качестве вашего телохранителя, Сенатор, — сказал я. — И намерен выполнить свою работу. Но вы не очень-то стремитесь облегчить мою задачу. Ваш идеал вполне мог заинтересовать мальчиков с сачками для ловли бабочек. Вы знаете, что я не верю вам, й тем не менее просите поддержать вашу игру. А я даже не знаю, какую игру вы ведете.