— И все-таки, что же случилось? — спросил он.
Она уселась перед ним на пол, на колени, и тяжело вздохнула.
— Я проиграла, — горько призналась она. — Я не подозревала, что Бранн может оказаться в этом веке. Очевидно, он и организовал нападение.
Локридж видел, что она казнит себя.
— Ты же не могла знать об этом.
Она сжала его руку:
— Незадачливому Хранителю нет прощения. Имеет значение только поражение.
Локридж привлек Сторм к себе, как когда-то утешал сестру; она положила голову ему на плечо.
Когда опустилась ночь, Дэрруэй мягко отстранила Малькольма и тихо сказала: «Спасибо». Они сидели рядом, рука в руке.
— Понимаешь, — проговорила Сторм, — в этой войне не участвуют большие силы. Иначе и быть не может. У каждой стороны слишком мощное вооружение… Бранн — как описать его?.. Ну, скажем, полководец; он сам участвует в боевых действиях и принимает кардинальные для Земли решения. С вашей точки зрения, он абсолютный монарх, хотя это не совсем так… Не знаю, как он обнаружил меня. Ума не приложу. Если он не смог заполучить меня в вашем веке, то каким образом он выследил меня в этом небогатом событиями году? Вот что пугает меня больше всего. — Она вцепилась похолодевшими пальцами в ладонь Локриджа. — Он исказил время, это ясно, но как ему удалось это сделать?
— Бранн пребывает здесь в одиночестве, — продолжала Сторм. — Да ему, собственно, никто не нужен. Думаю, что он задолго до нас воспользовался тем же туннелем, нашел племя Боевого Топора и стал Богом. Это оказалось несложно. Появление индоевропейцев в этих местах — нашествие почитателей Отца Неба и солнцепоклонников, кочевников, оружейников, колесничих, воинов, искусных мастеров, неугомонных мечтателей, перекати-поле — все это было затеяно и организовано Реформистами. Понимаешь? Они стремятся разрушить старую цивилизацию, старую веру; их потомками будут люди, поклоняющиеся машинам. Юты подчиняются Бранну. Стоит ему появиться среди них — так же, как мне достаточно оказаться в Эвильдаро или на Крите, — первобытное сознание скотоводов каким-то образом подсказывает им, кто перед ними. Узнав, что мы скрываемся в этом веке, Бранн мог бы бросить сюда все свои силы, но это насторожило бы разведчиков Хранителей — ведь это наша эпоха, — и результаты могли быть обратными. Поэтому он приказал ютам напасть на Эвильдаро, пообещав, что солнце и молнии будут на их стороне. И сдержал слово. — Локридж почувствовал, что Сторм дрожит. — Теперь он пошлет за своими людьми, чтобы те занялись мной.
Локридж прижал Сторм к себе. Она возбужденно прошептала:
— Может быть, ты спасешься. Первая буква в Книге Времени была написана, когда Вселенная только зарождалась, а мы с тех пор не дошли и до середины. Бранн примет тебя за рядового наймита. Он решит, что ты не опасен. Если сумеешь — если получится, — вернись в коридор. Найди герра Гаспара Флиделиуса. Ищи его в Виборге, в гостинице «Золотой лев», в канун Дня Всех Святых. С 1521 по 1541 год. Запомнишь? Он — наш. Свяжись с ним…
— Я попытаюсь. — Локриджу не хотелось продолжать разговор. Может быть, потом…
Но сейчас Сторм одиноко. Он обнял ее за плечи. Она повернулась к нему так, что его рука скользнула вниз по ее телу. Сторм коснулась губами его губ.
— У нас впереди не так уж много времени, — прошептала она. — Давай не будем его терять. Мне так плохо, Малькольм.
Он ответил на ее поцелуй и утонул в море черных волос. Через минуту не существовало ничего, кроме Сторм, огня и темноты.
На рассвете в проеме хижины раздался низкий грубый голос:
— Эй, вы, там! Женщина остается, мужчина выходит. Быстрее!
Бранн — предводитель Реформистов — находился в Длинном Доме, где, кроме него, не было ни души. Священный огонь погас. Вместо него в центре помещения висел блестящий шар, освещавший медвежьи шкуры на деревянном помосте, где восседал повелитель. Воины, которые привела Локриджа к вождю, благоговейно пали ниц.
— Бог помогает нам, — сказал один из них, рыжеволосый здоровяк. — Ты приказал — и колдун перед тобой.
Бранн кивнул.
— Хорошо. Подождите в углу.
Четверо воинов отошли в сторону, и теперь их обветренные лица освещал только свет факела, разбрасывающего красно-желтые искры. Воцарилась тишина.
— Присаживайтесь, если хотите, — мягко предложил Бранн по-английски. — Нам предстоит долгий разговор, Малькольм Локридж.
Как Бранн узнал его имя?
Американец остался стоять. Он оглядел собеседника. Итак — вот его противник. Реформист сбросил накидку, она скрывала сухощавое мускулистое тело в облегающем чёрном трико: подобную одежду Локридж видел на людях в коридоре. Рост Бранна достигал почти семи футов. Молочно-белая кожа и изящные холеные руки с длинными пальцами. Лицо — классическое совершенство линий; лишь чуть более тонкие, чем нужно, губы и чуть более узкий прямой нос. Густые, коротко остриженные волосы. Серые, как сталь, глаза, насмешливые, жесткие — и уставшие.
Бранн улыбнулся:
— Ну хорошо, тогда стойте, если вам угодно. — Он показал на бутылку и два стакана необычной формы. — Выпьете? Бургонское 2012-го года. Замечательный был год!
— Нет, — отказался Локридж.
Бранн пожал плечами, наполнил один стакан и глотнул вина.
— Я не собираюсь причинять вам вред, — сказал он.
— Вы и так уже принесли достаточно много зла.
— И я сожалею об этом, будьте уверены. Но все же, если живешь с мыслью о том, что время изменить необычайно трудно, если снова и снова становишься свидетелем событий, гораздо более ужасных, чем сегодняшние, если сам висишь на волоске — можно ли позволить себе эмоции? Кстати, Локридж, сегодня вы убили человека, оставив его жену и детей без кормильца.
— Но он собирался прикончить меня.
— Конечно, но это его время, не так ли? Он отнюдь не был злодеем. Он заботился о своих близких, был благороден в дружбе и никогда не проявлял излишней жестокости к врагам. Его воины вели вас по деревне, так будьте откровенны: вы заметили разрушения, насилие, пожары?.. Всего этого нет. В будущем ютам суждено осесть здесь и раствориться в местном населении. Таких стычек, как нынешняя, больше не будет. На севере Европы — а может быть, даже и на юге или востоке — пришельцы станут пользоваться большим влиянием, и прежде всего потому, что они лучше подготовлены к условиям наступающего бронзового века. Юты подвижнее и осведомленнее, они умеют надежнее защитить себя. Поэтому аборигенам есть чему поучиться у них. Да и ваш народ уже испытал на себе воздействие кочевников.
— Это все — историческая абстракция, — сказал Локридж. — А реальность в том, что вы заставили ютов напасть на мирное поселение рыбаков.
Бранн покачал головой.
— Нет, к этому приложила руку Кораш.
— Кто?
— Ваша спутница. Как она называет себя?
Локридж поколебался. Но он не видел смысла в том, чтобы упорствовать по пустякам:
— Сторм Дэрруэй.
Бранн заразительно засмеялся.
— Подходяще. Она всегда была заодно со стихиями.
Бранн поставил стакан и наклонился вперед. Его лицо застыло:
— Появившись в деревне, она принесла ее обитателям горе. Она прекрасно понимала, каковы будут последствия. Неужели вы всерьез верите, что она действительно заботилась об их — или даже вашем — благополучии? Нет, мой друг, вы были только пешками в затянувшейся древней игре. Она подчинила себе целую цивилизацию, а потом, когда та стала ей ненужной, отвернулась от людей, которых привязала к себе, как выбрасывают пришедший в негодность инструмент. И что тогда для нее горстка жителей Каменного века?..
Локридж сжал кулаки:
— Замолчите! — крикнул он.
Юты взволнованно подались вперед, но Бранн жестом приказал им оставаться на месте. Тем не менее его рука потянулась к энергетическому оружию, висящему на широком поясе медного цвета.
— Она производит впечатление, не правда ли? — пробормотал он. — Не сомневаюсь, она сообщила, что Хранители служат абсолютному добру, а Реформисты — так они нас называют — абсолютному злу. Но подумайте: случалось ли когда-нибудь в истории подобное распределение цветов — только черное, только белое?