Ори, ничуть не стесняясь, сняла с себя юбку и украшения и неумело натянула длинное серое платье и плащ с капюшоном.
— Мореплаватели с юга и те одеваются не так странно, как подземные жители, — отметила она.
— Сейчас мы окажемся, — предупредил Локридж, — совсем в другой стране. Эта горошина в ухе научит говорить тебя на их языке и подскажет, как себя вести. Но лучше всего, если ты будешь как можно неприметнее и тише. Во всем слушайся меня. Ты моя жена и вместе со мной отправилась в поездку.
Она нахмурилась, осознавая услышанное. Девушка не очень боялась колдовства, спокойно принимая все, что с ней происходит, хотя, словно лисица, была все время начеку. Но слово «жена» обозначало для нее множество новых понятий.
Вдруг она вспыхнула. Со счастливым лицом она протянула к нему руки и воскликнула:
— Значит, на мне больше нет проклятья? Я твоя?
— Ну-ну, — он отстранил ее. Его уши горели. — Не так быстро. Здесь еще далеко до весны.
Действительно, здесь весной и не пахло. Когда они появились на поверхности земли, вокруг чернела холодная осенняя ночь, и месяц тускло мерцал сквозь рваные облака. Ветер колыхал сухую траву. Над ними поднимался заброшенный дольмен. Лес, по которому прогуливалась Богиня, исчез, только на севере возвышалось несколько вязов. Вдалеке белели песчаные дюны.
Впрочем, когда-то здесь выращивали урожай. Когда-то давно. В траве виднелись борозды. А неподалеку чернела глиняная труба сожженного дома. Меньше года назад здесь прошла война.
Не веря своим глазам, девушка спросила:
— Неужели Кносс такой же огромный?
Несмотря на усталость и неуверенность, Локридж не смог сдержать улыбки. Виборг шестнадцатого столетия напоминал ему провинциальный городишко, куда родители, бывало, ездили за покупками. Однако пейзаж радовал глаз, особенно после двухдневного перехода через поля, поросшие вереском. И возможно, у них появится крыша над головой. Последние лучи заходящего солнца прорвались сквозь черные тучи, сильный порыв ветра распахнул полы его плаща. Повеяло зимой. Проходя мимо озера, он заметил дубовую рощу (береза все еще не вытеснила царь — дерево Дании), а за ней кирпичную кладку покинутого монастыря.
Совсем близко поднимались городские стены. Зеленела трава, покрывающая насыпь. На соломенных крышах, видневшихся из-за стен, такими же зелеными пятнами лежал мох. Тонкие и изящные близнецы-башни главного собора пиками уходили в небо.
— Думаю, Кносс побольше, — предположил Локридж.
Дания переживала трудные дни. Локридж старался избегать главных дорог, предпочитая тропы, ведущие через лес или вересковые поля. Беглецы питались запасами, взятыми из контейнера, спали под открытом небом, прижавшись к друг другу под плащами. Как правило, не темнота, а усталость заставляла останавливаться.
Некоторое время они шли вдоль озера, пока тропа не уткнулась в большую широкую дорогу. Завтра ожидался канун Дня Всех Святых. У Локриджа оставалось мало времени. Он хотел обосноваться в городе и изучить обстановку, прежде чем приступить к поискам Гаспара Флиделиуса.
Дорога утопала в грязи, а вдобавок сплошь состояла из ухабов. Повозок или телег видно не было. Прошлогоднее восстание под предводительством Йохана Рантсау подкосило округу. Голые ветки жалобно стонали под напором завывающего ветра.
У городских ворот их встретили с полдюжины стражников — германских ландскнехтов. За их спинами висели двуручные мечи длиной в пять футов. Две алебарды сомкнулись перед путниками, преграждая дорогу, третья уперлась в грудь Локриджа.
— Стой! — пролаял командир. — Кто вы и куда идете?
Американец оценил стражу. Солдаты были ниже Локриджа на несколько дюймов (впрочем, большинство людей этого голодного времени не отличались ростом), лица под остроконечными касками изуродованы оспой. Длинные мускулистые руки крепко сжимали оружие.
— Я купец из Англии. Деловая поездка. Со мной жена, — сказал он по-немецки. — Наше судно потерпело крушение у западного побережья.
— И вы единственные, кто уцелел?
— Нет-нет, слава Господу, спаслись все наши спутники, — поспешно объяснил Локридж. — Корабль выбросило на землю, но не разбило о камни, хотя он и получил повреждения. Хозяин судна предпочел оставить команду при корабле, чтобы следить за товарами. Но у меня срочное дело в Виборге, поэтому я не стал ждать, пообещав, что пришлю помощь.
Если они захотят проверить его слова, то дорога к западному берегу займет около шести дней — достаточно для того, чтобы скрыться из города.
— Из Англии, — маленькие глазки сузились. — Никогда не слыхал, чтобы англичанин говорил так, словно он родом из Мекленбурга.
Локридж выругался про себя. Ему бы пользоваться тем немецким, которым он овладел в колледже.
— Вы правы, — поспешил Малькольм исправить ошибку. — Мой отец служил торговым посредником в Мекленбурге в течение многих лет. Поверьте, я честный человек.
Он порылся в кошельке, вытащил пару золотых и соблазнительно подбросил их на ладони.
— Видите, я в состоянии угостить добрых людей, если они выпьют за мое спасение.
— Фридрих, позови командира! — Один из ландскнехтов побежал по улице. Древко его копья с грохотом волочилось по булыжной мостовой.
Локридж попятился.
— Оставайся на месте, чужеземец!
Стальное острие уперлось ему в грудь.
Ори схватила Малькольма за руку. Сержант покрутил усы.
— Она не похожа на жену купца, — проговорил он. — Эта женщина была под солнцем не меньше крестьянки. — Он вытер нос волосатой ручищей и промямлил: — Хотя ходит она как благородная.
Локридж оглянулся по сторонам в поисках пути к отступлению. Бегство казалось невозможным. Аркебузы были готовы выстрелить, и рядом слышалось металлическое клацанье копыт.
В конце улицы показался всадник в тяжелом вооружении. Локридж обратил внимание на надменное выражение его лица. «Должно быть, какой-нибудь датский аристократ, — подумал американец. — Командует наемниками».
Немцы приветствовали всадника.
— Это Эрик Ульфельд, — почтительно объявил сержант. — Расскажи-ка ему то, что ты сказал мне.
Локридж назвал себя, повторив свое повествование. Ульфельд почесал подбородок.
— Чем ты докажешь, что не лжешь?
— У меня нет документов, мой господин, — сказал Локридж.
Пот катился по его спине. Всадник склонился над ним, закрывая несущиеся по небу облака. Город в лучах предгрозового бронзового солнца казался застывшим; ветер завывал громче и громче.
— Ты знаешь кого-нибудь здесь? — спросил Ульфельд.
— Да, в гостинице «Золотой лев», — начал Локридж и осекся.
Всадник положил руку на рукоятку меча. Локридж понял, в чем дело, и проклял диаглоссу. Вопрос был задан по-датски, Локридж бессознательно ответил на том же языке.
— Англичанин, говорящий сразу на немецком и датском? — проговорил Ульфельд. Его глаза заблестели. — Или человек графа Кристоффера? — с угрозой спросил он.
— Нет! — засуетился Локридж. — Просто я жил в Дании и Германии…
— Скорее всего, — предположил Ульфельд, — в Любеке.
Хотя в голове у Локриджа все перепуталось, он все же сумел понять, в чем дело, вспомнив историю. Любек подчинялся Ганзейскому союзу, вероятно, Кристофферу — графу, который именем прежнего короля незаконно начал войну.
— Но ты говорил про какого-то почтенного человека, способного опознать тебя? — продолжал датчанин. — Кто это?
— Его зовут Гаспар Флиделиус, — отважился Локридж.