Когда приступ истерики прошел, Фррннкс сделал несколько глубоких вдохов. Должен же быть какой-то путь наверх — лестница, лифт, что угодно! Он должен вернуться и предупредить остальных. Фррннкс схватился за карманное устройство связи, подозревая, что работать оно не будет. Оно и не работало. Связист. Связист, который не может установить связь. Его снова начал одолевать истерический хохот…
— Я счастлив сообщить вам, — начал Алекс Джонс, — что комитет… правительство… руководство… словом, мы решили помочь Федерации. Эти йоппы… — он слегка запнулся, — не очень хороший народ.
— Воистину, сэр! — пылко воскликнул Зинин.
— Мы рады присоединить силы человечества к вашим благородным усилиям. Пусть это скромные силы… но мы рады помочь. Вы ведь знаете, у нас давно не было практики, — добавил Джонс извиняющимся тоном.
— Все нормально, — ободрил его командор. Поначалу он было приуныл: эти мягкосердечные, миролюбивые люди могли стать скорее обузой, чем полезными союзниками. Но затем его осенило: йоппы тоже были знакомы с мифами о Терре!
Возможно, появление легендарной расы приведет их на время в замешательство.
Конечно, придется дать этим млекопитающим подробные инструкции. Иначе все дело закончится всегалактическим хохотом Йоппов. — Мы высоко ценим вашу готовность помочь нам в великом деле освобождения Галактики и прекращения агрессии со стороны Империи Йопп. Я уверен, что наш договор войдет в историю. Это величайшее событие для всех звездных рас. В честь этого торжественного случая я отдал приказ…
Он запнулся, глядя на террианина. Его лицо… что-то в нем изменилось. Террианин смотрел на небо, а лицо его светлело, менялось, расцветало, как распускающийся бутон. В глазах, которые казались прежде маленькими, тусклыми, серыми гляделками, полыхало пламя. Это подействовало на присутствующих почти как нервно-паралитический газ. Командор невольно отступил на шаг, а Зинин, сам того не замечая, зашипел.
— Экран снят! — звучным голосом воскликнул террианин, и эхом откликнулась его жена: — Экран снят!
И на всей планете все члены братства теплокровных — большие и малые, собаки и мыши, кошки и дельфины, птицы и кроты, плотоядные, травоядные, всеядные — все одновременно издали планетарной мощи телепатический крик:
— ЭКРАН СНЯТ!
На поле Доббин и маленькая рыжая собака начали увлеченно обсуждать последствия этого великого события. Человек обратил лицо к гостям, которые не двигались и не произнесли ни звука.
— Высказали нам большую услугу, милостивые существа! Сколько лет потрачено, сколько лет — чтобы установить, что Экран можно выключить только снаружи!
Теперь, когда его больше нет, мы уже не допустим, чтобы подобное повторилось.
Итак, милостивые существа, мы у вас в долгу. Наше соглашение остается в силе.
Если вы будете столь любезны и вернетесь на свой корабль, мы… предпримем меры, чтобы последовать за вами.
Террианин улыбнулся — зрелище одновременно чарующее и грозное: только жители Терры показывают клыки, желая выразить дружелюбие.
— Давненько мы не участвовали в хорошей заварушке! — Джонс мечтательно вздохнул.
На борту «Тпина» командор Раппан, испытывающий странные чувства — смесь ликования и глубокой задумчивости, терпеливо сносил наскоки разъяренного старшего связиста.
— Командор! — задыхался Фррннкс. — Да послушайте же вы! Нельзя снимать Экран!
Вся эта планета… Это надувательство, сэр! Фальшивка! Нас обвели вокруг пальца.
Как младенцев, сэр! Они совсем не примитивные. Я сам видел!
Он перевел дух и понял, что никто в полной счастья рубке не обращает на него внимания. Все радостно шутили, похлопывали друг друга по… словом, по тому, что заменяло им спины. Только профессор не поддался настроению всеобщего ликования.
Фррннкс бросился к старику.
— Профессор, я говорю истинную правду! Скажите им! Вас они послушают! Мы должны…
Профессор скосил в его сторону один из многочисленных глаз.
— Я верю вам, юноша, верю. И если бы эти муфтис смогли на несколько минут сдержать свой личиночный восторг и послушать вас, они бы тоже вам поверили. — Он помолчал. — Скажите, юноша, вы давно не смотрели в небо?
Фррннкс бросился к иллюминатору, и глаза его полезли на лоб:
— Экрана больше нет!
Профессор сопроводил это утверждение кивком, выражающим полное и безусловное согласие первой степени.
— Да, это так. Командор Раппан приказал командору второго ранга Эло выключить генераторы в знак доброй воли в тот самый момент, когда Терра согласится заключить Пакт о ненападении и взаимопомощи. — Он задумчиво смотрел в иллюминатор. — Джонс и его подруга, кажется, почувствовали отключение генераторов в тот же миг. Даже животные вели себя весьма необычно, — профессор слегка вздрогнул. — Но я, как это ни странно, не очень расстроен.
— Теперь, когда Экрана нет… Вы думаете, они сдержат слово?
— Полагаю, что да, юноша. По двум причинам. Во-первых, так сказал Джонс, а у меня есть основания полагать что эта раса придает большое значение своему слову.
А во-вторых, я почти уверен, что они и сами могли снять Экран — в любой момент после того, как мы его нарушили.
Фррннкс ничего не сказал. Небо за иллюминатором становилось все темнее. Крейсер вышел из атмосферы. Наблюдая за появлением звезд, Фррннкс вспоминал: ребенок, два йоппа, дредноут… Потом ребенок и дредноут… Потом ребенок. Один. И машина в чреве планеты — которая вылечила его ушибы и показала дорогу наверх.
— Сэр, — обратился Зинин к капитану, и его могучий голос прозвучал непривычно глухо, — они стартуют… В своем собственном корабле, как и обещали.
Фррннкс с трудом вернулся к реальности — если все происходящее можно было считать реальностью — и присоединился к толпе у большого носового экрана.
Зелено-коричневые материки. Масса белых пухлых облаков. Синие океаны. Ничто не изменилось. Кроме…
Огромные толстые кристаллические колонны постепенно поднимались из воды в центре второго по величине океана планеты. Сначала тусклые и полупрозрачные, эти невероятные башни начали наливаться пульсирующими разноцветными огнями: голубыми, пурпурными, золотистыми, карминными — пока, наконец, не возобладало странное, но смутно знакомое серебристо-серое сияние. Растущие кристаллы пронзили ионосферу, и в ней тут же вспыхнули радужные сияющие ленты, прихотливо обвивающие острые вершины…
Планета чуть дрогнула и двинулась следом за «Тпином».
На борту крейсера стало необычайно тихо.
— Я вижу, — сказал Раппан нарочито беззаботным голосом, — что Луну они прихватили с собой.
— К таким вещам как-то привыкаешь, — выдохнул инженер. — Я имею в виду Луну.
Старый Эло изобразил щупальцами несколько сакральных жестов:
— Клянусь Первородным Яйцом, я уже почти жалею йоппов!
Команда подхватила этот тон благоговейного энтузиазма. По мере того, как им удавалось соотнести невероятное зрелище со своими скромными представлениями о военных действиях, возвращалась атмосфера ликования. Появились и пошли по конечностям сосуды со стимулирующими напитками. Связисты — за исключением Фррннкса — заполнили эфир бесчисленными космотелеграммами, нимало не заботясь о том, что их могут запеленговать йоппы.
— Бедные знакомые йоппы, — шепнул Фррннкс.
— Кажется, я понимаю Эло.
— Да, — откликнулся профессор. — Меня беспокоит только одна проблема.
— Какая, профессор? Профессор взглянул на него всеми своими древними, мудрыми, полными иронии глазами.
— Я думаю о том дне, когда с йоппами будет покончено. Что мы тогда будем делать с ними?
Перевела с английского
Людмила Щекотова
Леонид Треер
Маскарад или ты меня уважаешь?
Новелла Алана Фостера, наверное, не столь поучительна, сколь иронична, что тем не менее не мешает автору испытывать «законное чувство гордости» цивилизацией, построенной человеком. Прикинуться «сухим листиком» с неменьшим успехом можем и мы; уж этой способностью, до недавнего времени позволяющей просто выжить, мы овладели в полной мере. Вот какие ассоциации вызвал рассказ Фостера у фельетониста Леонида Треера.