Губа главкома Булла Андервуда провисла почти до подбородка.
— Доктор, — прервал он. — А что с ним делать?
— Ничего, — ответил доктор, снова пожав плечами. — Хрононеудачник неизлечим. К счастью, такие люди — большая редкость.
— Ну, не такая уж и редкость, — проворчал главком. — Что делали эти страховые компании, когда обнаруживали подобный… экземпляр?
— Тщательно следили за его жизнью, отказывая в страховке как ему самому, так и окружающим его людям: родственникам, друзьям, сослуживцам…
Целую минуту главком сидел, задумчиво глядя на собеседника. Наконец он поднялся.
— Спасибо, доктор.
Лицо исчезло с экрана.
Повернувшись к секретарю, Булл Андервуд медленно произнес:
— Вызвать ко мне курсанта Майкла Фартингворта. — И еле слышно добавил: — А весь личный состав пусть скрестит пальцы — на счастье.
Дверь на фотоэлементах мягко отъехала в сторону, и прибывший в святая святых Главного Командования лейтенант молодцевато отдал честь:
— Сэр, курсант Майкл Фартингворт доставлен.
— Пусть войдет. Да, минутку. Лейтенант Браун, как вы себя чувствуете?
— Я? Отлично, сэр! — Лейтенант растерянно посмотрел на главкома.
— Гм. Хорошо, пусть войдет.
Лейтенант повернулся, и дверь автоматически открылась перед ним.
— Курсант Фартингворт, — позвал он.
Тот вошел и неловко застыл перед столом Верховного Главнокомандующего. Главком смерил его настороженным взглядом. Несмотря на форму Военной Академии, Майкл Фартингворт представлял собой довольно унылое зрелище. Его блеклые голубые глаза с толстыми контактными линзами грустно моргали.
— Спасибо, лейтенант, — кивнул адъютанту главком.
— Да, сэр, — отдав честь, он повернулся и, четко печатая шаг, направился к выходу. Едва он перенес ногу за порог, дверь резко дернулась и закрылась.
Главком вздрогнул при звуке ломающихся костей и рвущейся плоти. Он передернул плечами и, повернувшись к секретарю, сказал:
— Скорую! И пусть подготовят документы на представление лейтенанта к медали Луны за ранение во время боевых действий.
Главком резко повернулся к прибывшему и сразу перешел к делу.
— Курсант Фартингворт, вы знаете, что такое хрононеудачник?
— Да, сэр. — Голос Митчи был тих и невыразителен.
— Так вы знаете? — удивился главком.
— Да, сэр. Вначале все эти штучки с пожарами в школах меня особенно не удивляли, так как я не связывал их с собой, но чем старше я становился, тем больше всяких происшествий случалось вокруг меня. После своего первого свидания я стал к себе присматриваться.
— А что случилось во время свидания? — осторожно спросил Булл Андервуд.
— Я пригласил девушку на танец, и она тут же сломала ногу.
Главком прокашлялся, очищая горло.
— Ну и к какому выводу вы пришли?
— Я страшно неудачливый человек, сэр. И с каждым годом все хуже и хуже — лавина неудач растет в геометрической прогрессии. Искренне рад, что и вы это заметили, сэр. Я… Я просто не знаю, что делать. Вы вправе принять любое решение.
Главком слегка расслабился. Возможно, все не так страшно, как он представлял.
— Разрешите, я буду называть вас просто Митчи.
— Конечно, сэр. Меня все так зовут.
— Нет ли у вас, Митчи, каких-нибудь соображений? В конце концов, вы нанесли Земле такой урон, на который не способен и экспедиционный корпус марсиан.
— Да, сэр. Я думал над этим и пришел к мысли, что лучше всего меня расстрелять. Я самый бесполезный солдат на Земле, хотя всю жизнь мечтал о битвах с марсианами. — Его глаза грустно мигнули. Горько вздохнув, Митчи потерянно произнес: — Кто я такой? Хронический неудачник! — Он попытался иронично рассмеяться, но его голос дрогнул.
Главком услышал, как за его спиной без видимых причин разбилось вдребезги оконное стекло. Он нервно моргнул, но не обернулся.
— Извините, сэр, — пробормотал Митчи.
— Слушай, — хрипло сказал главком. — Стань-ка на пару шагов подальше, ладно? Он снова прочистил горло. — Честно говоря, мы уже прикидывали, как избавиться от тебя, но так ничего не придумали. Расстрел был бы, конечно, оптимальным решением, но политический вес твоего отца…
Вдруг ни с того, ни с сего секретарь запел:
— Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве… [3]
Главком закрыл глаза, как от внезапной боли, и осторожно спросил:
— Что?
— И глюкотали зелюки, — решительно произнес секретарь-робот и замолк.
Митчи посмотрел на него.
— Сломался, — простонал Булл Андервуд. — Лучший в мире банк памяти! Нет! Я этого не выдержу!
— Да, сэр! — извиняющимся тоном сказал Митчи. — И я бы не рекомендовал чинить эту штуку. В прошлый раз из-за короткого замыкания погибли три электрика.
Секретарь пропел:
— В глущобу путь его лежит, под дерево тум-тум…
— Окончательно свихнулся, — прокомментировал Митчи.
— Нет, это слишком! Сенатор или не сенатор, назначение или отставка, но я своими руками…
Главком стремительно ринулся вперед, но в тот же момент почувствовал, как ковровая дорожка под его ногами ползет в сторону. Тщетно пытаясь ухватиться за край стола, он зацепил скатерть и услышал грохот разбившегося графина: вода залила все документы.
Митчи сделал движение, намереваясь помочь.
— Ни с места! — раскатом грома прозвучала команда. Стоя на коленях, главком потирал одной рукой ушибленную ногу, а другой — сжав ее в кулак — грозил Митчи.
Вода капала на его бритую голову, но это отнюдь не охладило генеральского пыла.
— Да тебя даже уничтожать небезопасно! Чтобы собрать расстрельный взвод, надо как минимум уничтожить целый полк. Это…
Внезапно главком замолк, а когда снова заговорил, в его голосе было столько же нежности, сколько у грифа-стервятника, увидевшего добычу.
— Курсант Фартингворт, — торжественно произнес он. — После тщательных и долгих раздумий я принял решение поручить вам самую опасную и благородную операцию в истории Вооруженных Сил Земли. В случае успеха война, без сомнения, будет победоносно завершена.
— Кому, мне?! — переспросил Митчи.
— Так точно, курсант. Война длится уже целое столетие, и ни одна из сторон не достигла даже минимального перевеса. Курсант Фартингворт, вы избраны для нанесения последнего и решающего удара, который позволит Земле наконец-то одержать верх над марсианами. — Главком пронзил Митчи взглядом. — Вы готовы?
— Так точно, сэр! — Митчи отдал честь, лихо прищелкнув каблуками. — Жду ваших приказаний!
Главком просветлел лицом.
— Вот слова истинного героя! На космодроме стоит малая разведывательная ракета. Немедленно стартуйте на Марс. По прибытии ракету замаскировать, а самому направиться в столицу.
— Слушаюсь, сэр. А что дальше?
— Ничего, — с чувством полного удовлетворения сказал главком. — Абсолютно ничего. Жить. Просто существовать. По моим расчетам, ваше присутствие во вражеской столице приведет к окончанию войны приблизительно через два года.
— Есть, сэр! — молодцевато козырнул Майкл Фартингворт.
В корзинке для бумаг что-то вспыхнуло.
Через разбитое стекло был хорошо слышен рев ракетных двигателей. В десятке миль от штаба небо озарилось пламенем.
Сидя посреди разгромленного кабинета, главком нежно массировал колено.
«Единственная проблема в том, что после победы нам придется отозвать Митчи домой, — подумал он. Но тут его озарило. — А что если оставить его там в качестве оккупационных войск? Для Марса это будет конец!»
Пытаясь подняться на ноги, главком обратился к секретарю-роботу:
— Пришлите сюда пару санитаров!
— О, бойся Бармаглота, сын! — ответил секретарь.
Перевел с английского
Сергей КОНОПЛЕВ
Александр Тхостов, доктор психологических наук
«Уд» и «Неуд»
3
Здесь и далее секретарь цитирует стихотворение Льюиса Кэрролла «Бармаглот» (прим. ред.).