Напоминание обожгло его. Сегодня! Локридж ускорил шаги. Перед ним выросло здание отеля, о котором говорилось в письме. Пытаясь совладать с волнением, он предпочел подняться в номер по лестнице.
Долго ждать не пришлось. Раздался телефонный звонок. Локридж рванул трубку. Метрдотель произнес на безупречном английском: «Мистер Локридж? Вам просили передать, что мисс Дэрруэй ждет вас у входа через пятнадцать минут. И захватите, пожалуйста, багаж».
Он подхватил рюкзаки и чемодан и направился к выходу.
У дверей отеля стоял сверкающий новенький «Дофин». Сторм Дэрруэй сидела за рулем. Он не забыл ее внешность (это было просто невозможно), но когда темноволосая головка качнулась в окне машины, у него перехватило дыхание и юные датчанки были напрочь вычеркнуты из сознания.
— Добрый день, — запинаясь, поздоровался он.
Она улыбнулась:
— Приветствую вас на свободе, Малькольм Локридж. — И добавила: — Поехали?
Он бросил вещи в багажник и сел в машину. На Сторм были широкие брюки и кроссовки. Мисс Дэрруэй вписалась в поток движущегося транспорта с неожиданным мастерством.
— Фью! — присвистнул он. — Вы не любите терять время!
— У нас его не так много, — ответила она. — Надо успеть на другой конец страны до ночи.
Локридж наконец прекратил любоваться ее профилем.
— Я готов на все, что вы пожелаете.
Она кивнула:
— Да, я так и поняла.
— Но если бы вы сказали мне…
— Подождите чуть-чуть. Как я и предполагала, вас оправдали?
— Полностью. Не знаю, как и благодарить вас.
— Услугами, конечно, — нетерпеливо сказала она.
— Но сначала давайте обсудим ваши дела. Мне необходимо выяснить, связаны ли вы какими-либо обязательствами?
— В принципе нет. Я пока не занимался поисками работы. Если понадобится, поживу с матерью, пока не подыщу себе места.
— Она ждет вашего приезда?
— Нет. Я навестил своих родных в Кентукки. В письме вы требовали не называть вашего имени, и я им наплел что-то о богатом филантропе, который борется за справедливость. Ну а теперь он предлагает мне поработать в Европе в качестве научного консультанта. Вас устраивает?
— Вполне! — Сторм облегченно улыбнулась.
— Но куда же мы направляемся?
Сторм промолчала. Машина мчалась вперед. Они выехали из старого города и попали в район многоэтажек. И только тогда она заговорила:
— Скажу коротко. Знаете ли вы, что когда-то Западная Украина восстала против советского режима? Это ни к чему не привело, но украинцы еще долго продолжали бороться. А штаб их освободительного движения был здесь, в Копенгагене.
Локридж нахмурился:
— Да, я изучал зарубежную историю.
— Существовала, так сказать, военная казна Движения. Ее спрятали, когда дело стало казаться безнадежным. Но недавно мы наконец обнаружили человека, знающего тайник.
Локридж подскочил:
— Мы?
— Освободительное движение. На Украине ситуация меняется, но остается немало стран и народов, нуждающихся в нашей помощи.
— Подождите! Какого черта вы затеваете?
— Мы не надеемся освободить треть планеты за одну ночь. Но пропаганда, подрывная работа, организация побегов на Запад — все это стоит денег.
Локридж недоверчиво покачал головой:
— Кажется, вы мне не доверяете. Очень все это напоминает дурной детектив. Но мне все-таки не хочется думать, что вы террористка из «красных бригад». Наверное, у них хватило бы своих сил, и они не стали бы вытаскивать человека из тюрьмы только для того, чтобы он сопровождал вас…
Она сдержанно произнесла:
— Мне важно одно: чтобы вы помогли мне. Золото спрятано в конце туннеля, вырытого немцами во время оккупации Дании в Восточной Ютландии. Прокладка держалась в строжайшем секрете. Сопротивление случайно наткнулось на базу перед окончанием войны. Нет сомнения, все, кто знал о туннеле, погибли — ведь факт его существования не был обнародован. Какой-то человек, умирая, раскрыл эту тайну бандеровцам, и те решили использовать туннель в качестве тайника. После подавления восстания сокровища остались. У меня приказ забрать их. И право самой выбрать помощника.
— И все-таки: почему я? Разве у вас нет своих людей?
— За туристом из Восточной Европы легко установить слежку, его просто обнаружить. Американские туристы привыкли кататься, куда захотят. Таможенники редко осматривают их багаж, особенно если те путешествуют налегке. Переплавленное в плоские слитки золото может быть зашито в одежду, в спальные мешки и тому подобное. Мы с вами проследуем на мотоциклах до Женевы, а потом отдадим все нашему человеку, — она вызывающе взглянула на него. — Так вы готовы, или будете задавать вопросы?
Локридж кусал губы. Все это нравилось ему все меньше и меньше.
Сторм заметила его колебания.
— Буду откровенна, — сухо сказала она. — Задание связано с риском. Мне нужен человек, который не боится опасности. Хороший боец, но не преступник, почуявший добычу. Мне казалось, вы подходите на эту роль. Возможно, я ошиблась.
К Локриджу вернулось чувство юмора.
— Если вы думали найти Джеймса Бонда, то наверняка ошиблись.
Она недоуменно посмотрела на него:
— Кого?
— Неважно, — ответил Малькольм. — Но поймите: откуда же мне знать, что эти деньги — даже если у них вполне праведный источник — не пойдут на какую-нибудь аферу?
— Больше мне нечего добавить, — сказала Сторм. — А в ваши обязанности, помимо всего прочего, входило доверять мне.
Локридж встретился с ней взглядом. Нет, черт возьми, такая женщина не способна на подлость! Она его буквально гипнотизировала.
— Ладно, — сказал он. — Я в вашем распоряжении.
Они добрались до моря, где им предстояло переправляться на пароме. Сторм (она позволила Локриджу называть ее по имени, словно посвятила в рыцари) повела его в ресторан, расположенный на пароме.
— Нужно хорошенько позавтракать, — сказала она. — Особенно если учесть, что напитки не облагаются налогом в нейтральных водах.
— Вы имеете в виду этот канал?
— Да. Около 1900 года Англия, Франция и Германия провели конференцию и единодушно решили считать узкий пролив, пересекающий Данию, частью открытого моря.
Путешественникам принесли пиво, разлитое в высокие кружки.
— Вы хорошо знаете эту страну, — отметил Локридж. — Вы датчанка?
— Нет, американка.
— Не похоже.
— Ну хорошо, так кто же я, по-вашему?
— Черт возьми, не знаю! В вас соединились черты многих народов, и получившийся коктейль лучше, чем напитки, его составляющие.
— Что я слышу? Южанин — и отзывается добрым словом о смешанных браках?
— Перестаньте, Сторм. Я не выношу, когда задают дурацкий вопрос: «Хотели бы вы, чтобы ваша сестра вышла за цветного?» Моя сестра достаточно разумна, чтобы искать себе подходящего человека независимо от цвета кожи.
— А все же расы существуют, — сказала Сторм. — Не в искаженном представлении людей двадцатого века, нет. Но в области генетики. Так же, как в дереве есть главный ствол и мелкие ветви.
— Это все теория. Можно ли определить качества человека до его появления на свет?
— Начало уже положено в исследованиях генетического кода. В будущем найдут способ определять способности человека еще до того, как плод покинул материнскую утробу.
Локридж покачал головой.
— Мне это все не по душе. Я уверен, что люди рождаются свободными.
— Что это значит? — иронически переспросила она. — Свободными для чего? Девяносто процентов представителей людской породы являются по своей природе домашними животными. Говорить о свободе можно только применительно к оставшимся десяти. Но вы-то как раз стремитесь приручить и их. — Она посмотрела в окно на блестевшую под солнцем водную гладь и кричащих чаек.