4. Апокрифические Послания
Апокриф сирийского происхождения. Связан с легендами об апостоле Фаддее. Написан не позже IV в., т. к. его цитирует уже Евсевий Памфил.
образец средневековой евангельской беллетристики (около XII–XIII вв.). Рассказ ведется от лица вымышленного правителя Иудеи, римлянина Лентула, который описывает внешность Иисуса Христа в качестве очевидца евангельских событий.
или Учение XII апостолов, произведение, посвященное основам церковной жизни. Было написано около 100–150 г., вероятно, в Сирии. Греческий текст был открыт в 1875 г. митрополитом Вриеннием.
Написано около IV в. Сохранилось в латинском переводе.
написана несколько ранее IV в. Сохранилась на латинском языке.
содержат беседы Христа с учениками во время 40 дней после Воскресения. Написаны около 160 г., сохранились в эфиопском переводе.
приписываемое сподвижнику апостола Павла. Проникнуто резким антииудейским духом. Написано, вероятно, в период после разорения Адрианом Иудеи (ок. 130 г.).
или Псевдо-Климентовы писания, повествуют о борьбе апостола Петра с Симоном Волхвом. Произведение несет на себе печать сектантов из иудео-христиан. Состоит из «Бесед» и «Рассмотрений». Источником служили древние легенды и апокриф Керигма (Проповедь) апостола Петра.
был найден в виде фрагмента в гробнице египетского монаха (1892). Он повествует о тайнах загробного мира, якобы открытых Христом по просьбе учеников. Оригинал восходит ко II в. Сохранились и другие фрагменты в эфиопском переводе.
II часть этой книги, носящей обличительный характер, принадлежит христианским авторам. Написана около II–III вв.
(или Вознесение) есть своего рода мидраш на 2-ое Послание к Коринфянам. По мнению блаженного Августина, он «наполнен баснями».
К апокалиптической литературе относится и «Пастырь» Герма, трактующий о судьбах церкви. Герм жил и писал в середине II в.
Изучение новозаветных апокрифов позволяет сделать вывод о боговдохновенной мудрости Церкви, которая отделила «плевелы» от «пшеницы». Ни один апокриф не может сравниться с каноническими книгами ни в духовном отношении, ни в плане литературном, ни по своей исторической достоверности. Большинство из них — плод фантазии, плохо понятого благочестия, взглядов, исказивших самую суть Евангелия Христова. Не случайно они были излюбленной литературой еретиков, гностиков и манихеев. «Мало-мальски надежного исторического материала в апокрифических евангелиях почти нет. Но для истории культуры первоначального христианства, для истории еретических учений, христианской догматики в них сокрыты богатые данные», — писал русский историк Жебелев. Неудачную попытку привлечь апокрифы для истолкования евангельской истории мы находим у Д. Мережковского. Апокрифы переписывались и переделывались на протяжении всего Средневековья(сохранилось множество их древнерусских версий). Из апокрифов XIX в. следует указать «Тибетское Евангелие», изданное в Париже Н. Нотовичем (русск. пер… «Неизвестная жизнь Иисуса Христа». СПб., 1910). Это тенденциозная подделка, изобличающая себя множеством несообразностей, которая пытается доказать, что свои «неизвестные годы» Христос провел в Индии. Между тем, в Евангелии нет ни малейших следов или намеков на этот факт. Апокрифам родственны и генетически с ними связаны литературно-художественные интерпретации Библии.
Публикация Михаила МЕНЯ
«Смерть (или память о смерти) наполняет людей возвышенными чувствами и делает жизнь ценной. Ощущая себя существами недолговечными, люди и ведут себя соответственно; каждое совершаемое деяние может оказаться последним; нет лица, чьи черты не сотрутся, подобно лицам, являющимся во сне. Все у смертных имеет ценность — невозвратимую и роковую. У Бессмертных же, напротив, всякий поступок (и всякая мысль) — лишь отголосок других, которые уже случались в затерявшемся далеке прошлого, или точное предвестие тех, что в будущем станут повторяться и повторяться до умопомрачения. Нет ничего, что бы ни казалось отражением, блуждающим меж никогда не устающих зеркал. Ничто не случается однажды, ничто не ценно своей невозвратимостью. Печаль, грусть, освященная обычаями скорбь не властны над Бессмертными. Мы расстались с Гомером у ворот Танжера; кажется, мы даже не простились».