— Ну, знаешь, такую большую каменную глыбу. Она раздавила все георгины.
— Георгины! — завопил я.
— Самое странное, что нет никаких следов. Такую глыбу можно было привезти разве что на грузовике…
— Ладно, успокойся. Скажи мне лучше, камень большой?
— Да почти что с меня.
— Быть того не может, — возмутился я, но постарался взять себя в руки. — Это чья-то дурацкая шутка. В нашем городе шутников хватает.
Я перебрал в голове тех, кто решился бы на подобную канитель, но так ни на ком не остановился. Джордж Монтгомери? Но он человек занятой. Белсен? Тот слишком поглощен своей музыкой, чтобы отвлекаться на нелепые шутки. Добби? Но я не мог представить себе, чтобы он вообще когда-нибудь шутил.
— Ничего себе шуточка! — отозвалась Элен.
Никто из моих соседей, сказал я себе, на это бы
не пошел. Все они знали, что я выращиваю георгины для выставки.
— Слушай, я скоро буду, — сказал я, — и посмотрю, что можно сделать.
Хотя сделать можно немногое — разве что оттащить валун в сторону.
— Я загляну к Эми, — предупредила Элен. — Постараюсь вернуться пораньше.
Я положил трубку и занялся работой, но дело не клеилось. В голове были одни георгины.
Перестав сражаться с собой сразу же после полудня, я бросил бумаги в стол, купил в аптеке баллончик с инсектицидом и отправился домой. Этикетка утверждала, что средство наповал сражает муравьев, тараканов, ос, тлей и кучу другой нечисти.
Когда я подошел к дому, Билли сидел на крыльце.
— Привет, сынок. Нечем заняться?
— Мы с Тонни Гендерсоном играли в солдатики, да надоело.
Я поставил баллончик на кухонный стол и отправился в сад. Билли молча последовал за мной.
Глыба лежала в саду, точнехонько в середине клумбы с георгинами, как и сообщила Элен. Выглядел валун странно, то есть не так, как должен выглядеть кусок скалы. Он был чистого красного цвета и почти правильной шарообразной формы.
Я обошел камень вокруг, оценивая ущерб. Несколько георгинов уцелело, но лучшие погибли. Не было никаких следов, даже намека на то, каким образом эту глыбу доставили в сад. Она лежала в добрых десяти метрах от дороги, и чтобы перенести ее сюда из грузовика, потребовался бы кран, но и это невозможно, поскольку вдоль улицы протянуты провода.
Я подошел к валуну и внимательно рассмотрел его. Всю поверхность усеивали маленькие ямки неправильной формы, около полудюйма в глубину; были заметны и гладкие места, как будто часть первоначальной поверхности откололи. Более темные и гладкие участки блестели, словно полированные, и мне вспомнилась коллекция, которую я видел очень давно, у своего приятеля, увлекавшегося минералами.
Я наклонился поближе к одной из гладких, словно восковых, поверхностей, и мне показалось, что я различаю внутри камня волнистые линии.
— Билли, — спросил я, — сможешь ли ты узнать агат, если увидишь?
— Не знаю, пап. Но Томми сможет. Он собирает всякие разные камни.
Мальчик подошел поближе и стал рассматривать один из гладких участков, потом послюнявил палец и провел им по восковой поверхности. Камень заблестел, как атлас.
— Точно не знаю, — сказал он, — но вроде это агат.
Билли отступил назад и стал рассматривать камень с новым выражением лица.
— Послушай, пап, если это действительно агат — я хочу сказать, если это один большой агат — то он должен стоить кучу денег, правда?
— Не знаю. Возможно.
— Может, целый миллион!
Я покачал головой.
— Ну, не миллион, но…
— Я пойду приведу Томми, прямо сейчас!
Он молнией промчался мимо гаража, и пулей вылетел в ворота, направляясь к дому приятеля.
Я несколько раз обошел валун и попытался прикинуть его вес, хотя и не знал, как это делается.
Потом вернулся домой и прочитал инструкцию на баллончике с инсектицидом, снял колпачок и испробовал распылитель. Он был исправен.
Приготовившись, я опустился на колени у кухонного порога и попытался отыскать дорожку, по которой муравьи проникали в дом. Я не увидел ни одного, но знал по прошлому опыту, что они чуть крупнее песчинки и к тому же почти прозрачные, так что заметить их трудно.
Что-то блеснуло в углу кухни. Я присмотрелся. По полу катилась золотая капля, держась вблизи плинтуса и направляясь к ящику под раковиной.
Это была еще одна божья коровка.
Я направил на нее баллончик и прицельно брызнул, но насекомое, как ни в чем не бывало, продолжало свой путь и скрылось под ящиком.
Я возобновил поиски муравьев, но не обнаружил никаких следов. Ни один не появился на полу. Ни один не вылез из щели. Не было их ни в раковине, ни на столе.
С чувством выполненного долга я вышел, завернул за угол дома и начал операцию «оса». Я знал, что она окажется непростой. Гнездо располагалось в вентиляционном ходе чердака, и добраться до него будет трудновато. Разглядывая его с улицы, я решил: единственное, что мне остается — дождаться ночи, когда все осы уж точно окажутся там. Ну а я приставлю лестницу, подберусь к гнезду и задам им на полную катушку, после чего постараюсь слезть вниз с максимально возможной скоростью, но так, чтобы не свернуть себе шею.
Если честно, у меня было маловато желания выполнять эту работу, но интонации Элен за завтраком подсказывали, что на сей раз мне не отвертеться.
Около гнезда сновало несколько ос. Пока я смотрел, две осы показались из щели и замертво упали на землю.
Удивленный, я подошел поближе и обнаружил, что земля под гнездом усеяна гибнущими осами. Пока я их разглядывал, вниз упала еще одна, вяло дергая крылышками.
Я отступил в сторону, чтобы получше рассмотреть, что же происходит, но увидел лишь, как время от времени вниз падала очередная оса.
Итак, мне крупно повезло. Если кто-то убивает ос прямо в гнезде, то мне не придется возиться с ними.
Я уже было повернулся, чтобы отнести баллончик на кухню, когда с заднего двора прибежали запыхавшиеся Билли и Томми Гендерсон.
— Мистер Мардсен, — воскликнул Томми, — этот ваш камень и в самом деле агат. Ленточный агат.
— Что же, прекрасно, — отозвался я.
— Да вы не поняли! — воскликнул Томми. — Не бывает таких больших агатов, тем более ленточных. Они особенно ценные, а самый крупный — не больше вашего кулака.
Тут до меня дошло. Голова прояснилась, и я рванул бегом в сад. Ребята помчались следом.
Камень был прекрасен. Я протянул руку и погладил его. Это же надо, чтобы так повезло! Про георгины я к тому времени как-то забыл.
— Готов поспорить, — сказал мне Томми, глаза которого стали размером с тарелку, — что вы получите за него кучу денег.
Не стану отрицать: подобная мысль посетила и меня.
Я погладил камень просто для того, чтобы почувствовать его реальность.
Но камень покачнулся!
Удивившись, я толкнул сильнее, и он качнулся вновь.
Томми вытаращил глаза.
— Странно, мистер Мардсен. Вроде бы он не должен двигаться. Весит он с тонну, не меньше. Должно быть, вы очень сильный.
— Я не очень сильный, — ответил я. — По крайней мере, не настолько.
Неверней походкой я вошел в дом и убрал баллончик, потом вышел и уселся на ступеньки обдумать ситуацию.
Мальчишек не было видно. Наверное, они побежали рассказывать обо всем соседям.
Если это агат, как сказал Томми, — если это действительно один большой агат — то он должен представлять огромную музейную ценность, ну и, конечно, стоить соответственно. Но если это агат, почему он такой легкий? Его и десять человек не должны сдвинуть с места.
И еще, подумал я, какие права я могу на него предъявить? Он оказался на моей земле — это уже кое-что. Но если появится кто-нибудь другой и сообщит более веские доводы в пользу своей собственности?
И вообще, как он, в конце концов, попал ко мне в сад?
Все это еще не успело осесть у меня в голове, когда из-за угла выкатился Добби и уселся рядом со мной на ступеньки:
— Удивительные происходят вещи, — сказал он. — Я слыхал, что у вас в саду появился громадный агат.
— Так мне сказал Томми Гендерсон. Думаю, он не ошибся. Билли говорил, что он увлекается камнями.
Добби поскреб бакенбарды.