— Великая вещь — хобби, — сказал он. — Особенно для ребят. Они многое узнают.
— Ага, — вяло отозвался я.
— Ваш сын принес мне сегодня после завтрака насекомое.
— Я велел ему не беспокоить вас.
— Он поступил совершенно правильно, — сказал Добби. — Такого я еще не видел.
— Смахивает на божью коровку.
— Да, — согласился Добби, — определенное сходство есть. Но я не уверен… Честно говоря, я не уверен даже в том, что это насекомое. Оно больше похоже на черепаху, чем на жука. У него нет никакой сегментации тела, которая присуща любому насекомому. Внешний скелет чрезвычайно тверд, голова и ноги прячутся под панцирь, и полное отсутствие усиков!
Он с легким недоумением покачал головой.
— Конечно, визуального обследования недостаточно. Необходимо детальное изучение, прежде чем я попытаюсь классифицировать экземпляр. Вам, случайно, не доводилось найти еще несколько?
— Не так давно я видел, как один полз по полу.
— Вам не трудно будет в следующий раз, когда вы их увидите, поймать для меня одного?
— Ничуть, — сказал я. — Постараюсь отловить для вас парочку.
Я решил сдержать слово. После того, как он ушел, я спустился в погреб. Мне попались на глаза несколько жуков, но поймать я не смог ни одного. Пришлось плюнуть и признать поражение.
После ужина ко мне заглянул Артур Белсен. Он весь дрожал, но в этом не было ничего странного. Он вообще человек нервный, смахивает немного на птицу, и чтобы вывести его из равновесия, больших усилий не нужно.
— Я слышал, что камень в вашем саду оказался агатом, — сказал он. — Что вы собираетесь с ним делать?
— Пока не знаю. Продам, наверное, если кто- нибудь захочет купить.
— Он может стоить приличную сумму, — сказал Белсен. — Вы не должны оставлять его в саду просто так, без охраны. Кто-нибудь может его стащить.
— Ну, знаете, это уж как получится, — сказал я. — Сам я не в состоянии сдвинуть его с места и не собираюсь сторожить его всю ночь.
— А вам и не нужно сторожить его всю ночь, — сказал Белсен. — Я все устрою. Мы сможем окружить его проводами и подключить к ним сигнализацию.
Его слова не произвели на меня большого впечатления, но переубедить его не удалось: он вцепился в эту идею, как клещ. Белсен сходил в свой подвал, вернулся с мотком проводов и инструментами, и мы принялись за работу.
Провозились мы часов до одиннадцати, протягивая провода, и установили сигнальный звонок возле кухонной двери. Элен наблюдала за нами без одобрения. Она не выносила беспорядка и не собиралась менять свои принципы из-за какого-то агата.
В середине ночи звонок выбросил меня из постели, и я долго соображал, что случилось. Вспомнив наконец, в чем дело, я бросился вниз по лестнице. На третьей ступеньке я наступил на что-то скользкое и загремел вниз. Пересчитав все ступени, я уже было смирился с судьбой, но тут на голову мне рухнула лампа. Затихнув, я привалился к стулу.
Мраморный шарик, подумал я.
Проклятый мальчишка опять расшвырял их по всему дому. А мне казалось, он уже вырос из этого возраста. Ну ничего, он узнает, как бросать шарики на лестнице!
В ярком лунном свете, льющемся в окно, я увидел один из этих шариков. Правда, он не лежал себе спокойно, а двигался. Он быстро полз — не катился, а полз! И было еще много таких шариков, бегающих по полу. Блестевших в лунном свете золотых шариков.
Но это еще не все. В центре комнаты стоял холодильник!
Звонок продолжал громко трезвонить. Поднявшись, я отшвырнул лампу и двинулся к двери на кухню. Элен что-то кричала за моей спиной, стоя на лестнице.
Открыв дверь, я побежал босиком вокруг дома по мокрой от росы траве.
Возле глыбы дергалась изумленная собака. Она ухитрилась запутаться ногой в одном из дурацких проводов, и теперь танцевала на трех лапах, пытаясь освободиться.
Я заорал на нее, вложив в ругань все свое раздражение. Пес резко дернулся и освободился, потом побежал прочь по улице, болтая ушами.
Звонок захлебнулся.
Повернувшись, я поплелся к дому, чувствуя себя последним дураком.
Неожиданно я вспомнил холодильник, стоявший посереди комнаты. Здесь что-то не так, подумал я. Он был на кухне, и никто его не передвигал. Во-первых, не было никаких причин тащить его в комнату — его место на кухне. Никому бы и в голову не пришло его двигать, а если бы и пришло, то от поднятого шума проснулся бы весь дом.
Нет, это мне просто почудилось. Проклятый камень и жуки довели до ручки, и мне уже стало мерещиться черт знает что.
Но оказалось, что нет.
Холодильник стоял в центре комнаты. Штепсель был выдернут из розетки, шнур валялся на полу. Вытекшая из холодильника вода впиталась в ковер.
— Мой ковер! — завопила Элен. — И вся еда пропадет…
По ступенькам спускался спотыкающийся и сонный Билли.
— Что случилось? — спросил он.
— Не знаю.
Я чуть было не сообщил ему о бегающих по дому жуках, но вовремя остановился. Не стоило еще больше заводить Элен.
— Давайте поставим этот сундук на место, — предложил я насколько мог небрежно. — Втроем мы справимся.
Пыхтя и сопя, мы водворили холодильник на место и включили. Элен, отыскав тряпку, взялась за спасение ковра.
— А кто был у камня, пап? — спросил Билли.
— Собака, — ответил я. — И никого больше.
— Я с самого начала выступала против этой затеи, объявила Элен, стоя на коленях и промакая ковер тряпкой. — Сплошная глупость! Никто бы этот камень не украл. Эту штуку просто так не поднять и не унести. Твой Артур Белсен просто псих.
— Тут я с тобой согласен, — уныло подтвердил я, — но он человек добросовестный и целеустремленный, и в голове у него одни механизмы…
— Мы всю ночь не сомкнули глаз, — сказала она. — Нам предстоит еще не раз вскакивать и выпутывать из проводов бродячих кошек и собак. И я не верю, что этот камень из агата. Почему я должна верить Томми Гендерсону?
— Томми разбирается в камнях, — сказал Билли, стойко защищая честь своего приятеля. — Если он увидит агат, то ни с чем не спутает. У него дома этих агатов — целая коробка из-под ботинок! Он их сам нашел!
Спорим-то мы о камне, подумал я, хотя, положим, прежде всего нас должен волновать холодильник, его непонятное перемещение. И тут мне в голову пришла мысль — смутная, ускользающая, возникшая неизвестно откуда.
Я попытался отогнать ее, как назойливую муху, но она вернулась, впилась в меня и зажужжала прямо в голове:
«Что если есть какая-то между холодильником и жуками?»
Элен поднялась.
— Вот, — с вызовом произнесла она, — это все, что я смогла сделать. Надеюсь, ковер не придется выбрасывать.
«Но жук, — подумал я, — жук не может сдвинуть холодильник. Ни один жук, ни тысяча. Более того, ни один жук не захочет этого делать. Жукам наплевать, где он стоит — в кухне или в комнате».
Элен вела себя по-деловому. Она повесила сушиться мокрые тряпки, потом прошла в комнату и выключила свет.
— Можно ненадолго прилечь, — сказала она. — Если повезет, может быть, удастся задремать.
Я подошел к приколоченному возле кухонной двери звонку и выдрал из него провода.
— Вот теперь, — сказал я, — мы попробуем уснуть.
Если честно, то на это я не надеялся. Я решил,
что всю ночь буду думать о холодильнике…
В половине седьмого меня разбудил оркестр Белсена.
Элен села и заткнула уши.
— Боже, только не это!
Я поднялся и закрыл окно. Стало немного тише.
— Накрой голову подушкой, — посоветовал я.
Одевшись, я спустился вниз. Холодильник по-прежнему стоял на кухне, так что претензий к нему не было. По полу ползало несколько жуков, но они ничего не грызли, не ломали и не дырявили.
Я приготовил завтрак, потом отправился на работу. Уже второй день я приходил в контору спозаранку. Если так пойдет и дальше, сказал я себе, соседи непременно соберутся и вышвырнут отсюда Белсена вместе с его симфонией.
Дела шли неплохо. За утро я заключил три контракта на страховку и. договорился о четвертом.
Когда я вернулся в контору после обеда, меня уже поджидал некий тип с безумными глазами.