— Ну и что с того?
Хешке пожал плечами.
— Не имею ни малейшего представления. Возможно, это подделка. Ретушь. Другого объяснения не нахожу.
— Очень остроумно. — В голосе Браурна звучал сарказм, и Хешке пожалел, что решился затронуть I эту тему. — Если снимки фальсифицированы, то их историческая ценность равна нулю, — продолжал титан-майор, не отводя, однако, глаз от фотографий. В конце концов он вручил обе пачки Браску. — Распорядитесь, чтобы с них сняли копии…
Подделка, напомнил себе Хешке, была выполнена поразительно достоверно. Старые пожелтевшие отпечатки оставляли гнетущее, мрачное впечатление.
Браурн солидно прокашлялся и вновь обратился к ученому.
— Мы поневоле задаем себе вопрос: испытываете ли вы должный энтузиазм по поводу задачи, которая на вас возложена? — По спине Хешке пополз неприятный холодок. — Возможно, вы просто неспособны оценить, насколько серьезна опасность. Агрессоры уже однажды пытались отнять у нас Землю, и как знать: не предпримут ли они новую попытку и когда это произойдет? Нам необходимо знать, откуда они явились. Не рыщут ли они и сегодня где-нибудь в ближнем космосе? Решительно необходимо иметь информацию об их вооружении.
В разговор опять вмешался Браск. В его холодных голубых глазах загорелся стальной отблеск, и необычное выражение лица стало просто пугающим.
— Вы не знакомы с новейшими теориями о том, почему возникли низшие подвиды? Для нас всегда было загадкой, как произошла мутация: ведь естественный ход эволюции решительно склоняется в пользу чистокровного Человека Истинного.
Ссылаться на влияние радиоактивности невозможно — в классическую эпоху ядерное оружие уже было радиологически чистым. И вот не так давно физики установили, что магнитное поле Земли отбрасывает потоки частиц высоких энергий, идущие из космоса. Если видоизменить это поле таким образом, чтобы частицы достигали земной поверхности, скорость биологических мутаций неизмеримо возрастет. Не исключено, что именно здесь кроется причина возникновения низших подвидов.
Хешке нахмурился.
— Разве можно изменить характер земного магнетизма? — спросил он с сомнением.
— Теоретически — да. Пока еще мы не догадываемся как, но, разумеется, физики не прекращают работу. Думаю, уже сейчас можно не сомневаться в том, что низшие подвиды развились вследствие применения инопланетного оружия, нацеленного на разрушение нашей генетической чистоты, иначе говоря, на извращение самой природы человека.
— Вот так-то, гражданин Хешке, — подытожил Браурн смертельно серьезным тоном. — Теперь вам, надеюсь, ясно, почему ваши исследования имеют такое важное значение?
Хешке усталым кивком подтвердил, что ему все ясно.
— Вы правы, совершенно правы, — произнес он подавленно. — Чтобы отразить посягательства такого масштаба, надлежит мобилизовать все наши силы. Но повторяю с полной откровенностью: я просто не вижу, что могу сделать еще сверх того, что уже делаю. Хатарские развалины практически исчерпаны.
Офицеры обменялись взглядом. Браурн кивнул, и в тот же миг в кабинете воцарилась менее напряженная атмосфера.
— Мы понимаем ваши затруднения, — сказал титан-майор, — и у нас есть новости, которые вас заинтересуют. В другой части света сделано открытие, вам пока не известное. Мы хотели бы предложить вам принять участие в небольшой экспедиции.
Хешке испытал мгновенное острое облегчение. Значит, они все-таки не намерены его увольнять! Привычно подозрительные по отношению к любому и каждому, они испытывали его, заставляли высказаться, проверяя, подходит ли он для предстоящей работы. Видимо, речь шла о чем-то, чего они не могли поручить своему персоналу: Хешке не сомневался, что Легионы с удовольствием отказались бы от услуг штатских в принципе, да не получалось. Разработки ученых-титанистов слишком часто грешили догматизмом и не выдерживали объективного анализа. А Хешке был как-никак виднейшим специалистом в своей области, и Легионы поневоле нуждались в нем.
Ему нередко случалось задумываться: а что бы он предпринял, если бы ему, вопреки его воле, предложили вступить в титанисты? Принять предложение было бы самоубийством, отказаться — тем более.
— Экспедиция будет в высшей степени необычной, — продолжал Браурн. — Должен предупредить: она, возможно, сопряжена с определенной опасностью…
— Нам предстоит посещение резервации мутантов?
— Об этом — позже. Когда придет время, вам сообщат…
«Да нет, конечно, это одна из резерваций», — решил Хешке. Где же еще на давно изученной планете экспедиция может быть сопряжена с риском для жизни? Только там, где горсткам мутантов разрешено влачить жалкое существование в интересах науки. Должно быть, титанистам удалось открыть в этих диких местах что-то важное, возможно, даже не известное до сих пор инопланетное поселение.
— Право же, вы могли бы дать мне хоть какой-то намек, — попросил он. — Надо же мне знать, к чему готовиться…
Браурн был в нерешительности — состояние вовсе ему не свойственное.
— Один наш отряд обнаружил инопланетный механизм в хорошем состоянии. Без преувеличения — работоспособный механизм. Самая значительная находка на памяти многих поколений… Боюсь, что больше я сказать вам не вправе. Да, по правде говоря, я и сам знаю не намного больше. Но вы должны быть готовы прибыть по первому требованию…
Он снова поднялся на ноги, давая тем самым понять, что беседа окончена.
— Ну что ж, гражданин, я рад, что вы относитесь к своему делу с подобающим энтузиазмом. Надеюсь, мы сможем положиться на вас и впредь. Хочу думать, что вы не пожалеете сил ради нашего дела… И ради человечества…
Хешке тоже поднялся, коротко поклонился и вышел.
Глава II
Приплюснутые конические башни… Разбросанные по всему миру, они сохранились лучше, чем остальные постройки инопланетной архитектуры, — по-видимому, сама форма сооружений помогала им противостоять разрушительному натиску времени и людей. Среди руин, которые Хешке исследовал со своим отрядом, такие башни попадались на каждом шагу.
Он вернулся из Прадны в час заката. Хатарские развалины считались одним из важнейших объектов внеземного происхождения — хотя бы потому, что уцелели лучше других. Типичная картина выглядела иначе: на месте городов и поселений, подвергшихся ядерной бомбардировке, ныне лежали лишь поля оплавленного стекла. Хатарские развалины не испытали ядерного удара и, хотя серьезно пострадали от оружия меньшей силы, до сих пор как бы излучали чужую мысль, хранили душу ушедшей расы. К небу устремлялись стены, странно изогнутые и закругленные. А среди них, притом на разных уровнях, то и дело встречались эти самые конические башенки. Трудно было поверить, что инопланетяне провели на Земле совсем немного лет, но приходилось верить, иначе историческая наука вообще потеряла бы всякий смысл. Однако и этот город, и другие, еще более крупные, были возведены строителями по всему свету с явным расчетом на долгий срок, на века-
Археологи только что закончили свой дневной урок, тщательно просеяв очередную порцию земли. Хешке спешил к палатке, где сортировали и обрабатывали находки, в надежде увидеть что-нибудь новенькое, например, если очень повезет, какой- нибудь образчик таинственной инопланетной письменности, до сих пор не поддающейся расшифровке. Как обычно, надежды оказались тщетными. В северном секторе, в здании, которое археологи прозвали собором, кто-то обнаружил прозрачную штуковину, каких уже было найдено несколько дюжин. Предполагалось, что это заурядный предмет домашнего обихода, вроде соковыжималки.
Именно к таким банальностям все, как правило, и сводилось. Обычные предметы быта, простейшие инструменты, мебель. Сохранившиеся скелеты давали более или менее ясное представление о физическом облике пришельцев. Однако продукты их мастерства, машины, оборудование, записи, — в сущности, весь спектр достижений цивилизации, несомненно высокоразвитой, — исчезли в безумии аннигиляции: люди прошлого задались целью разнести все чужое вдребезги, испепелить его, разложить на атомы. Было найдено лишь несколько ржавых механизмов, искромсанных до полной потери всякой формы, и самый острый ум не смог бы судить по ним, хотя бы приблизительно, о принципах внеземной технологии.