— Но что это дает тебе?
— Послушай, — сказал он, вытаскивая бланк. — Ведь на самом-то деле никакая это не душа. Просто лист бумаги. Точно такой же, как долларовая бумажка, — она имеет ценность только потому, что люди в нее верят. Я лишь обмениваю один листок на другой, а бумага зеленого цвета имеет большую ценность. Вот и все! — Он улыбнулся. — Покупай дешево, продавай дорого!
— А ты просто будешь сидеть да поглядывать, как они станут делать для тебя всю грязную работу.
— Я назову это МЗМ — «Мультизомби Маркетинг». Да, на этот раз я действительно превзошел самого себя.
— Уж это точно, — согласился я и ушел.
К полудню колледж превратился в сумасшедший дом. Спрос на души непрерывно рос. Богатые парни стали предлагать премиальные за информацию о «свободных» душах. Другие, ухватившись за шанс, стали действовать как посредники: агентами, брокерами, банкирами, оптовиками и розничными торговцами. Им казалось, что они смогут заработать на суматохе, не увязнув в ней. Где бы я ни проходил, везде натыкался на партии в покер, лотереи, аукционы — души закладывали и одалживали, покупали и продавали. Преподаватели заподозрили неладное.
На следующее утро атмосфера была раскалена. Двое парней едва не набросились на меня с кулаками, когда я отказался заключить с ними сделку.
Перед третьей лекцией Джордж сел рядом. Дожидаясь звонка, он рассказал мне обо всем, что происходило.
— Я собирал после лекции учебники, как вдруг Дуг — верзила из нашей футбольной команды — подошел, приподнял меня за шкирку и прижал к стене. Потом забормотал что-то о возвращении своей души. Я ему объяснил, что если он рассчитывает когда-нибудь получить ее обратно, то должен всячески воздерживаться от нанесения мне вреда. Более того, следить, чтобы этого не сделал никто другой. Так что теперь у меня появился телохранитель!
— Очень интересно, — отозвался я.
— А Эми принялась продавать свою душу каждому желающему. Она-то загребла себе денежки, зато потом те парни пришли ко мне, решив, что получат свои души обратно, но я им объяснил, что душа Эми у меня уже есть, а у них только дубликаты.
На этот раз я промолчал.
— Потом Роджер принес мне три души, неизвестно чьи. Оказалось, что одна из них — его бабушки. Она, видишь ли, всегда рада помочь ему в учебе… Роджер очень расстроился, когда узнал, что эта душа не в счет.
— Все это вскоре обязательно ударит и по тебе, Джордж, — сказал я. Еще не поздно прекратить фарс.
— Уже невозможно.
— Мы можем прикинуться, будто ты выиграл пари, а деньги можешь оставить себе.
— Нет. Это дело моей чести.
— Знаешь, мне не кажется, что тебе удастся заполучить много новых душ. Большинство уже бросило эту затею. К тому же они не хотят поставить своих друзей в ту же ситуацию, в кокон оказались сами.
— Да неужели? — ухмыльнулся Джордж. — Я это исправлю.
Мистер Хаффмэн вошел в класс и начал писать на доске. Как и всегда, его брюки были припудрены меловой пылью.
Джордж вытащил один из бланков, сунул его в рот и с минуту пережевывал. Затем, когда бумага стала мягкой и липкой, он швырнул ее в доску. Учитель замер, потом обернулся. Все взгляды устремились на Джорджа.
— Это ваше, мистер Фолц? — спросил Хаффмэн, глядя Джорджу в глаза и показывая на лепешку жеваной бумаги.
— Нет, сэр. Полагаю, это бумага Билли.
Я застонал, припомнив, каких усилий стоило Билли уговорить Джорджа взять его душу.
— Это верно, мистер Шонветтер? — спросил Хаффмэн.
— Я… надеюсь, что нет, — пробормотал Билли. Остальные нервно засмеялись.
— Вы не знаете, бросили вы бумагу, или нет? — изумился Хаффмэн.
— Э-э… нет, сэр. То есть да, сэр, но я не…
— Мистер Хаффмэн, — сказал Джордж, — полагаю, если вы развернете этот комок бумаги, то найдете на нем подпись Билли.
Все снова рассмеялись.
— Я не собираюсь прикасаться к этому отвратительному предмету. Мистер Шонветтер, возможно, вы будете столь любезны и снимете с доски вашу личную собственность, чтобы мы смогли продолжить лекцию.
— Да, сэр. — Билли почти подбежал к доске и снял жеваную бумагу. Спасибо, сэр.
Хаффмэн пристально посмотрел на Джорджа, приподняв левую бровь, потом повернулся к доске и стал писать дальше.
Вечером Джорджа застали за странным занятием. Поигрывая зажигалкой, он сжигал какие-то клочки бумаги. После этого все несчастные с еще большим отчаянием возжелали получить обратно свои души. Но, кажется, было уже слишком поздно.
После лекции ко мне подошла моя приятельница Лиза Адамс. Вид у нее был весьма бледный.
— Представляешь, я тоже во все это впуталась… Теперь не могу поверить, что оказалась такой дурой.
— Угу, — кивнул я. — Это действительно зашло слишком далеко. К сожалению, не знаю, как тебе помочь.
— А я знаю. Видишь ли, Джордж обещал, что вернет мою душу, если я заплачу ему десять долларов и принесу три новые.
Я отступил на шаг.
— Да успокойся ты, — сказала она. — Я не собираюсь просить у тебя денег. Ведь ты мой хороший друг.
Я сделал еще шаг назад.
— Десять долларов я уже раздобыла, да и две души тоже. Я вот думаю, как было бы здорово, если бы ты….
Я повернулся и зашагал прочь.
— …если бы ты подарил мне свою душу.
— Нет!
Я зашагал быстрее, но она не отставала. Я свернул за угол и вошел в душевую.
— Я не стала бы просить, если бы не любила тебя! — крикнула она вслед.
Я ворвался в мужской туалет, отыскал свободную кабинку и сел. Уф, еще чуть-чуть, и… Но тут дверь в туалет распахнулась.
— Я знаю, что ты здесь, — услышал я голос Лизы.
Присутствие не вполне застегнутых парней ее, как видно, не смущало.
— Где ты? — щебетала девушка, заглядывая во все кабинки по очереди. Голос ее приближался. — Джордж говорит, что это не так уж скверно, когда привыкнешь.
Я вышел из кабинки и направился к окну. Лиза оказалась рядом.
— Пожалуйста! Ты должен мне помочь!
Я бросил на нее только один взгляд через плечо, выпрыгнул в окно, на крышу первого этажа и помчался во весь дух.
Добежав до края крыши, я спустился по лесенке вниз и решил пропустить последнее занятие.
В четверг утром каждый жаждал заполучить мою душу. Я остался единственным. Я не мог спокойно пройти по коридору — меня тут же обступала толпа зомби.
Третьей парой была математика. Я сидел на последнем ряду, Джордж пристроился на свободное место рядом со мной. Он обещал, что отдаст мне половину денег, если я продам ему душу. Я не ответил.
Он обвел взглядом аудиторию, рассматривая остальных.
— Что ж, если ты не продашь ее мне, кто-нибудь из этих придурков найдет способ заставить тебя сделать это для себя.
Вошел Хаффмэн, нарисовал на доске большой треугольник и забормотал что-то свое.
— Все эти схемы основываются на так называемой «теории еще большего дурака», — услышал я слова учителя. — Чтобы заплатить предыдущим вкладчикам, требуется возрастающее количество дураков. Но, как ни поразительно, в определенный момент дураки обязательно кончаются.
— Джордж, — прошептал я, — он что-то пронюхал насчет душ.
— Тише!
— В экономике имеется явление под названием «дефицитное финансирование». Может ли кто-нибудь объяснить, как оно работает?
Хаффмэн все бормотал и бормотал.
— Готов поспорить, что он обо всем знает, — прошептал я.
— Ты как думаешь? — спросил Джордж. Он вовсе не казался встревоженным и внимательно слушал преподавателя — наверное, пропитывался идеями для следующих махинаций.
— Где еще мы видим принцип пирамидальной структуры? Что вы скажете по поводу пищевой цепи? А ядерные реакции, прирост населения, распространение инфекций? И здесь та же геометрическая прогрессия, тот же эффект умножения…
— Джордж, а что если он донесет на тебя директору? Тебя же исключат.
— Заткнись! Не мешай мне слушать, это важно.
— Вряд ли. Он не станет спрашивать эту тему на экзамене.
— А как насчет распространения идей? Публикации. Радио и телепередачи. Даже преподавание — в тех редких случаях, когда на преподавателя обращают внимание.