— Отлично. Я готов.
Когда я поднялся на палубу, Кармоди напомнил мне, как пользоваться подводной экипировкой.
— Запомни вот эту кнопку, — он постучал по плоской «шляпке» на маленькой панели-над правым коленом. — Здесь помещается разряд, который тебя разбудит, если начнешь дремать не вовремя.
— Я буду слишком занят, чтобы спать.
— Все равно, помни о кнопке. — Взяв из шкафчика брезентовый чехол, он прикрепил его к моему поясу. — Инструменты, — пояснил Кармоди. — Здесь есть небольшой газовый резак, отмычки и прочие-штуки. — Могут пригодиться.
— Я же не буду взламывать сейф.
— А что ты вообще будешь там делать? Что ты надеешься найти?
— Если бы я знал, может, и не спускался бы.
— По-настоящему, мне бы надо сопровождать тебя, но должен же кто-то приглядывать за этим типом. Красиво будет, если он сгинет и оставит нас на дне.
— Все правильно.
— Собственно говоря, незачем и тебе спускаться. Забудь всю эту историю и становись моим компаньоном.
— Спасибо. Но раз я вытащил карту — надо играть.
— Не назвал бы это сравнение удачным. Речь идет о жизни, а не об игре.
Стояла прекрасная ночь — насколько это возможно в наше время. Море успокоилось, изредка кое-где вздымалась волна. На небе не было ни луны» «и звезд. Только душный запах вулканической лавы ощущался сильнее, чем на суше. Кармоди нажал еще одну кнопку, и за борт перекинулась хромированная лесенка. Я перелез через поручень и начал спускаться.
— Ты иногда подавай сигналы, дружище, — напутствовал Кармоди. — Держи связь.
— Конечно, не уходи без меня.
— Не сомневайся, будем ждать. Вода сомкнулась над моей головой, и я плавно пошел на дно.
8
Я был окружен звуками: собственное свистящее дыхание, едва слышное гудение рециркулятора, скрип кожаного ремня, трущегося о подводный костюм. Я потрогал кнопку, включающую ток, и почувствовал мгновенный толчок, его сообщил мне водяной двигатель, укрепленный под баллонами на спине. Сквозь толщу воды я с трудом различал цифры на приборе, пристегнутом к моему левому запястью» он показывал глубину и мое положение в пространстве. Я поднес его поближе к глазам, перевернулся головой вниз и активно заработал ластами.
Я почувствовал, как сильный поток подхватил меня. Кармоди рассказывал в свое время, что Средиземное море продолжает опускаться на полдюйма в неделю, выливаясь через Гибралтарский пролив, чтобы выровнять разницу в уровнях, образованную новым Сицилийским «мостом». Закрытая со всех сторон сушей восточная его часть, в которой я сейчас находился, подпитывала этот поток подземными водами. Теперь мне приходилось плыть навстречу течению, и я продолжал падать вниз, но уже не отвесно, а под углом в сорок пять градусов.
Пройдя семьдесят пять футов, я убавил силу тока и попробовал вглядеться в глубину под собой. Это было сравнимо с изучением изнанки собственных век. Вода была так холодна, что мои голые руки заныли. Засунув их в подогреваемые карманы костюма, я перевернулся на спину, чтобы посмотреть вверх, и увидел едва заметное светлое пятно в темной воде — а может, просто его вообразил.
Индикатор положения показал, что я отдрейфовал на сотню ярдов от катера, тогда я выровнял курс, а затем снова устремился вниз» Гнетущее давление воды все усиливалось, но, проигнорировав покалывание в глубине глаз, я ушел на глубину в сто пятьдесят футов.
Светящаяся стрелка индикатора показала, что я нахожусь на глубине в сто семьдесят пять футов. Так глубоко я нырял всего лишь один раз, в прозрачной воде Бермудского треугольника, когда надо мной сияло солнце тропиков, а голубое небо было покрыто облаками, похожими на чисто вымытых барашков. Цепляясь за это приятное воспоминание, я опустился на глубину двухсот футов.
Отдохнув еще немного, я снова ринулся вниз. Если верить Кармоди, то дно — на глубине тридцати пяти саженей, а стало быть, я уже должен скрести его носом. Поработав ногами, я проплыл еще примерно ярд…
Что-то коснулось моего тела, и я шарахнулся в сторону: это оказалось пышной веткой водорослей, которая слабо фосфоресцировала, излучая зелено-голубое сияние. Я достиг морского дна.
Я принял вертикальное положение, и ноги мои погрузились в мягкий ил. Высокий куст водорослей рос вертикально, видимо, здесь не было никакого течения. Вглядываясь во тьму, я не смог различить ничего, кроме призрачных морских растений, которые грациозно покачивались, потревоженные моим появлением. Я подумал, что если мне не шевелиться, замереть, они забудут о моем присутствии. Сейчас я медленно опущусь на мягкий ковер морского ила и буду отдыхать, наблюдая танец каких-то неведомых светящихся лент…
Тут я вспомнил предостережение: «Картины морского дна усыпляют». Я попытался двигаться, потом оставил эту попытку — слишком уж было тяжело, — потом подпрыгнул, заработал руками и ногами, чтобы сбросить дремоту, обволакивающую, словно теплое одеяло. Мне показалось, что я боролся довольно долго, пока не повис в воде, тяжело дыша.
Стрелка индикатора показала двести двенадцать футов глубины. Наслаиваясь на прежний шум, в ушах зазвенел еще какой-то высокий, поющий звук. Сияние циферблата как будто ускользало, уплывало от меня и грозило исчезнуть совсем… Я упустил из виду это единственное светящееся в темноте пятно, и вдруг вместо него замелькали разнообразные красочные пятна, они вертелись вокруг меня, словно расплавленная радуга, я закружился в их вихре, а они, сопровождая меня, пели зовущими сладкими голосами. Теперь я двигался меж высоких столпов холодного огня, я плыл к месту, куда нет доступа, — так бывает только во сне, когда душа, свободная от тела, устремляется к золотому сиянию…
Нет, что-то здесь не так… Нащупав колено, я нашел над ним кнопку и нажал. Теперь снова можно наслаждаться многоцветьем красок и райским пением…
Но тут в горле у меня появилась резкая боль, а нос словно Зажали горячими щипцами. Голова дернулась в сторону, я набрал воздуха, чтобы заорать, но вместо этого подавился. Заработав ногами и руками, я наконец ощутил свои конечности и посмотрел на часы. Оказывается, уже пятнадцать минут я дрейфовал без сознания.
Пение в ушах прекратилось, но его сменили удары сердца — невероятно гулкие. Вокруг царила кромешная тьма, исчезли даже водоросли. Да, «подвиг» мой с самого начала был безумием, а уж то, что творилось сейчас, казалось и вовсе сущим кошмаром. Хорошо бы всплыть, пожать руки своим товарищам, потом отправиться с ними в бар и выпить пару рюмок чего-нибудь покрепче. Все-таки Кармоди хороший парень, хотя и зарабатывает на жизнь не вполне легальным способом. Я бы стал его компаньоном, мы отправились бы в южные моря, где жить полегче, и забыл бы я, про эту свою призрачную цель.
Я потянулся к кнопке, ведающей подачей энергий для подъема наверх, но вдруг заметил нежное зеленоватое сияние, проникающее сквозь мрак.
Индикатор показывал, что я нахожусь на глубине в двести один фут. Отчаянно работая ногами, я направился к источнику света, но Проскочил мимо, видимо, отнесенный течением. Здесь вода была прозрачнее, мимо проплыла стайка мелких рыбешек, их серебряные бока сверкнули, попав в полосу света. Мне снова пришлось прибегнуть к водяному двигателю, сила которого помогла мне, преодолев течение, податься назад, навстречу источнику света.
Оказалось, сияние исходит из пещеры, куда ведет круглый вход четырех футов высотой, полуприкрытый воротами. Я тронул створки — за ними начинался туннель, теряющийся в перспективе. Протиснувшись в щель, я поплыл по этому туннелю.
Труба слегка изогнулась, уводя меня влево и немного вниз. Плывя по ней, я вспомнил о Кармоди, блаженствующем сейчас в шезлонге на палубе, в двухстах футах надо мной. Покуривая трубку, он иногда поднимает волосатую руку и смотрит на часы. Как же я забыл о своем обещании время от времени переговариваться с ним? Он наверняка решил, что меня уже съели акулы. Судя по моим часам, я покинул катер тридцать пять минут назад.
От этой мысли меня отвлекло новое видение: впереди на фоне сияющего света я начал различать какие-то вертикальные линии. Подобравшись поближе, я понял, что это жалюзи. Я вцепился в одну из полос, яростно борясь с течением, которое потянуло меня назад. Давление увеличивалось с каждой секундой, под шлемом по лицу стекали струйки пота. Если я отпущу эту соломинку, меня закрутит, как щепку в водовороте.