Мы сошли с тропинки и направились между деревьями к краю утёса, который обрушивался неподалёку водопадом громадных валунов к голубой воде далеко внизу. Мы увидели, как из рубки появилась фигура, прошла на нос и начала вытаскивать якорную цепь.
— Это Сильверджек, — с благоговейным трепетом прошептал Сквинт. — Сильверджек — контрабандист!
Вольф обернулся с видом человека, который уже достаточно увидел.
— Помнишь, что я говорил, Дроув? Он взял Ленту за руку, и они направились обратно к тропинке.
Мы с Кареглазкой молча шли сзади, а Сквинт носился вокруг нас четверых, не в силах скрыть своей радости.
— Сильверджек — контрабандист, — распевал он снова и снова, пока Лента грубо не велела ему заткнуться.
Я смотрел на Ленту и Вольфа, которые шли впереди, рука об руку, склонив головы друг к другу и тихо переговариваясь. Лента была одета в короткое платье, которое демонстрировало её, без всякого сомнения, хорошенькие ноги, и я обнаружил, что смотрю на обратную сторону её коленок.
— Лента очень красивая, правда? — спросила Кареглазка.
Я все испортил. У меня была прекрасная возможность превознести до небес внешность Кареглазки за счёт Ленты, но у меня не хватило духу.
— Нормальная девчонка, — пробормотал я.
— Тебе нравятся высокие девочки? Я бы хотела быть такой высокой, как Лента.
Я повернулся, чтобы взглянуть на неё. Она улыбалась мне своими чудесными глазами, и на щеках её появились знакомые ямочки. Я поколебался.
Думаю, я уже собирался сказать, что мне нравятся девочки, которые выглядят, как Кареглазка, но Вольф в ту минуту умолк и мог нас услышать.
— Они строят там внизу пристань, — сказал он. — Смотрите.
Мы обогнули оконечность мыса. Тропинка извивалась вдоль самого края скалы. Далеко внизу работали люди — рыли землю, погоняли локсов, тащивших гружённые булыжниками телеги, долбили кирками поверхность скалы.
— Там глубоко, — заметила Лента. — Вероятно, потребовалось громадное количество камней, чтобы построить эту дорогу. Зачем всё это нужно?
Вольф молчал. Он не знал.
— Когда наступит грум, они не смогут проводить большие рыболовные суда в устье, к новому заводу, — объяснил я. — Когда построят пристань, то смогут где-то разгружаться; затем можно будет доставлять рыбу на завод с помощью запряжённых локсами телег. Можно будет даже построить рельсовый путь. Там, в море, — показал я, — канал Паллахакси, который выходит прямо в океан. Там никогда не бывает мелко, даже во время грума, так что суда всегда могут подходить с той стороны, прямо к этой пристани.
— Я все знаю про канал, — сказал Вольф.
— Смотрите, — воскликнула Кареглазка.
Светлая голубизна моря была нарушена в нескольких местах коричневыми, в белой пене, пятнами выступающих камней, которых не было ещё вчера. Уровень моря быстро понижался — вскоре грум будет здесь.
Мы начали спускаться по откосу с Пальца, и деревья вокруг стали реже; под нами простирался сельский пейзаж. Вольф и Лента с серьёзным видом начали обсуждать цели экспедиции, словно это имело какое-то значение.
— Мы собираемся произвести разведку местности вокруг консервного завода, или вы намерены целый день ходить вокруг да около? — сурово спросил нас Вольф.
— Разведку! — с энтузиазмом заорал Сквинт, брызгая во все стороны частичками ореха.
— Я с вами, — сказала Кареглазка.
— Ладно. — Вольф встал на пень, окидывая взглядом местность. — Завод в той стороне; я вижу трубы. Между нами и заводом — река. А прежде чем мы доберёмся до реки, нам, похоже, придётся преодолеть нечто вроде болота.
Мы покинули дорогу, направившись прямо через луг к реке. Деревьев здесь было немного; растительность была представлена в основном низким кустарником безвредной разновидности и высоким тростником. Вскоре земля под ногами стала мокрой, и нам пришлось перепрыгивать с кочки на кочку, размахивая руками, чтобы удержать равновесие, а в траве блестела вода.
— Постойте, — сказал Вольф, когда мы выбрались на более сухой участок. — Мы сбиваемся с курса. Нам нужно туда. — Он показал налево.
— Мы промочим ноги, — возразил я. — А здесь земля сухая. Вольф посмотрел на меня, изображая удивление.
— Ты что, боишься промочить ноги, Алика-Дроув?
— Да, я боюсь промочить ноги, — твёрдо сказал я. — Тебя это волнует?
— Что ж, в таком случае ты можешь пойти здесь, а мы пойдём там.
— Я с тобой, Дроув, — улыбнулась Кареглазка. Сквинт беспокойно переводил взгляд с одной пары на другую.
— А мне что делать?
— У тебя есть выбор, Сквинт, — ответил Вольф.
— Что ж, спасибо. — Он угрюмо нахмурился, чувствуя, что Вольф не хочет видеть его рядом с собой, но всё же склонялся к тому, чтобы остаться с сестрой. — Чтоб вас всех заморозило, — внезапно сказал он, направляясь в другую сторону. — Я пойду один.
Мы с Кареглазкой двинулись вперёд по сухой земле, и голоса остальных постепенно утихли вдали; вскоре тростники скрыли их из виду. На нашем пути лежал небольшой ручеёк, и я перепрыгнул его, потом протянул руку Кареглазке. Она опёрлась о неё и тоже прыгнула. Рука об руку мы шли среди густой травы и кустов, направляясь примерно на восток. Я думал, что делать дальше. Разговор как-то сам собой прекратился, как бывало, когда мы с ней оставались одни.
— Я… Я рада, что мы здесь, — вымолвила она.
— Хорошо, правда? Я имею в виду, что мы вместе.
— Мне тоже нравится, — сумел сказать я.
— Я боялась, что остальные всё время будут вертеться рядом, а ты?
— К счастью, они не боятся промочить ноги, — ляпнул я.
— Дроув… — сказала она, внезапно сглотнув, и я наконец понял, что она волнуется так же, как и я. — Я… люблю тебя, Дроув. В самом деле люблю тебя!
Я уставился на неё, думая, как она сумела сказать это, и надеясь, что она знает: я испытываю то же самое чувство. Я несколько раз открыл и закрыл рот, потом сжал её руку, и мы пошли дальше.
Мы подошли к большому неглубокому озеру, которое извивалось среди тростников и кустарников, и немного постояли, глядя на воду и ничего не говоря. Однако на этот раз молчание было непринуждённым, поскольку нам обоим нужно было много о чём подумать.
Потом внезапно всё переменилось.
Думаю, Кареглазка увидела это первой. Она сильнее сжала мою руку и слегка приоткрыла рот — и в этот самый момент я увидел, что поверхность озера дрожит.
Оно появилось из-за поворота, где рукав озера исчезал из виду; оно появилось, словно ледяной луч вдоль поверхности, простирая сверкающий кристаллический отросток, потом другой, стремительно заполняя все пространство блестящими алмазными гранями, вытягиваясь вперёд, в то время как озеро стонало и скрипело и внезапно стало тихим, неподвижным, кристально-твёрдым.
Послышался далёкий пронзительный вопль, полный ужаса, затем испуганный мальчишеский крик.
— Там, в озере, ледяной дьявол! — крикнула Кареглазка. — Он кого-то схватил!
Глава 9
Вся поверхность озера теперь блестела, словно отполированное серебро на полуденном солнце; трещины, возникшие в момент кристаллизации, исчезли, и все озеро теперь представляло собой единую однородную массу. За исключением того, что где-то под этой сверкающей поверхностью таился ледяной дьявол… Сделав шаг, я услышал треск. Земля, которая мгновение назад была мокрой и податливой, теперь стала твёрдой, блестя сквозь траву все тем же холодным зеркалом. Снова послышался крик Вольфа.
— Идём, — крикнул я, таща за собой Кареглазку. Мы осторожно шагали по жёсткой упругой траве, опасаясь наступить на стеклянистую поверхность, на случай если ледяной дьявол почувствовал наше присутствие. Я обнаружил, что оказался в тупике, балансируя на кочке, зная, что до следующей слишком далеко. Я огляделся вокруг и увидел Кареглазку, тоже стоявшую на ненадёжной опоре.
— Что будем делать? — спросил я. — Ты можешь вернуться назад?