— Неужто неведомо тебе благое чувство сострадания? — патетически воззвал Кугель. — Или ты не помнишь, что я спас тебя от пелгрейна?!
— Конечно, помню, тем более что последствия твоего необдуманного поступка у меня перед глазами. Мало того, что тебя держит за ногу аномальный объект, вдобавок ты лишился всего своего имущества. Вот урок, который тебе следует извлечь из данной ситуации: никогда не нарушай мирового равновесия без соответствующей предоплаты!
— Ты прав, — согласился Кугель. — Однако прими во внимание, что возникло и существует серьезное отклонение от естественного порядка вещей, которое разумные люди вроде нас с тобой вполне способны отрегулировать. Ты — ослабив петлю на моей щиколотке, я — вытянув из нее ногу.
— В твоих словах есть доля истины, — признал Иоло. — Завтра утром, на свежую голову, я попытаюсь взглянуть на факты с другой стороны.
Кугель пустился было в увещевания, но Иоло повернулся к нему глухим ухом. Разложив костер, сварив в котелке травяную похлебку и присовокупив к ней половину холодной курицы, он плотно и со вкусом поужинал, запивая вином из кожаной фляги. Покончив с едой, толстяк аккуратно заткнул пробку, удобно прислонился к стволу дерева и обратил наконец свое внимание на Кугеля.
— Ты, разумеется, спешишь принять участие в знаменитой Выставке Чудес славного герцога Орбаля?
Кугель покачал головой.
— Я всего лишь простой путешественник. А что это за выставка?
— О, герцог ежегодно проводит состязания чудодеев и самолично присуждает главный приз, то есть тысячу терций. Не сомневаюсь, что в нынешнем году первое место получит моя Торба, полная снов.
— Полная снов?.. Любопытно! Должно быть, это всего лишь романтическая метафора?
— Ни в коей мере! — негодующе возразил Иоло, приняв вид оскорбленного достоинства.
— Так что же это? Световой калейдоскоп? Галлюцинаторный газ? А может быть, ты искусный имперсонатор?
— Ты далек от истины. Я намереваюсь продемонстрировать герцогу уникальную коллекцию стопроцентно натуральных, полностью очищенных от грязи и сальностей снов, прошедших возгонку и свободную кристаллизацию.
Иоло вытащил из сумы небольшой мешочек из мягкой серой замши, достал из него смахивающий на снежинку объект примерно двух дюймов в поперечнике и поднес поближе к свету костра, дабы Кугель смог оценить изменчивость его летучих переливов.
— Когда я попотчую герцога Орбаля своими дивными снами, победа без сомнений останется за мной!
— Твои рассуждения вполне логичны. Но каким образом, хотелось бы знать, ты добываешь исходное сырье?
— Это, разумеется, секрет фирмы, однако я не вижу причин, мешающих обрисовать процесс в общих чертах. Я проживаю в земле Дейпассант, близ озера Люканор, чью водную гладь туманит холодными ночами тонкая пыльца, отражая блистающими точками сияние звезд. Подняв посредством соответствующего заклятия с поверхности озера сии нечувствительные нити, свитые туманом и светом звезд, я плету из них сети и отправляюсь на поиски снов. Неустанно бродя по крышам, проникая в спящие дома, часами дежуря в детских и спальнях, я в любой момент готов накинуть сеть на мимолетный сон! И каждое утро, доставив в лабораторию новую партию редкостных сновидений, я подвергаю их тщательной сортировке, дабы изготовить требуемую исходную смесь, и затем, посредством разнообразных процедур, вдаваться в которые нет нужды, — получаю в надлежащий срок готовый кристаллический продукт. Вот этими-то изделиями я и зачарую герцога Орбаля так, что он тут же присудит мне тысячу терций.
— Я первым бы примчался тебя поздравить, не будь гадкого щупальца, не желающего отпускать мою ногу, — заметил Кугель.
— Да-да, мы непременно обсудим этот интересный вопрос.
Тут Иоло зевнул, подбросил хвороста в костер, произнес нараспев заклятие от хищников в ночи и, умиротворенный, отошел ко сну.
Целый час Кугель тщетно пытался ослабить хватку щупальца, чутко прислушиваясь к доносящимся из долины звукам. Вскрикнув, ночная птица пролетела над его головой; над угасающим костром закружился квартет черных бабочек, но внезапно (причиной тому был, скорее всего, могучий храп Иоло) умчался по раскручивающейся спирали обратно во тьму. Пошарив по земле, он нашел прутик, которым подгреб к себе палку побольше, а ею — еще одну того же размера. Привязав одну к другой выдернутым из кисета шнурком, Кугель с удовлетворением отметил, что их суммарная длина как раз позволяет дотянуться до мирно почивающей у костра фигуры.
С изумительной сноровкой управляясь с описанным орудием труда, пленник подтащил суму Иоло на расстояние вытянутой руки и прежде всего изъял из нее кошель с двумя сотнями терций. Переложив его содержимое в собственный кисет, он вернул себе шляпную булавку и напоследок присвоил серый замшевый мешочек. Ничего ценного в сумке более не обнаружилось, за исключением половинки курицы, припасенной толстяком на завтрак, да кожаной фляги с вином. Оба предмета Кугель отложил для собственных нужд, вернул суму на место и, разобрав свой импровизированный шест, отбросил ветки подальше. Не сыскав поблизости лучшего тайника, он привязал шнурок к конфискованной Торбе, полной снов, и опустил ее в загадочную дыру, потом съел курицу, выпил вино и постарался устроиться как можно удобнее.
Наступил рассвет, и солнце всплыло из-за горизонта в тускло-лиловые небеса. Иоло встал, зевнул, потянулся, раздул костерок и подбросил в него сухих веток, после чего обратился к Кугелю с участливым утренним приветствием:
— Хорошо ли почивал?
— Лучше, чем следовало ожидать. В конце концов нет смысла жаловаться на то, что не можешь изменить.
— В этом ты абсолютно прав.
Тут Иоло полез за завтраком; обнаружив пропажу имущества, он резко выпрямился и в упор уставился на Кугеля.
— Где мои деньги?! Где Торба, полная снов?! Их нет!!! Как ты это объяснишь?
— Очень просто. Приблизительно в полночь по местному времени из леса вышел грабитель и обчистил твою суму.
— О-оо! Мои драгоценные сны! А-аа! — взвыл Иоло, вцепившись в собственную бороду. — Ну почему? Почему? Почему ты не закричал?!
Кугель почесал в затылке.
— Видишь ли, мы так не договаривались. Ты не дал мне соответствующих инструкций, а сам я ни за какие коврижки не рискну еще раз нарушить мировое. равновесие. К тому же грабитель оказался человеком незлым и, завладев твоим имуществом, великодушно презентовал мне полкурицы и флягу вина, о чем я его вовсе не просил, однако счел неудобным отказаться. Мы немного поболтали, и он признался, что тоже идет в Квирниф на Выставку Чудес.
— Ага! Ты сможешь опознать грабителя?
— Без всякого сомнения.
— Прекрасно! А теперь попробуем заняться щупальцем. Возможно, нам и удастся кое-что сделать.
Иоло ухватился за таинственную конечность и попытался оторвать ее от Кугелевой ноги. Сражение длилось минут двадцать; Иоло пыхтел, кряхтел, бранился и лягался, полностью игнорируя испускаемые Кугелем болезненные вопли, пока противник наконец не сдался и не отпустил захваченное.
Покуда Кугель отползал подальше от дыры, Иоло осторожно подкрался к ней и заглянул в жуткое темное нутро.
— Кажется, я вижу какой-то мерцающий свет… Да, настоящая загадка! А что это за шнурок свисает с корня и уходит в глубь холма?
— Я привязал к нему камень и попробовал нащупать дно, — объяснил Кугель. — Ничего не вышло.
Иоло потянул за шнурок, который сначала подался, потом натянулся и вдруг лопнул.
— Странно, — пробормотал тот, внимательно осмотрев оборванный конец, — похоже, он соприкасался с какой-то чрезвычайно едкой субстанцией… Впрочем, нам следует поторопиться в Квирниф и отыскать проходимца, имевшего наглость присвоить мои ценности.
Дорога кружила меж полей, садов и виноградников, и трудящиеся пейзане, разогнувшись, долго глядели вслед странным путешественникам. Дородный, круглолицый Иоло, весь в черно-белых ромбах, энергично перебирал ногами, свирепо выставив вперед окладистую бородку; сухощавый, длинноногий Кугель цаплей вышагивал рядом, храня мрачное выражение лица. Всю дорогу Иоло задавал наводящие вопросы касательно личности грабителя, Кугель же, которому это давно надоело, давал ему неопределенные, двусмысленные и, под конец, противоречивые ответы, так что голос вопрошающего становился все громче и пронзительней.