— Сюда, принц., — Лейн направился к лестнице. Как только трое мужчин скрылись наверху, Джесалла выбежала из холла, и Толлер остался наедине с Гло.
— Помоги мне вернуться в кресло, кой мальчик, — попросил Гло. — Жизнь не перестает преподносить сюрпризы, верно?
— Мне очень жаль, магистр. — Толлер пытался найти подходящие слова. — Я ничего не мог поделать.
— Не беспокойся. Ты поступил так, как подсказывало тебе сердце. Что же касается твоего будущего, боюсь, Леддравор вовсе не оказывает тебе благодеяния.
— Я сам ничего не понимаю. Когда он шел ко мне, я решил, что он собирается меня прикончить.
«Гло совершенно прав, — подумал Толлер. — Леддравор зачислил его в армию отнюдь не по доброте душевной. Принц наверняка надеется, что он погибнет не в первом, так во втором бою. Но почему в таком случае Леддравор остановил охранников Чаккела?»
В том, что мечта всей его жизни осуществилась именно тогда, когда уже начала превращаться в несбыточную, и таким странным образом, заключалась ирония судьбы. Утром доложить о себе в Митхолдских Казармах, а что дальше? Толлер вдруг сообразил, что совершенно не представляет своего будущего. Мироздание словно разлетелось на тысячи осколков. Леддравор… Армия… Хамтеф… Полет… Верхний Мир… Неизвестность… Чудовищный вихрь, увлекающий в неведомое…
Глава 10
Решение напасть на Хамтеф с запада приняли по географическим соображениям.
У западных пределов Колкорронской империи, несколько к северу от экватора, располагалась цепочка вулканических островов, которая оканчивалась необитаемым островом Олдок. Этот остров находился поблизости от берегов Хамтефа и мог служить промежуточной базой для морских сил Колкоррона. Кроме того, он густо порос стропиль-ником и деревьями-каланчами, которые отлично защищали от птерты. А ее было в избытке — багровые шары стаями кружили над морем; правда, на транспорт они не нападали — ветер дул в противоположную сторону.
По мере приближения к Хамтефу утренний день становился все короле, а вечерний удлинялся, так как Верхний Мир перемещался от зенита к восточному краю горизонта. Наконец малая ночь слилась с основной, и стало ясно, что до Страны Долгих Дней буквально рукой подать.
Перво-наперво следовало захватить плацдарм. Командование колкорронской армии долго не могло поверить, что хамтефцев удалось застать врасплох: на берегу не было ни одного часового.
Вскоре разведчики обнаружили рощи бракки, и с того момента в тылу войск заработали команды корчевщиков.
Выпотрошенные из бракк зеленые и пурпурные кристаллы мешками грузили на морской транспорт — отдельно пикон, отдельно халвелл.
На двенадцатый день с начала вторжения был наконец-то замечен враг — воздушный корабль незнакомой конструкции. К тому времени авангард Третьей Армии вышел из заболоченного прибрежного района к возвышенности; с севера на юг протянулась гряда холмов, у подножия которых и встретили колкорронцев обитатели Страны Долгих Дней.
Облаченные в доспехи из бракки, они атаковали сразу со всех сторон, причем сражались не щадя ни врагов, ни себя. Вдобавок, колкорронцы попали под артобстрел: жители Хамтефа вовсю использовали различные пушки, мортиры и механические катапульты, которые швыряли пиконо-халвелловые бомбы.
Битва продолжалась почти до вечера. Естественно, хамтефцы не смогли устоять под натиском противника, в рядах которого было множество закаленных в боях ветеранов. Колкорронцев погибло меньше тысячи, а враг получил вдвое больше потерь и вынужден был с позором отступить.
Теперь пехота двигалась под воздушным прикрытием. Сопротивления армия почти не встречала. Казалось, беспокоиться не о чем, но командиры не обольщались: они понимали, что война только началась.
Глава 11
Генерал Рис дел Далакотт откупорил пузырек с ядом и настороженно принюхался. Яд представлял собой концентрированную вытяжку из приворожника, растения, которое регулярно жуют женщины, не желающие забеременеть.
Этот яд, позволявший быстро и без мучений уйти из жизни, высоко ценился среди колкорронских аристократов, которые достаточно прохладно относились к традиционным способам самоубийства.
Далакотт вылил жидкость из пузырька в бокал с вином, помедлил — сделал пробный глоток.
Странное ощущение. Яд, несомненно, улучшил вкус дешевого вина, сделал его более пряным. Далакотт вновь пригубил вино, затем поставил бокал на стол. Слишком торопиться не следует, остается еще одно дело, которое необходимо закончить.
Он оглядел палатку. Всей мебели — узкая койка, дорожный сундучок, переносной столик и несколько складных стульев. Штабные офицеры, как правило, окружали себя роскошью, но Далакотт такого не допускал. Он всегда был солдатом, жил как подобает солдату, а умереть решил не от меча, а от яда, потому что, по собственному мнению, не заслуживал иной участи.
В палатке царил сумрак. Далакотт зажег фонарик и поставил на стол; генерал еще не привык к тому, что ночью нельзя читать без света. Войска продвинулись далеко на запад, за Оранжевую реку; Верхний Мир скрылся за горизонтом, суточный цикл в этой местности состоял из двенадцати часов непрерывного дневного света, за которыми следовали двенадцать часов полной темноты. Если бы Колкоррон размещался в этом полушарии, его ученые, наверное, давно разработали бы эффективную систему освещения.
Далакотт раскрыл дневник и принялся медленно перелистывать, как бы заново переживая все то, что в конце концов побудило его протянуть руку к пузырьку с ядом.
ДЕНЬ 84. Сегодня на штабном совещании принц Леддравор был в странном настроении. Я видел, что, несмотря на сообщения о тяжелых потерях на южном фронте, он возбужден и полон надежд. Чуть ли не через слово он повторял, что здесь практически нет птерты. Делиться своими мыслями с кем бы то ни было Леддравор не склонен, поэтому могу лишь высказать догадку: принц не желает переселяться на Верхний Мир. Иначе как объяснить его слова: мол, в крайних мерах пока нет необходимости, если птерта и впрямь по каким-то непостижимым причинам избегает Страны Долгих Дней. Нужно всего-навсего покорить Хамтеф, перенести сюда столицу и перевезти оставшееся население.
ДЕНЬ 93. Для солдат полезно, что эта страна богата природным сырьем, особенно браккой и съедобными злаками. Они все время по ошибке принимают за вражескую канонаду или бомбардировку пыльцевые залпы бракки, следовательно, ни на секунду не утрачивают бдительности. Энергетических кристаллов у нас в избытке, люди сыты, хотя хамтефцы и стараются сжигать посевы, которые им приходится оставлять.
Этим занимаются хамтефские женщины и дети, даже совсем крохотные. Численность нашей армии невелика, поэтому принц Леддравор приказал пленных не брать — дескать, охранять их все равно некому. Признаться, никогда не думал, что стану на старости лет мясником. Солдаты, естественно, выполняют приказ, но отводят душу вечерами, устраивая шумные попойки.
Одно дело — приобщать к благам цивилизации грубые, невежественные племена, и совсем другое — уничтожать великую нацию, единственным преступлением которой является рачительное и экономное обращение с природными запасами бракки.
У меня никогда не было времени на религию, но теперь, впервые в жизни, я начинаю постигать смысл слова «грех»…
Далакотт оторвался от дневника и взял в руку бокал. Ему казалось, множество людей зовет его из-за барьера, который разделяет мертвых и живых — Ториэйн, Эйфа Маракайн, Одеран, Конна Далакотт и маленький Хэлли…
Сам того не сознавая, Далакотт опустил правую руку в карман и нащупал странный предмет, который нашел на берегу Бес-Ундара много-много лет назад. Круговым движением большого пальца он погладил зеркальную поверхность и вернулся к дневнику.
ДЕНЬ 102. Как объяснить козни судьбы? Сегодня утром начал подписывать наградные листы с объявлениями благодарности (откладывать дальше было невозможно) и обнаружил, что в одной из частей под моим командованием числится рядовой Толлер Маракайн! Оказалось, его, несмотря на то, что он из новобранцев, уже трижды представляли к медали за доблесть.