Репортеры молча наблюдали, как по экрану проползают строки цифр — обычные номера социальной страховки или личные армейские. Строка с номером 172 оказалась особой: она была помечена двумя цифрами, а рядом стояло имя. Эдвард М. Кинней. Кейл ахнула.
— Как?.. Этого номера не было, когда я просматривала список в последний раз… Президент — позитив?
— Выходит, так, — почесал в затылке Хоси, — если только на дядюшку Сэма не работает другой Эдвард М. Кинней. Однако готов поспорить, что это не однофамилец. И еще я готов поспорить, что именно поэтому вас навещали гости из ФБР.
— Это нетрудно проверить, коллега, — заметил Дэйв. — Одно из чисел — старый армейский личный номер. «О» означает «офицер». Кинней во время вьетнамской войны служил в армии. Его номер можно отыскать где-нибудь в справочнике. Другой похож на номер социальной страховки, а в наших архивах найдутся копии его налоговых деклараций и заявлений о налоговых скидках. На них должен стоять и номер социальной страховки.
— Но почему президент скрывает, что он позитив, ведь это не преступление, особенно для человека в его возрасте. К тому же подходит к концу его второй срок, и на большее он рассчитывать не может.
— Пострадает его имидж политика. Да и я, простой репортер, тоже не стал бы кричать об этом на каждом углу, будь я позитивом. У меня даже не хватило духу сходить на тестирование.
— Нельсон был позитивом.
— Что вы сказали, Кейл?
— Я сказала, что Нельсон был позитивом. Теперь я, кажется, понимаю, почему он поехал в Вашингтон. Он хотел уговорить президента публично раскрыть свою тайну и тем самым помочь остальным. Полагаю, Нельсон догадывался, что поездка может оказаться опасной.
— Догадывался? — Голос Хоси дрогнул.
— По-моему, да. Очевидно, поэтому он и ввел в компьютер связанную с этим номером инструкцию, которая должна сработать через определенное время. Я ведь знаю, что еще недавно никаких имен в списке не было. А Нельсон был уверен, что кроме меня до списка никто не доберется.
— Теперь вы добрались. И что? Как вы можете распорядиться этой информацией?
— Не знаю, мистер Хоси.
— Послушайте, наверняка в компьютере есть что-то еще. Какое-нибудь послание или сообщение.
— Сейчас посмотрим.
Кейл принялась искать, вводя один личный код за другим, но через пятнадцать минут сдалась:
— Здесь ничего нет.
— Должно быть! Иначе все теряет смысл.
— А если он таким образом просто передавал информацию в мое распоряжение?
— То есть рассчитывал, что вы ее опубликуете?
— Если Нельсон ждал от меня именно этого, я так и поступлю.
— Подождите, Кейл, — возразил Дэйв, — это не самая удачная идея.
— Почему? Тайна должна быть предана огласке!
— У меня есть несколько возражений. Во-первых, ваш муж, насколько я понимаю, рассматривал это только как последнее средство. Он вручил вам эту информацию как некое оружие, которое вы прибережете на крайний случай. Если же вы раскроете тайну сейчас, то сразу его лишитесь. Это первая причина, есть и другие. Например, если в смерти доктора Элбана замешан президент, мы начнем добиваться его отставки. То, что он позитив — не повод для импичмента, но убийство — причина веская. И даже если он избежит уголовной ответственности, то его карьере конец.
— Так какой у меня выбор, мистер Херрик?
— Передать информацию тому, у кого достаточно сил, чтобы ее защитить, и кто достаточно честен, чтобы вызвать доверие.
— Кто же это?
— Мы, Тайри и я. Лично нас защищает Первая поправка к Конституции, а все затрещины достанутся телекомпании, на которую мы работаем. Кстати, если копнуть поглубже, могут всплыть и другие интересные имена. Что скажете?
Кейл обдумывала его предложение около минуты, хмуро разглядывая репортеров. Текли долгие секунды, женщина молчала.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Я сделаю вам распечатку.
— У меня есть идея получше, — предложил Дэйв. — Я позвоню в штаб нашей компании, и мы подключим интерфейс. Затем перекачаем данные в. компьютер WBC, зашифровав их кодами компании. А потом найдем способ намекнуть противникам, что информация у нас. Тогда они перестанут вас дергать. Неплохо?
Кейл согласно кивнула, и Херрик бросился к стоящему рядом телефону. Вскоре он уже говорил с самим Нэтом Ротом, тщательно подбирая слова на случай, если их подслушивают. Затем, подключив на обоих концах интерфейсы, они четыре минуты перекачивали информацию на сверхвысокой скорости из базы данных Элбана в компьютер WBC. Когда тесты на случайную выборку информации подтвердили, что вся она передана без ошибок, собеседники положили трубки.
— Готово, Кейл, — сказал Херрик. — Получше себя чувствуете?
— Не знаю. А что, если они подслушивали?
— Припоминая случившееся, буду удивлен, если это не так, но им потребуется немало времени на расшифровку кодов, если только они смогут их расколоть. А к тому времени мы придумаем что-нибудь еще. Теперь же, если вы согласны, не приступить ли нам с Тайри к своим прямым обязанностям?
— Каким же? — встревожилась женщина.
— Узнать побольше о личности покойного Нельсона Элбана. WBC хотелось бы сделать о его жизни эксклюзивную передачу.
— А где ваша аппаратура?
— В багажнике машины.
— Ну, старина, что ты об этом думаешь?
— Я не в силах думать, Дэйв. Она превратила меня в фаршированного поросенка, и теперь вместо мозгов у меня жратва.
— Ты действительно вел себя, как свинья, Тайри, но ужин был потрясающий. Однако он выбил нас из графика. — Дэйв принял из рук Тайри последний футляр с аппаратурой и разместил его в багажнике. — Я сяду за руль.
— А я посплю.
Хоси взгромоздился на правое переднее сиденье и блаженно вытянулся. Херрик завел мотор.
Дом Элбана стоял на окраине городка, и, чтобы снова выбраться на грунтовую дорогу, им предстояло еще раз пересечь весь «центр». По пути они заметили выходящего из мэрии Лероя (там же находилась и местная тюрьма) и окликнули его.
— Спасибо, Лерой. Слушай, а ты изловил того психа?
— Ага. Выволок в конце концов из «танка». Теперь он сидит в каталажке.
— Из танка?
— Так он называет свой комбайн. Сегодня он играл в генерала Паттона. А завтра еще что-нибудь придумает.
Дэйв выглянул в окно. Уличные фонари перед зданием полицейского участка тускло освещали огромную тушу комбайна с сильно помятым передком и заляпанным грязью стеклом кабины.
И тут они услышали где-то вдалеке зловещий вой.
— Ого! — заметил Лерой. — Неприятности.
— Какие?
— Побег из тюрьмы. Судя по направлению, из Мэрион. Слишком близко для любой из тюрем штата. Придется, мужики, выписать вам пропуск.
— Зачем нам пропуск?
— Чтобы без лишних расспросов проехать через заслоны на дорогах. Пока беглецов не поймают, весь район будет оцеплен. Заходите в участок. Прямо сейчас и выпишу.
— Тайри! Тайри, проснись!
С соседнего сиденья донеслось презрительное фырканье.
— Я не спал, Дэйв, просто прикрыл глаза. Я все слышал, и эта история мне не нравится.
— Мне тоже. Может, это простое совпадение, но побег из тюрьмы — лучший повод перекрыть весь район как раз тогда, когда мы готовы уехать.
— Пойдем-ка в участок, — отозвался Тайри. Сладко потянувшись, он открыл дверцу.
Лерой уже сосредоточенно тыкал двумя пальцами в клавиши допотопной машинки. Ей давно требовалась новая лента, а ограничители полей непрерывно соскакивали с установленных позиций.
— Потерпите минутку, ребята, — пробормотал Лерой.
— Эй, краут! — послышалось из недр участка. — Еще двоих замел, а, краут? [4]
Лерой предостерегающе поднял палец.
— Не отвечайте ему, а то он еще пуще разойдется. Фенски жаждет аудитории.
— И долго ты его там продержишь, Лерой? — осведомился немного заинтригованный Хоси. Он уже давно решил, что самые интересные обитатели этого мира — чокнутые.
4
«Краутами» американцы во время второй мировой войны называли немцев (в России, как известно, их называли «фрицами»).