Две смутные фигуры неуклюже ковыляли во тьме улицы: старший инспектор Грэхем и тучный, недовольный судья.
— Судья Клингер, — произнес Грэхем, представляя своего спутника. — Он хочет своими глазами увидеть улики, прежде чем выписывать ордер.
Проллер рассказал обо всем, что увидел. Судья фыркнул:
— Похоже, что Брайлинг ложится в Отсрочку. Естественно, когда мультимиллионер задумывает лечь в Анабиоз, требуется куча документов.
— Прибегает к услугам своего конкурента? — рявкнул Грэхем. — Вверяет судьбу человеку, которого так безжалостно унизил и разорил? Где же здесь здравый смысл?
— Законы создаются не для того, чтобы принуждать человека действовать, подчиняясь здравому смыслу, — сухо заметил судья. — Давайте войдем.
Они ступили в круг бесстрастных лиц, которые тотчас же приняли самые разнообразные выражения: досады у специалистов, возмущения у Брайлинга и легкого недоумения у Стэймица.
— Он этого ждал, — шепнул Проллер на ухо Грэхему.
Грэхем кивнул.
— Мы условились встретиться завтра после обеда, сэр, — мягко заметил Стэймиц.
— При том условии, что завтра после обеда Брайлинг еще будет жив, — проворчал Грэхем.
Брайлинг при этих словах побагровел и сердито заметил:
— Я ведь и прежде втолковывал вашим людям: когда я захочу, чтобы полиция влезла в мои дела, то попрошу ее об этом сам.
Судья Клингер сделал знак, призывая к молчанию.
— Старший инспектор выдвинул серьезное обвинение, — сообщил он. — Он хочет добиться ордера на предварительный арест Кристофера Стэймица на основании необходимости защитить жизнь Джона Брайлинга. Вы здесь по собственной воле, мистер Брайлинг?
— Разумеется.
— Считаете ли вы, что ваша жизнь подвергается опасности?
— Разумеется, нет!
— Есть мнение, что вы находитесь здесь, для того чтобы подвергнуться Анабиозу. На какой срок?
— На максимально возможный: на пять веков.
— Теперь я спрашиваю свидетелей: считаете ли вы, что Джон Брайлинг находится в данном месте и совершает данные действия на основании собственного свободного выбора?
Те с важностью кивнули и ответили в один голос:
— Да.
Судья сурово посмотрел на представителя окружного суда.
— Готовы ли вы подтвердить, что действия субъекта законны и добровольны?
— Я уже сделал это.
Судья повернулся к Грэхему:
— Один из свидетелей — его собственный адвокат. Вы можете проверить.
— Когда вы приняли это решение? — спросил Грэхем у Брайлинга.
— Я долгие годы обдумывал такую возможность. Впрочем, как и любой, кто связан с нашей профессией.
— Вы не ответили на мой вопрос. Когда вы приняли окончательное решение?
— Сегодня вечером.
— Сегодня вечером в разгар вечеринки, на которой выступали в роли хозяина, вы внезапно решили улечься в Отсрочку и позвонили давнему сопернику…
— Это он позвонил мне. Он сообщил, что выполняет два заказа, так что все необходимые свидетели у него под рукой, и вместо двух заказов он может с таким же успехом выполнить три…
— Каким образом ему удалось заманить вас?
Брайлинг не ответил.
— Чем он вам угрожал?
— Ничем, — отрезал Брайлинг. — Я принял абсолютно самостоятельное решение.
— Нет ни малейшего законного основания для вмешательства, — объявил судья Клингер.
— У меня есть одно требование, — добавил Грэхем. — Я хотел бы, чтобы один из врачей Управления присутствовал здесь в качестве наблюдателя.
— За чей счет? — поинтересовался Стэймиц.
— За счет Управления.
— Тогда у меня нет возражений. Если он прибудет сюда в течение часа, то сможет присутствовать при совершении процедуры.
— Вы не против? — спросил судья Брайлинга.
— Мне это абсолютно безразлично, — ответил тот.
— Прекрасно. В таком случае, в присутствии врача из лаборатории Управления вы можете провести Анабиоз. Я разрешаю.
Он небрежно кивнул Грэхему и вышел, тяжело ступая.
— Ну что ж, — пробормотал Грэхем, — я сделал все, что было в моих силах. А что за всем этим кроется, мы узнаем только завтра, когда Стэймиц явится к нам на гипнотический анализ.
Адвокат был тверд и холодно вежлив.
— Вы, старший инспектор, позволили себе вторгнуться в офис моего клиента самым возмутительным и противозаконным образом. У меня при себе распоряжение судьи, запрещающее дальнейшее вмешательство в его вполне законную профессиональную деятельность. Кристофер Стэймиц не явится на ваш гипнотический анализ, и вам приказано прекратить всякое наблюдение за ним и за его домом.
— У меня имеется разрешение на расследование Пред-Убийства, подписанное тремя прокурорами, — холодно возразил Грэхем.
— Поскольку мнимая жертва легла в Анабиоз, вряд ли она будет нуждаться в дальнейшем попечении вашего департамента.
— Отдайте бумагу моему секретарю, он сделает необходимые распоряжения, — ответил Грэхем.
Адвокат вышел, и старший инспектор, подавшись вперед в своем кресле, процедил сквозь зубы:
— Все кончено! Я проиграл!
— Три лаборанта подтвердили, что Отсрочка прошла успешно, — заметил Проллер.
Грэхем покачал головой.
— Брайлинг мертв.
— Последующий осмотр показал, что субъект перенес Анабиоз великолепно.
— Повторяю, он мертв.
Верховный Отдел уставился на Проллера.
— Вашей единственной задачей, — холодно заметил Дживен, — было следить, чтобы старший инспектор не потерпел неудачи. Излишне объяснять, что ему и в голову не могло прийти, будто он совершил ошибку.
— Видите ли, сэр, — ответил Проллер, — произошло нечто очень странное. Интуиция старшего инспектора называет это убийством. Проверки и испытания специалистов лаборатории показывают, что Брайлинг нормально перенес Анабиоз и состояние его здоровья хорошее. Все, что мне требуется — это получить разрешение на лабораторные исследования: я должен докопаться до истины.
— Если ваши исследования дадут отрицательный результат, это не явится доказательством ни за, ни против, и старший инспектор будет по-прежнему думать, что потерпел неудачу. Если же результат окажется положительным, он будет уверен, что проиграл. Будьте так любезны растолковать мне, каким образом эти проверки могут способствовать выполнению вашей задачи.
— Но, сэр…
— Старший инспектор предотвратил сотни убийств. И он предотвратит их еще, если только его карьера не потерпит крах в результате этого нелепого случая. В ваших руках, Проллер, карьера старшего инспектора.
— Слушаюсь, сэр.
Стэймиц нахмурился.
— Вы — помощник инспектора Грэхема. У меня есть распоряжение судьи…
Проллер пренебрежительно отмахнулся.
— Я и не думаю соваться в ваши дела. Я только заглянул, чтобы выразить свое сочувствие.
— По какому случаю?
— Брайлинг и в настоящей жизни вам немало досаждал, — мягко проговорил Проллер. — А эта Отсрочка сделает его и вовсе недосягаемым для правосудия. То-то он посмеется над вами, когда вернется к жизни.
— Ваши соболезнования неуместны, — возразил Стэймиц. — Я вовсе не испытываю неприязни к Брайлингу. Напротив, я благодарен за то, что он открыл в моей конторе большой заказ. Отсрочка на максимальный период — необычайно выгодная сделка.
— Хотелось бы мне знать, что он подумает, когда откроет глаза через пять сотен лет. «Я улизнул! Все мои миллионы при мне, а Стэймиц вот уже многие сотни лет — не более чем прах!» А вам как представляется, о чем он подумает?
— Я не испытываю никакой неприязни к Брайлингу, — повторил Стэймиц. — Я верю в Верховное Правосудие. И я со спокойной душой вверяю ему Брайлинга.
— А Верховное Правосудие еще будет иметь полномочия через пять сотен лет? — спросил Проллер.
Стэймиц не ответил.
Проллер ворвался в кабинет Грэхема с возгласом:
— Стэймиц признался!
— Сомневаюсь, — безжизненно проговорил Грэхем. — С чего бы это?
— Дрожит за свою шкуру! Он только что лег в Анабиоз, и если это не равносильно признанию…