— Кья танцуют? — спросил Рэй, когда оркестр заиграл новую мелодию.
— Нет, они для этого недостаточно пластичны, — ответила Элизабет.
— Зато вы — вполне, — заметил Рэй.
Элизабет погрустнела:
— Этот комплимент не ко мне.
— Ой ли? — В тоне девушки Рэю послышались нотки самоуничижения. Этого еще не хватало. — «И все ж любовь моя уступит тем едва ли, кого в сравненьях пышных оболгали».
— Что-что вы сказали?
— Совет Шекспира своей любимой: не стоит недооценивать себя. К сожалению, я забыл окончание сонета, — посетовал Рэй.
Элизабет была удивлена и польщена.
— А вы умеете ухаживать…
Рэй собрался развить эту тему, но ему помешал невесть откуда появившийся Гьорф.
— Возникло затруднение, — с ходу начал руководитель компании. Он вытащил из кармана листок факсовой бумаги и протянул его Рэю. — Вот это сегодня утром мне вручили ваши посольские. Моя сестра немного читает по-землянски, однако этого ребуса ей разгадать не удалось. Она даже утверждает, что это совсем не земная письменность.
— Да нет, земная, — улыбнулся Рэй. Все земляне, прибывающие на Кья, говорили по-английски, вот местные и решили, будто это единственный язык у людей. — Написано по-русски. Есть у нас и такая нация.
— И у землян тоже не один язык? — удивился Гьорф. — Кто бы мо тподумать! Переводя написанное, о чем тут говорится?
— Письмо из фирмы «Фермерская Россия», — сообщил Рэй. — Это агропромышленная компания. Они заинтересованы в деловых связях с Кья. Хотят также заключить договоры с вашими людьми на экспериментальной основе и выяснить, смогут ли те, пользуясь своим чутким обонянием, провести анализ почв и растений.
Новость явно обрадовала Гьорфа.
— Приятно узнать, что мы способны кое-чему научить ваших людей. Давайте в этом деле держать наши носы по ветру. — И Гьорф, морща мордочку, поспешил прочь.
— Как удачно, что вы знаете русский, — заметила Элизабет.
Рэй пожал плечами:
— И еще шесть языков. Я же, помните, начинал как лингвист. Но вот до сих пор не могу перейти на вольностепняцкий: начинать предложения с деепричастных оборотов, грамматически не согласованных со сказуемым. Для кья, должно быть, моя речь звучит ужасно.
— Сталкиваясь с той же трудностью, мне понятны ваши чувства, — откликнулась Элизабет. И оба рассмеялись шутке. Вдруг Элизабет, заметив кого-то на площадке, спросила Рэя: — Это ваша былая пассия?
Рэй повернулся и увидел на пороге Делорес в сопровождении двух мужчин.
— Едва ли. Она работает в посольстве и меня не терпит. — В глазах уставившейся на Рэя Делорес застыло выражение, свойственное брошенным любовницам. — Выгладит еще безумнее обычного. Хотелось бы знать, в чем я на сей раз виноват?
Ответ не заставил себя ждать. Делорес и оба ее спутника, телосложением под стать Фаберу, приблизились к Рэю.
— Так, значит, до вас, Беннетт, намеки не доходят? — безо всяких околичностей начала Делорес. Двое сопровождающих, скрестив могучие руки на груди, грозно нависли над Рэем.
Рэй надеялся, что внешне ничем не выдал испуга.
— Какие намеки? — хрипло выговорил он.
— Насчет ваших потуг в бизнесе. — Делорес говорила по-вольностепняцки и возвысила голос так, чтобы ее хорошо слышали все посетители
— Следя за вашей работой, нам известно, как вы обманываете Гьорфа.
— О чем вы? — удивился Рэй.
— Ведя с Гьорфом дела, вам удалось внушить ему, будто он на огромной сделке состояние сколотит, — продолжила Делорес. — Вводя таким образом кья в заблуждение, вас остается только выдворить отсюда. И мы это сделаем. Ваши преступления смердят! Не желая травить зловонием атмосферу Земли, нельзя все же позволять вам чихать на репутацию ОН и использовать кья в своих интересах.
Делорес со своим эскортом удалились, и, глядя ей вслед, Рэй признался себе, что не может не восхищаться ее безупречным вольностепняцким.
— Они и впрямь могут вас выслать? — спросила его Элизабет по-вольностепняцки.
Заметив, что на него обращают внимание кья, Рэй, стараясь составлять фразы с величайшей грамматической точностью, ответил:
— Не сделав с моей стороны ничего дурного, у них нет никаких оснований для этого. Выслушав сказанное, мне кажется, тут какая-то ошибка. Будучи озабочены тем, как выглядит человечество в глазах других, им естественно столь бурно реагировать — даже по недоразумению. Хотите еще спорыша?
Элизабет немного удивили его спокойствие и незлобивость, впрочем, больше ее заботила еда, которую она вылавливала пальцами прямо из чаши. Похоже, кья утратили интерес к произошедшему, хотя — и Рэй это заметил — Гьорф остаток вечера держался в стороне от него, на другом конце загона.
— Хотелось выразиться покрепче, — признался Рэй позже, когда парочка покинула ресторан. Стояла теплая ночь, и они с Элизабет решили пройти пару миль до общежития пешком. У Кья не было своей луны, однако неяркое неоновое сияние уличных огней хорошо освещало дорогу.
— И тут я вспомнил, как огорчилась Цельк известию, что Фабер меня толкнул. Кья народ стадный, и для них ненавистна мысль о распре среди соплеменников.
— Так вы, значит, попытались все уладить миром? — спросила Элизабет.
— Я попробовал поступить, как кья поступил бы на моем месте, — сказал Рэй. — Будто никакой проблемы по сути и нет. Слухами и Кья полнится, а мне не хочется, чтобы местные считали меня чужаком. Это вызовет недоверие в делах.
— Разумное суждение, — одобрила Элизабет. — Только не думаю, Чтобы та женщина всего лишь забавлялась, устраивая вам сцену. Что-то она замышляет.
— Посольство хочет вышибить меня из бизнеса, — сказал Рэй. — ОН опасаются, как бы я не нанес непоправимого вреда кья, передавая им информацию, технику и прочее — то, чем они пока не научились пользоваться.
— И вы этому верите?
— Не знаю, — признался Рэй. — Звучит обоснованно. История ведь знает немало случаев, когда грубо насаждаемая «цивилизация» приводила к упадку и даже гибели народа.
— Понимаю. — Элизабет задумалась. — Никому не дано предугадать последствия поступков, но ведь если всего опасаться, то можно вообще утратить способность действовать.
— Такая точка зрения тоже верна.
Тут Рэй заметил, как тепла и приятна ночь, вспомнил, что уже начал ухаживать за Элизабет, и решил выяснить последствия кое-каких более предсказуемых поступков.
Оценки за первые несколько зачетов и экзаменов были объявлены. Рэй, словно преступник, хватающийся за последнюю надежду на помилование, явился во Врекль посмотреть на зачетный лист Фабера. Неужели три недели усиленных занятий пропали втуне?
Поминальник сообщил, что Фабер в общежитии… как и Элизабет, которой полагалось быть на занятиях по кьянской истории. Удивленный, Рэй направился к ее комнате и постучал в дверь.
— Элизабет?
— Кто это? — Дверь отворилась. Стоявшая на пороге в халате Элизабет выглядела изможденной. — Ой! Привет, заходи.
Рэй заморгал:
— Что случилось?
— О-о-о. — Элизабет рухнула на кровать.
— Опять твоя аллергия?
Девушка слегка поморщилась.
— Я умею распознавать аллергены по их воздействию. Этот по ощущениям похож на молочный аллерген, только я никак не возьму в толк, откуда он взялся. Я всегда держу свои продукты подальше от других.
— И когда началось? — спросил Рэй.
— Вчера. — Элизабет рассеянно потерла глаза. — С полчаса после того, как мы распрощались… — Она подняла голову и взглянула на Рэя. Ты вчера на обед что ел?
Он пожал плечами:
— Кьянскую всячину. И еще мороженое на десерт.
— А потом усладил меня поцелуем, достойным Книги рекордов Гиннеса, — сказала Элизабет.
— У тебя аллергия на меня? — поразился Рэй.
— Нет, на мороженое. Самая малость молока с сахаром — и готово… а я еще подумала, до чего ж ты на вкус сладок.
— Понятия не имел, что ты так чувствительна. Прости.