Он внимательно обследовал незнакомые предметы, стоявшие у стен сарая, включая единственную деревянную скамью, сиротливо примостившуюся в дальнем углу. Время от времени дракон недовольно чихал от поднятого им же облака пыли. Здесь были сложены садовые инструменты, жестянки с краской и семенами растений, связанные стопки старых газет и журналов. Ядохимикаты, правда, начисто отсутствовали. Миссис Байрес не жаловала подлые средства.
В дальнем углу сарая, прямо под маленьким окном, находился небольшой матрасик, набитый перьями. Тщательно обнюхав незнакомый предмет, дракон осторожно улегся на него, не отрывая глаз от спасительной полоски света, струящегося из полуоткрытой двери. Скрестив передние лапы, он опустил на них свою удлиненную голову. Хоть место и непривычное, он чувствовал себя на удивление комфортно и уютно.
Пару раз он вскидывал голову, настороженно озираясь по сторонам, пока наконец не забылся спокойным сном…
Дракон пробудился только тогда, когда первый луч света, струившийся из маленького оконца, раскрасил потолок сарая в радостные золотые тона. Дверь сарая была по-прежнему полуоткрыта, и сквозь нее виднелась полоска голубого утреннего неба. Перед дверью стояла полная миска с едой. Дракон подозрительно покосился на нее. Вокруг него ничего не изменилось. Инструменты находились на своих прежних местах. В воздухе стоял знакомый запах сухой земли и пыли. Нерешительно он приблизился к миске и, наклонившись над ней, уже не мог остановиться, пока она не была вылизана до блеска.
Он осторожно толкнул носом дверь и выбрался на двор.
Здесь тоже все оставалось на своих местах. Мирно журчал фонтан, и лучи восходящего солнца освещали плиты маленького садика. В его глубине возвышался дом, выстроенный в добротном старом стиле короля Эдуарда. Кирпичная кладка и стены вокруг сада нуждались в ремонте. Недавно миссис Байрес распорядилась кое-где заложить выбоины и перекрасить стены в белый цвет. Но это не пошло им на пользу. Слишком разителен оказался контраст между ними и террасами из потемневшего камня, с трех сторон окружающими старую усадьбу. По другую сторону забора находился еще один дом, пустовавший вот уже несколько месяцев.
Со стороны дороги доносился приглушенный звук уличного движения, но дракон привык к нему и не обратил внимания. Его извивающийся длинный язык высунулся из пасти, словно пробуя на вкус свежий утренний воздух. Одним прыжком он преодолел расстояние от двери до зарослей и скрылся в густом кустарнике. На этом участке дворика стену венчала чугунная решетка. Вьющиеся растения сплетались густым шатром, под которым дракон привык отдыхать в жаркие летние дни.
Крупный коричневый жук пролетел над его головой. Схватить его на лету не удалось. Насекомое опустилось на траву и вползло в небольшую трещину в стене. Дракон чуть не подцепил его своим длинным языком, но жук успел забиться глубоко в щель.
Раздосадованный неудачей, дракон стал озираться вокруг. В нескольких футах от него, на стене оказалась одна неосторожная улитка. В один миг он слизнул и проглотил ее.
За сараем, у зарослей ревеня и недалеко от грядки с овощами, возвышались замшелые старые каштаны. Приблизившись к деревьям, дракон осмотрелся в поисках новой добычи. Перед ним вздымались останки старой изгороди. Разросшиеся, давно никем не обрезавшиеся ветви были обвиты побегами дикого плюща. Здесь в изобилии встречались вкусные гусеницы и крупные земляные черви.
Как-то на этом месте он столкнулся нос к носу с полуодичавшим котом. После неожиданной встречи оба не сразу пришли в себя. Кот почти час просидел на крыше сарая, не решаясь спуститься вниз, а дракон, испуганный ничуть не меньше своего соперника, позорно ретировался с поля несостоявшейся битвы и еще долгое время обходил его стороной.
И сейчас, прежде чем вторгнуться на чужую территорию, дракон несколько секунд тревожно принюхивался, но ничто не указывало на близкую встречу.
Одинокий самолет перечеркнул голубое небо над его головой и, круто развернувшись, ушел в сторону аэропорта, расположенного в нескольких милях от города. Дракон уже привык к реву механических чудовищ.
Дракон перебрался через изгородь и прокрался по прелой листве на соседний участок, остановившись на миг, чтобы слизнуть зазевавшуюся мокрицу. Здесь он снова почувствовал себя в безопасности. Некошеная трава закрывала его с головой.
Полуразрушенная каменная стена густо поросла вьюном, плющом и хмелем, а у ее основания скопились целые груды прелых листьев. Многообещающее место для охоты. В теплом воздухе порхали бабочки — нелегкая добыча. Зато жуков здесь великое множество, хотя они и слишком малы, чтобы быстро утолить аппетит. Но в конце концов это только вопрос времени.
Потом можно будет немного поспать, свернувшись калачиком в зеленой траве, под теплыми лучами полуденного солнца.
Дракон невольно зевнул и потянулся в предвкушении удовольствия.
По правде говоря, миссис Байрес была смущена и даже встревожена, когда впервые обнаружила присутствие странного существа на своем участке.
Поначалу это была смутная тень, случайно мелькнувшая в полумраке раннего утра. Через несколько месяцев тень приобрела строгие очертания и формы, а еще позднее и изысканную цветовую гамму. Хотя дракон постоянно оставался настороже, он тоже привыкал к новой соседке и меньше опасался ее.
В самые жаркие дни ему нравилось отдыхать недалеко от маленького фонтана. Радужный блеск струй не только нес прохладу, но и служил укрытием для его миниатюрного блестящего тельца.
Миссис Байрес не хотела его спугнуть и не проявляла назойливого любопытства.
Дракон все еще побаивался ее. Может, убаюканный мирным журчанием струй, он станет больше доверять ей? Невольно улыбнувшись своим мыслям, она вернулась в дом.
Миссис Байрес многое повидала в своей жизни. И немало из того, что вначале казалось невероятным, впоследствии становилось привычным спутником ее обихода.
Ей доводилось быть свидетельницей странных огней, полыхавших прямо среди заснеженной ледяной равнины. Она видела поселившегося в ее собственных комнатах тулпа — мифическое существо, невероятное порождение разума.
Может быть, лишь служители Брамы могли объяснить эти удивительные феномены, но миссис Байрес была предельно осторожной во всем, что касалось толкований жрецов.
Мантры ничего не объясняли, а лишь провозглашали незыблемость существующего порядка вещей. Изысканные строфы, написанные на заре человеческой цивилизации, восхваляли бога, который, по сути дела, сам был всего лишь частицей бесконечного мироздания. Поэтому и к появлению дракона она отнеслась как к чему-то само собой разумеющемуся, хотя оно и не укладывалось в привычный порядок вещей.
Он пришел из другого мира, где сплелись реальность и фантазия. Или из другого измерения, если употребить к этому событию современную терминологию. В этом он ничуть не отличался от пум и тигров-людоедов, которыми газетчики запугивали городских обывателей, или черных собак, порождений молнии, согласно легендам, терроризировавших население еще в незапамятные времена.
Лишь собственные страхи людей, зародившиеся в полумраке древних храмов, способствовали материализации чудовищ. Страх и ненависть всегда шли рука об руку. Но она никогда не испытывала этого чувства. Поэтому дракон не интересовал ее.
Она взяла с полки старую книгу в добротном кожаном переплете и, не спеша, отыскала нужную страницу.
«…Нет ничего необычного в тех созданиях, — прочитала она, — которые являются всего лишь плодом ваших галлюцинаций. Сон разума всегда порождал чудовищ. Может быть, единственным примечательным свойством этого, весьма распространенного феномена является то обстоятельство, что и окружающие вас люди способны наблюдать его наряду с вами.
Тибетские мудрецы расходятся в объяснениях сущности этого явления. Одни склонны признать его реальным фактом материализации ваших сокровенных мыслей и фантазий, другие видят в нем лишь результат воздействия вашего сознания на восприятие другими людьми предметов окружающего мира…»
Миссис Байрес захлопнула книгу и равнодушно отложила ее в сторону.