Дракон в фольклоре разных народов, как Восточной Европы, так и Западной, изображается по преимуществу как жестокое, злобное и коварное чудовище. В сказках и легендах с ним бьются не только прославленные герои (в русском фольклоре это Добрыня Никитич, Алеша Попович, Никита Кожемяка), но и простые, до этого никаких подвигов не совершавшие люди. В. Я. Пропп в книге «Морфология волшебной сказки» называет дракона (или змея) в числе главных противников героя сказки — вместе с ведьмой, чертом, разбойниками. В фольклоре, как показывает Пропп, змей предстает не только воплощением жестокости и неудержимой злобы, но также весьма хитрым и коварным, способным, чтобы сбить с толку людей, оборачиваться другим животным — например, козой. Но бывает, что и люди обманывают змея. В одной сказке цыган обращает его в бегство, выжимая кусок творога и делая вид, что это камень; в другой его обыгрывают в карты; в третьей загадывают загадки, непостижимые для существа с «первой сигнальной системой». В таких сказках змей показан глуповатым, недалеким, а то и простодушно-наивным, похожим на деревенского паренька, которого обманывают ушлые городские люди.
Но больше всего о драконах писали англичане. Драконы появляются в фольклоре Британских островов еще до вторжения римлян. Известна сказка о короле Ялидде, во время правления которого над островом каждый год бились два дракона, красный и белый. По словам волшебника Мерлина, красный символизировал народ Британии, а белый — саксов, то есть захватчиков, пришельцев.
Отдельные произведения появлялись в период Средневековья и Возрождения. Самое значительное из них — поэма Эдмунда Спенсера «Королева фей», в которой использована история святого Георгия, спасающего девушку от дракона. Но расцвет темы приходится на XIX век. Именно в это время в английской литературе формируется одна из самых интересных ее составляющих — фантастика. Наиболее выразительно она представлена в середине века авторской (литературной) сказкой Джона Раскина, Уильяма Теккерея, Чарлза Кингсли, затем, в последней четверти столетия, работами основоположников фэнтези Уильяма Морриса и Джорджа Макдональда (интересно, что у них драконов нет, и появляются они у крупнейшего продолжателя традиции фэнтези начала XX века лорда Дансени). Драконы оказались удивительно притягательными для писателей Великобритании. Одним из первых «птенцов драконьего гнезда» был, бесспорно, Бармаглот (или Джаббервок) из второй части знаменитой дилогии Льюиса Кэррола.
Англичане же и нарушили канон злобной однозначности образа дракона. В сказке Эндрю Лэнга «Леди драконесса» жуткое чудовище оказывается прелестной принцессой, которую заколдовал волшебник, и для того, чтобы снять заклятие, надо было всего-навсего поцеловать ее… Герой сказки Кеннета Грэма «Дракон-лежебока» — отнюдь не воплощение жестокости, напротив, он весьма дружелюбен, хотя и застенчив, склонен к меланхолии и вдобавок пишет стихи. Он покинул своих сородичей, потому что они, по его словам, были «такие энергичные и деловые… вечно буйствовали и бесчинствовали… преследовали рыцарей по всему белому свету и пожирали девиц, ну и вообще плохо себя вели».
Самые знаменитые английские драконы в XX веке — конечно же, в произведениях Толкина. Первый из них Смог из повести «Хоббит», тот самый Смог, который в незапамятные времена сжег город Дейл и захватил сокровища гномов. Хитрый и жестокий, лживый и коварный, Смог страшен еще и тем, что от него можно заразиться «драконьей болезнью» — жадностью, корыстолюбием, застилающими рассудок. В повести «Фермер Джайлс из Хэма» появляется дракон Хризофилакс Дайвз, образ которого более сложен. Он жаден, хитер, трусоват, но при этом наделен здравым смыслом и своеобразным чувством благодарности, и к концу повести к нему даже начинаешь испытывать симпатию — особенно по контрасту с отвращением, вызываемым королем Среднего Королевства.
Но Лэнг, Грэм, Толкин, а также Эдит Несбит, написавшая целую «Книгу драконов», Клайв Степлз Льюис, Доналд Биссет (список можно было продолжить) — все это сказочники, которые писали о волшебных существах «по долгу службы». Однако и прозаики, известные прежде всего своими реалистическими произведениями, с видимым удовольствием обращались к «драконьей» теме. Среди них Гилберт Кит Честертон (в его сказке «Дракон и прятки> рыцарь впрыгивает в пасть дракона и, оказавшись внутри чудовища, заставляет его повиноваться), Лесли Поулз Хартли и, конечно же, Джон Бойнтон Пристли, автор повести «31 июня».
Вообще, XX век — время расцвета фантастической литературы, активно использующей волшебную сказку. Художественное сознание столетия атомной энергии и космических полетов подчиняется, нередко не сознавая этого, многовековой сказочной традиции. И как следствие — бурное развитие поджанра фэнтези. Дракон и единорог становятся самыми популярными персонажами. Это объяснимо: при создании мира иной реальности, мира волшебного, не имеющего, согласно законам жанра, аналогий с нашей повседневностью, дракон необходим как воплощение небывалого. Два подхода к драконьей теме сформулированы в повести немецкого писателя Михаэла Энде «Бесконечная книга», рассказывающей о приключениях мальчика Бастиана в стране Фантазии. Ее населяет множество сказочных существ, но самые, пожалуй, удивительные из них — драконы везения: «Они не похожи на обычных драконов, потому что те живут в пещерах, источая смрад и охраняя несметные сокровища. Те исчадия подземелий имеют злобный нрав, у них огнедышащая пасть и перепончатые, как у летучих мышей, крылья, с грохотом поднимающие их в воздух. Везучие же драконы, напротив, создания тепла и света, они излучают радость и, несмотря на гигантские размеры, без крыльев парят в воздухе, как рыбы в воде. Но самое чудесное в них — пение. Их голоса звучат, как золотой перезвон колоколов». Такой дракон участвует вместе с Бастианом и Атреем в их приключениях в стране поэзии и сказки.
В цикле романов о планете Перн американская писательница Энн Маккефри создает мир, в котором драконы и люди не враждуют, не воюют, а помогают друг другу. Драконы, обладающие даром телепатии и телекинеза, умеющие путешествовать во времени, направляют свои способности не во вред человеку, а на пользу.
И, конечно же, ни один разговор о литературных драконах не может быть полон без блистательных интеллектуальных притч Станислава Лема, без его изящных безукоризненно выстроенных логических парадоксов — например, таких, как «Сказка о цифровой машине, которая с драконом сражалась» или рассказ об одном из путешествий «сквозных героев» писателя, Трурля и Клапауция. В этом рассказе излагается Общая Теория драконов, согласно которой драконов на свете не бывает и таковых различают три типа: нулевые, мнимые и отрицательные. Каждый из этих типов не существует на свой лад, но наиболее интересным образом не существуют вероятностные (или виртуальные) драконы…
О драконах в нашем столетии написано немало. Для многих авторов дракон — часть жанровой знаковой системы, и, согласно их эстетическим взглядам, самый факт появления этого существа придает «фантастичность» произведению. Все чаще приходится наблюдать перепевы давным-давно сказанного, без умения (и без желания) сказать что-либо свое. Дракон поставлен на конвейер, и примеры «поточного производства» драконов множатся, увы, с каждым годом. Например, романы Маргарет Уэйс и Трэйси Хикмена «Драконы Осенних Сумерек», «Драконы Зимней Ночи» и «Драконы Весеннего Рассвета» (из цикла «Сага о Копье»). Изложено вроде бы все складно и гладко, но во время чтения не покидает ощущение вторичности — как будто пьешь спитой чай или жуешь несколько раз подогретую котлету…
Авторам, которые собираются писать о драконах, можно дать совет: прочесть пьесу Евгения Шварца «Дракон» — на мой взгляд, лучшее, что было написано на эту тему. В 1943 году, когда пьеса была создана, она воспринималась как антивоенное и антифашистское произведение. Прошло свыше полувека, и мы видим, что значение ее гораздо шире. Герой Шварца, который носит знаковое имя Ланселот, вступает в бой с жестоким и могучим драконом не только для того, чтобы освободить прекрасную девушку. Ланселот стремится освободить всех жителей городка, чья психология, мораль, само мышление искалечены драконом. По словам чудовища, упивающегося покорностью своих подданных, человеческие души «очень живучи». Разрубишь тело пополам — человек околеет. А душу разорвешь — станет послушней, и только». Основная мысль автора: противостоять злу трудно, но отступать перед ним — подло. Самое же трудное, самое мучительное — борьба с драконом в человеческой душе, со злом, которое в нас самих…