На соседний стул кто-то опустился. Я повернул голову и улыбнулся. Пришла все-таки.
— Привет…
Вне магазина девушка держалась куда увереннее. И одета была, кстати, не в мануфактуру.
Я щелкнул пальцами, подзывая официанта. Спросил:
— Что будешь пить? Только, на мой взгляд, все здешние напитки — гадость. Может, переберемся куда-нибудь?
Я хотел устроить небольшой кутеж.
Девушка хихикнула.
— Ну… не знаю. Тут дешево, и ребята знакомые… А мы ведь даже не познакомились! Меня зовут Сара.
О, как она подгоняет события!
— А меня зовут… — начал я, торопливо сочиняя имя к новому имиджу. Но так ничего придумать и не успел. На мое плечо опустилась чья-то крепкая ладонь. Сердце екнуло.
— Милый, тебя невозможно оставить в одиночестве, ты сразу заводишь знакомства…
Я поднял глаза. Хелен, Ночная Ведьма. Через плечо была перекинута маленькая изящная сумочка, на шее поблескивала скромная золотая цепочка. Летунья была в платье, а не в форме, и это, признаться, ей шло. Даже то, что левая рука до локтя была закована в лубок, казалось причудой, а не ранением.
Бедная девушка из магазина мануфактуры вспыхнула, вскочила.
— Надеюсь, ты уже расплатился, милый? — спросила Хелен.
Лицо Сары пошло пятнами. Она посмотрела на Хелен так, что я бы не удивился, вспыхни на летунье платье. Потом на меня. И как я со стула не упал? Презрительно дернула плечиками и пошла в центр зала, к танцующим вразнобой парням и девчонкам.
Хелен спокойно села на ее место.
— Зачем ты так? — глупо спросил я. — Она вовсе не шлюха…
— Я спросила, расплатился ли ты с официантом. Ильмар…
Я облизнул пересохшие губы.
— Что тебе надо? — спросил я. — Поднимешь шум…
— Убьешь? — летунья подалась вперед, всмотрелась мне в лицо. —
Хм. Точно, убьешь… Какой ты злой. Не пугайся. Хотела бы взять — вышла бы и крикнула Стражу.
— Ты днем в Лион прилетела, — сказал я. — Верно? Километрах в тридцати от города запалила толкач.
— Верно… — Хелен на миг растерялась.
— Я видел твой планёр.
Мы молчали. Подошел официант. Хелен окинула парня оценивающим взглядом, задержавшись на расшитой бисером набедренной повязке. Паренек покраснел, на миг став похожим на настоящего индейца. Взгляд у летуньи был не меньшей убойной силы, чем у оскорбленной Сары.
— Счет, — велела она, то ли удовлетворившись осмотром, то ли наоборот, оставшись недовольной. — Мы уходим.
Я не стал спорить. Хелен и впрямь могла крикнуть стражников. Я молча расплатился, и мы вышли из «Индейской тропы».
Слуга подал Хелен плащ — богатый, отороченный мехом, слишком теплый для нынешней погоды, но летуны, видно, любили закутаться поплотнее. Я натянул свою куртку — Хелен фыркнула, но промолчала.
На мостовой стояли кареты с оживившимися при нашем появлении возницами. Хелен молча потянула меня в ближайшую, бросила кучеру:
— В «Старый погребок».
Возница щелкнул кнутом, и мы покатили прочь от места увеселения лионской молодежи.
— Кстати, кровать широкая? — спросила Хелен.
Вечерок закручивался на славу.
— Чтобы спать вдвоем — узковата.
— А если не спать?
— Тогда пойдет.
Хелен обняла меня и склонила голову на плечо. Со стороны мы выглядели как неразлучная пара, пережившая короткую размолвку и ступившая на сладостный путь примирения.
— Ну что ты от меня хочешь, летунья? — с мукой сказал я, хотя плоть моя отозвалась благодарно…
— Многое, Ильмар. Только и тебе от меня не меньше требуется. Мы оба по уши в дерьме, вор. И выбираться будем вместе.
Глава третья,
когда я наконец-то делаю выбор, но сомневаюсь в его правильности.
«Старый погребок» был лучше «Индейской тропы». Первые полчаса Хелен не заикалась о наших делах. Мы поели, выпили незаметно бутылку отличного сухого вина. Нет, не собирается летунья меня выдавать. По крайней мере, сейчас.
— Теперь готов к серьезному разговору? — спросила Хелен, когда официант подал десерт и коньяк.
— Теперь готов, — ответил я.
Мы молча сдвинули бокалы.
— Когда все закончится, Ильмар, я хотела бы видеть тебя в добром здравии и с подтвержденным титулом.
— Думаешь, возможно?
— Возможно. Граф, я хотела бы ввести вас в ситуацию. Вначале — кто такой младший принц Дома Маркус…
— Сын Владетеля и польской княжны Элизабет. Принц без права наследования.
— Быстро ты!.. Молодец, Ильмар. Так вот… я давно не была при дворе. Но у меня там есть друзья… хорошие друзья, — летунья улыбнулась, и я вдруг ощутил внезапный и глупый укол ревности. — Принц Маркус — очень умненький мальчик.
— Я заметил.
— Ко всему еще он показал себя большим любителем диспутов… Духовенство двора относилось к нему серьезно. Настолько серьезно, что Маркус получил возможность рыться в древних архивах. В самых закрытых архивах… Ну какая, скажи, беда, если мальчик почитает древние манускрипты времен Искупителя и его учеников?
— Даже так?
— Вот тут самое неясное — даже мои источники ничего не могут выяснить. Мальчик раскопал какую-то книгу… датируемую чуть ли не сотым годом от рождения Искупителя. Ему позволили взять в руки эту святыню, посидеть в библиотеке храма. Как я понимаю, эти напыщенные придворные святоши сами толком не понимали, что у них хранится. Но на всякий случай оповестили Преемника и высшую канцелярию о найденной инкунабуле. Ответ пришел уже через сутки — пасынок Божий дал сан святого паладина своему доверенному секретарю и отправил в Лувр на планёре.
— Урожайная осень… на святых паладинов… — буркнул я.
Хелен, прищурившись, глянула на меня, но переспрашивать не стала.
— Однако когда паладин прибыл в Лувр с повелением доставить под охраной найденную книгу и самого Маркуса — просто для проверки, понял он что-нибудь в тексте или нет, младший принц уже исчез. Неизвестно, что он там вычитал, но выводы сделал правильные.
— Какие?
— Да такие, что его жизнь теперь ничего не стоит! В этой книге что-то настолько ценное, что Владетель после разговора с паладином лично отдал приказ о поимке Маркуса. Своего сына, пусть даже и внебрачного! Такие тайны убивают любого, кто прикоснется к ним!
— А книга?
— А книгу Маркус унес с собой. На Слове.
Хелен наморщила вдруг лоб, побледнела:
— Ты знал? У него на Слове была книга?
— Была…
— Ты ее видел?
— Нет.
— Десять и один! — грязно выругалась Хелен. — Что же ты…
— Зато жив. И смертельной тайны не касался.
— Кто поверит! Если схватят, запытают до смерти.
— А тебя, часом, не подозревают? Доставила мальчика на материк, а в благодарность получила книгу…
Хелен мрачно улыбнулась:
— Чего бы иначе я с тобой сидела, граф. Подозревают.
— Ну, ты!..
— Ильмар, ты не понимаешь, как плохи дела. Я не из самого захудалого рода, поверь. А уж мои заслуги перед Домом Владетель трижды отмечал лично! И все равно… Святой паладин, что прибыл в Лувр, требует моего ареста и допроса. Как он сказал Владетелю: «Пусть лучше тысячи праведников погибнут в муках, чем один нечестивец заглянет в святую книгу».
— Да что это за книга такая!? — ужаснулся я.
— Не знаю. Личный дневник Искупителя? Записки его учеников — причем не те, что в святые книги вошли, а подлинные, без купюр и недомолвок? Нет, ерунда… Ильмар, если бы дело было лишь в наших святынях, Владетель бы в панику не впадал. А тут весь двор гудит, как осиное гнездо. Указ о моем аресте и дознании лежит у Владетеля на столе, и со дня на день его подпишут.