Профессор Минц поскреб блестящую лысину и произнес:
— Достаточно сложить два и два, чтобы получилось два в квадрате.
— Надо запомнить, — сказал Президент и записал слова профессора. — Смешной, понимаешь, парадокс.
— Вам принесли координаты иноземной цивилизации, — продолжал Минц, — и вы как государственный человек сделали вывод…
— Я сделал вывод — надо лететь! — сказал Президент.
— Это единственный способ сегодня обогнать Америку и показать всему миру, что Россия остается великой страной.
— Ну молодец, ты наш старик! — обрадовался Президент. — Продолжай!
— Но я тоже не представляю, каким образом… — начал было Минц, но тут Удалов его перебил:
— Я думаю, что речь идет о минимизации.
— Об этом неудачном опыте?
— Вот именно! — воскликнул Президент. — Зря вы это изобретение забросили, Лев Христофорович… Зато сейчас оно нам очень пригодится. Если у нас имеется отдаленная цивилизация и если у нас нет денег, чтобы отправить туда космическую экспедицию, то почему бы не уменьшить космонавтов до миниатюрных размеров, и тогда…
— Запасов воздуха и пищи надо в сто раз меньше, вес корабля в сто раз меньше — всего надо в сто раз меньше! — заявил Удалов. — Вы гений!
— О гениальности — это лишнее. У меня есть семья и другие советчики. В коллективе живу, думаем вместе. А решения приходится принимать, понимаешь, в одиночестве. Устал я, ребята. Пошли, что ли, пообедаем. Супруга ждет.
Все приборы для корабля создавали на станции юных техников и в Институте борьбы с вредными насекомыми. Мебель и прочие вещи поручено было изготовить фабрике Твердой игрушки, которую оцепили автоматчики и сотрудники ФСБ.
В Министерстве обороны об операции «Звезды зовут!» знали три человека. Зато очень многие были в курсе параллельной операции «Галактика». На полигоне в Плесецке готовили к старту настоящий космический корабль, и хоть цель полета держали в тайне, половина населения Земли знала о цели. В США эксперты категорически заявили, что российская экономика такого запуска не выдержит, а если корабль и пролетит несколько миллионов километров, то обязательно рассыплется.
Однако американские агенты и купленные ими мафиози вели поиски юноши Сережи. Но найти не могли, потому что он сдружился с академиком Минцем и уехал с ним на время подготовки экспедиции в Великий Гусляр, где жил на правах внучатого племянника и вел со Львом Христофоровичем бесконечные научные споры.
Присутствие Минца пока не требовалось. Подготовка к полету была взята под президентский контроль.
Дети в доме № 16 уже привыкли, что в семь вечера во дворе опускается черный вертолет с золотым гербом России на борту и из него выходит дюжий фельдъегерь.
Наконец уже осенью, когда трава в городском парке пожухла, а клены стали огненными, подготовка к экспедиции была завершена.
В Гусляр пришло послание от Президента: Удалову и Минцу быть в Плесецке к шести вечера. На том же фельдъегерском вертолете и вылетели.
На космодроме наших знакомых тут же провели в бункер. Там находился Президент. Нет, не инкогнито, а совершенно официально, так как только он мог помахать рукой улетающим космонавтам.
Президент сидел за простым дубовым столом, который остался в наследство от академика Королева. Справа сидел Кочубей, слева генерал с бородкой под Троцкого. Комиссия принимала доклады служб.
Когда выяснилось, что все службы свое дело сделали и корабль к полету готов, Президент отправился на пресс-конференцию.
Журналистов собралось столько, словно Президент только что взял штурмом Кремль.
В коридоре, в тот момент, когда никого рядом не было, Президент по-товарищески обнял Минца и Удалова и спросил:
— Не передумали?
— Нет, — сказал Минц.
— Средство привезли?
Минц похлопал себя по верхнему карману.
— Инкубационный период проверяли?
— И не раз, вы не волнуйтесь, — сказал Удалов. — Короткий у нас инкубационный период.
Президент поспешил на пресс-конференцию. От двери обернулся и громко прошептал:
— Вся надежда на вас, мужики! Если опозоримся, меня скинут, вас — под колесо истории, а удар по репутации России будет такой, что уже не очухаться.
— Не подведем, — заверил Удалов.
В секретной комнате они просидели минут двадцать. Работал маленький телевизор. Они видели, как Президент отбивается от журналистов. Настроение было тревожным. Ответственность — громадной.
В дверь заглянула дочь Президента, доверенное лицо.
Она сделала жест рукой. Дочь была вся в черном, на голове черный платок.
Черной монашкой она повела друзей по коридору,
Они вышли на поле. Дул холодный ветер. Удалов пожалел, что не взял плащ.
Впереди возвышалась громадная башня — космическая ракета.
Дочь Президента легко вспрыгнула на небольшую платформу, Минц с Удаловым последовали ее примеру, и тележка покатилась к кораблю.
Возле корабля было тихо.
Часовые возле башни мирно спали.
— Никто не заметит нашего прихода, — сказала дочь Президента.
Они поднялись на лифте в космический корабль, прикрепленный спереди к ракете-носителю. Ракета была большой, корабль казался маленьким.
— Папа очень на вас рассчитывает, — сказала дочь.
Минц поцеловал руку молодой женщине, а Удалов крепко пожал ее прохладные пальцы.
Минц и Удалов остались одни.
— Что ж, — сказал Удалов, — давай попрощаемся. Мало ли что может случиться?..
— Ничего не случится, — отрезал Минц. — Мои открытия абсолютно надежны.
А тем временем пресс-конференция кое-как закончилась. Президенту не удалось убедить иностранных корреспондентов, что миссия к дальней звезде завершится успешно. Оппозиционные журналисты обвинили его в безжалостном отношении к русским людям. В сознательной попытке убить космонавтов по указке западных спецслужб. Репутация страны и лично Президента была поставлена на карту.
На глазах у сотен телекамер Президент пожал руки космонавтам и пожелал им скорейшего возвращения.
Гедике Петр Матвеевич был высок ростом, у него были курчавые черные волосы и нос с горбинкой. Он отличался безумной храбростью и находчивостью. Еще пять лет назад, до окончания летного училища, он был капитаном команды «Веселых и находчивых» Московской консерватории. Петр Иванов — коренастый, светлоглазый, малоподвижный, с пшеничными волосами, которые спадали на лоб, — был слесарным гением. Он собственными руками построил действующий самолет и пытался улететь на нем в Америку. Его поймали в районе Северного полюса и вместо тюрьмы отправили в отряд космонавтов.
Весь мир глядел на то, как космонавты строевым шагом, поблескивая прозрачными круглыми шлемами, прошагали последние метры до ракеты. Петр Гедике отрапортовал лично Президенту.
— С Богом, — напутствовал Президент.
Патриарх сказал небольшую речь.
Космонавты исчезли внутри космического корабля. Весь мир затаил дыхание.
Начался отсчет времени.
Космонавты не смогли скрыть изумления, увидев в космическом корабле двух пожилых людей.
— Вы что здесь делаете! — воскликнул командир Петр Гедике. — Сейчас же покиньте корабль.
— Нет, — твердо сказал Минц. — Мы летим с вами.
— Да вы что? — возмутился Петр Иванов. — У нас каждый кусок хлеба на учете.
— Хлеба достаточно! — отрезал Удалов. Он вынул из кармана и протянул космонавту Гедике свой заграничный паспорт с открытой космической визой. Минц также дал космонавтам убедиться в том, что его документы в полном порядке.
— Отныне и до конца полета, — сказал Минц, — я буду научным руководителем экспедиции, а Корнелий Иванович — консультантом по межгалактическим вопросам.
Космонавты пребывали в растерянности, но тут вспыхнул экран телевизора, на котором обнаружилось усталое лицо Президента:
— Как Верховный Главнокомандующий я беру на себя всю ответственность за неожиданные назначения. Я подтверждаю полномочия моих представителей — Минца и Удалова. Космонавтам Гедике и Иванову предписывается во всем слушаться старших товарищей. Счастливого пути и мягкой посадки!