— Действуй, — рассеянно произнес Апанали и резко оглянулся, услышав за своей спиной характерное сопение мромрозия.
Вообще-то для человека все мромрозии на одно лицо. На вид они немного похожи на огромных плюшевых мишек, только с восемью лапами, обычно оранжевой и очень длинной шерстью и с одним ярко-зеленым глазом на морде совсем не медвежьей формы.
Однако Апанали частенько внимательно приглядывался к ним, пытаясь отличить одного от другого.
Вот и сейчас ему показалось, что он узнал мромрозия — это тот самый, что прикомандирован к его кораблю. Или все-таки не он? «Мой, кажется, потолще и пониже, а этот до плеча почти достает. Впрочем, шут его знает — они ведь кажутся выше, когда тянутся на лапах».
Мромрозий выглядел возбужденным и довольным. Похоже, ему нравилось, что они отправляются в дальний путь.
— На Лонтано случилось несчастье, — сказал он, обращаясь к Апанали. — Очень хорошо, что мы так быстро отреагировали и уже отправляемся туда.
Его изумрудный глаз по-доброму смотрел на офицера. Было трудно найти объяснение, почему взгляд мромрозия прочитывался как несомненно добрый. Ведь у этого существа отсутствует лицо — в человеческом понимании этого слова.
— Да, мы скоро отчаливаем, — сказал Апанали. — Потребуется еще немного времени на сборы.
— Хорошо быть всегда наготове, — заявил мромрозий. Его шерсть приобрела хромово-желтый оттенок.
Это выражало какую-то внутреннюю эмоцию.
Офицерам раздавали памятку о том, что значат разнообразные перемены в цвете шерсти этих существ, но Апанали этой грамоты не освоил.
Что должна обозначать загадочная реплика «хорошо быть всегда наготове» в сочетании с посветлением шерсти?
Из осторожности капитан никак не отозвался на слова мромрозия.
Тогда тот прибавил:
— Однако всегда следует помнить о существовании сюрпризов — иногда приятных, а иногда совсем наоборот.
Окончательно поставив Апанали в тупик, мромрозий чинно заковылял к «Икемоосу».
«Ага, значит, это все-таки мой мромрозий, — удовлетворенно подумал Апанали. — Я все-таки угадал. Хотя о чем он толковал, убей, не пойму».
Тем временем его сержант-бантер подготовил сводку погрузочной работы по всем шести кораблям и протянул Апанали уже готовую распечатку.
Командир «Икемооса» начал просматривать список, но тут краем глаза заметил рядом Тару Гайху, старшую связистку с «Ямапункта» — о том, что она с флагманского корабля, говорили зелено-пурпурные нашивки на груди.
— Доброе утро, — приветливо сказала она Апанали.
Ходили слухи, что Тара не самых строгих правил, и многие Младшие Блюстители могли похвастаться быстрой победой над ней.
Однако Апанали, глядя на эту серьезную молодую женщину, всякий раз думал, что ее имя треплют зря. Вот и сейчас она смотрела на него, статного красавца, без тени кокетства. А с другой стороны, она без приглашения остановилась рядом с ним и, судя по всему, идти дальше не намеревалась.
— Доброе утро, — ответил Апанали. — А где остальные?
— Завтракают наспех и плещут холодной водой в физиономии, чтобы побыстрее проснуться, — констатировала она монотонно. Потом скосила глаза на «Ямапункт» и спросила, иронически скривив губы: — Их сиятельство уже прибыл на борт?
— Если вы имеете в виду командира звена Фейрборна, то еще нет, — сухо сказал Апанали, в корне пресекая всякую фамильярность. Осторожность сейчас не помешает. Насчет убийства главного каптенармуса он этой горячей штучке не скажет ни слова. — Из командиров, кажется, еще никого нет.
— Послушайте, капитан, не прикидывайтесь мальчиком — я против вас ничего не имею, — внезапно окрысилась Тара Гайху. — Но есть у нас командиры кораблей с заячьей душой, которые собственной тени боятся. Такие посылают нас в самое пекло, на верную и бессмысленную гибель. Вы, думаю, и сами понимаете, какая операция нам предстоит. Что вы хотите? Чтобы я сияла улыбкой и танцевала от радости?
Апанали был ошарашен подобным наскоком. Кажется, он ничем не спровоцировал ее. Но в гневе Гайху очень похорошела. Кто любит коренастых брюнеток с маленькими грудями — для такого она очень даже ничего. Военная форма сидит на ней отлично, осанка правильная, да и держится эта старшая связистка с чувством собственного достоинства.
Однако Апанали язык распускать не желал и поэтому ответил сдержанно:
— Командир здесь — Фейрборн. И все мы, Младшие Блюстители, связаны присягой на верность.
— Вот-вот, — угрюмо подхватила Гара Гайху. — Всем распоряжается Фейрборн! Просто замечательно!
Она решительно зашагала прочь, к своему кораблю. Уже сунув свою персональную карточку в прорезь на пропускных воротах, она обернулась и бросила Апанали, который все еще смотрел в ее сторону:
— Надеюсь, мы с вами выпьем по рюмочке, когда вся эта пакость останется позади.
Он удивленно округлил глаза. Довольно внезапное завершение столь острого разговора.
Гайху рассмеялась, видя его растерянность, махнула рукой и скрылась в корабле.
Рядом с Апанали появилось новое лицо. Начальник протокольной службы Ярез гоз-Мекур с «Райвальда». Он был родом с Эрба-Буэны, оставил родину пятнадцать лет назад и с тех пор не выказывал желания вернуться туда, хотя и называл планету раем.
К физиономии Ярез гоз-Мекура словно приклеилось выражение перманентной подозрительности.
А впрочем, это выражение было характерно едва ли не для всех начальников протокольной службы. Говорят, все они совмещают дипломатическую работу со шпионской.
— Чего у вас тут? — после легкого горестного вздоха спросил Ярез гоз-Мекур, недоверчиво глядя на космолеты.
— У нас ничего, — насмешливо отозвался Апанали. — Собираемся. А вы чего?
— Ну и мы собираемся. Приказ есть приказ, черт бы его побрал. Будь моя воля, меня бы отсюда и клещами не вытянули… Когда отчаливаем? Минут через двадцать?
Апанали отметил про себя, что боевой дух в звене не слишком высок. Как будто все чувствуют, что их посылают на неправое дело. Да еще под началом, мягко говоря, странноватого командира.
Ярезу гоз-Мекуру ответил сержант-бантер с «Райвальда»:
— Да, сэр, мы отчаливаем примерно через двадцать минут. Лучше вам сразу пройти на корабль.
— Верно, верно, — забормотал начальник протокольной службы и поплелся к своему кораблю.
В проходе он разминулся со старшим помощником командира Яаном Дуйкстером, уроженцем Новейшего Амстердама, который служил на «Дайчирукене». Они обменялись вялым салютом — у обоих правая рука так и не достигла левого плеча, а только обозначила жест.
Апанали тоже поприветствовал Яана Дуйкстера и отправился на свой корабль.
Тем временем старпом Дуйкстер, узрев сержанта-бантера со своего «Дайчирукена», обратился к нему:
— Сколько людей уже на борту, кроме вахтенных?
— Вы первый, сэр, — ответил киборг. — Командир корабля Леатрис Свентур сообщила мне, что направляется сюда. — Сержант-бантер издал щелкающий звук, выражающий растерянность, и добавил: — Неожиданный поворот событий, сэр. И произошел в такое странное время.
— Верно замечено, — согласился старпом Дуйкстер. — Моральный дух, считай, на нуле. Однако… Ну да ладно, будем надеяться на лучшее…
Он уже хотел подняться на борт корабля, когда сержант-бантер тихонько окликнул его.
— Еще одно, сэр, — сказал он вполовину своего машинного голоса. — Есть кое-что, что вам не мешало бы знать. Только это сугубо конфиденциальная информация. Нам приказано не разглашать.
Был бы тут Апанали, пришлось бы ему округлить глаза и попенять себе самому за наивность. Роботы, оказывается, тоже не умеют держать язык за зубами, то бишь информацию в файлах для ограниченного пользования. Видать, дурной пример заразителен.
— Что такое? — спросил старпом Дуйкстер, тоже понижая голос.
Его позабавили доверительные нотки в голосе сержанта-бантера.
Но одновременно он насторожился.
— Произошло… э-э… несчастье.
Дуйкстер перебил его:
— Ты про лейтенанта Уиллистера? Я уже в курсе. Ужасно. Мерзкая история. Но нам на это отвлекаться не следует. Скоро взлетаем.