Максиму казалось удивительным даже не это — короткая и обычно запоздалая метаморфоза, — а то, что у мертвой девушки не осталось никакой раны. Краткий миг превращения очистил ее, исцелил. Только разрез на блузке и пиджаке.
— Слава тебе, Господи, — прошептал Максим, глядя на мертвого оборотня. — Слава тебе, Господи.
Он ничего не имел против роли, отведенной ему в этой жизни.
Но все-таки она была слишком тяжела для него, не имеющего завышенного уровня притязаний.
В это утро я понял, что весна действительно наступила.
Еще вечером небо было другим. Плыли над городом тучи, пахло сырым, промозглым ветром и неродившимся снегом. Хотелось устроиться поудобнее, впихнуть в видик кассету с чем-нибудь красочным и дебильным, то есть американским, глотнуть немного коньяку да так и уснуть в глубоком кресле.
Утром все изменилось.
Жестом опытного фокусника на город накинули голубой платок, провели над улицами и площадями — будто стирая последние остатки зимы. И даже оставшиеся по углам и канавам комья бурого снега не казались недосмотром наступившей весны, а просто уместным элементом интерьера. Напоминанием…
' Я шел к метро и улыбался.
Иногда очень хорошо быть человеком. Вот уже неделю я вел именно такую жизнь: приходя на работу, не поднимался выше второго этажа, возился с сервером, который вдруг приобрел ряд скверных привычек, ставил девчонкам из бухгалтерии новые офисные программы, необходимости в которых ни они, ни я не видели. По вечерам ходил в театры, на футбол, в какие-то мелкие бары и ресторанчики. Куда угодно, лишь бы было шумно и многолюдно. Быть человеком толпы еще интереснее, чем просто человеком.
Конечно, в офисе Ночного Дозора, старом четырехэтажном здании, арендованном нами у нашей же дочерней фирмы, людей не было и в помине. Даже три старушки-уборщицы были Иными. Даже нагловатые молодые охранники на входе, чья работа заключалась в отпугивании мелких бандитов и коммивояжеров, имели небольшой магический потенциал. Даже сантехник, классический московский сантехник-алкоголик, был магом… и был бы весьма неплохим матом, не злоупотребляй он спиртным.
Но так уж повелось, что первые два этажа выглядели вполне обыденно. Здесь дозволялось бывать налоговой полиции, деловым партнерам из людей, бандитам из нашей крыши… пусть крышу, в свою очередь, контролировал лично шеф, но к чему это знать шестеркам?
И разговоры здесь вели самые обычные. О политике, налогах, покупках, погоде, чужих любовных интрижках и собственных амурных приключениях. Девчонки перемывали кости мужикам, мы не оставались в долгу. Завязывались романы, плелись интриги с целью подсидеть начальство, обсуждались виды на летний отдых, если таковой случится…
Через полчаса я доехал до «Сокола», выбрался наверх. Толпа, суета, шум, в воздухе — выхлопная автомобильная гарь. И все-таки — Весна.
Наш офис не в худшем московском районе. Далеко не в худшем, если не сравнивать с резиденцией Дневного Дозора. Но Кремль при любом раскладе не для нас — слишком сильные следы наложило прошлое на Красную Площадь и слишком глубоко впиталось в древние кирпичные стены. Может быть, когда-нибудь они рассосутся… Но пока ничто не предвещает сей благостной перспективы, увы, не предвещает.
От метро я шел пешком, тут было совсем рядом. Лица вокруг были хорошие, согретые солнцем и весной. За что я люблю весну — слабеет ощущение тоскливого бессилия. И меньше искусов.
Один из ребят-охранников курил перед входом. Дружелюбно кивнул — в его задачу не входила глубокая проверка. Зато от меня напрямую зависело, будет ли на компьютере в их дежурке доступ в Интернет и парочка свежих игр или одна только служебная информация и пропускные файлы сотрудников.
— Опаздываешь, Антон, — обронил он.
Я с сомнением посмотрел на часы.
— Шеф созвал всех в конференц-зале, тебя уже искали.
Странно, меня на утренние совещания обычно не звали. Могло что-то разладиться в моем компьютерном хозяйстве? Да вряд ли, вытащили бы ночью из постели, и все дела — бывало и такое, когда припрет…
Кивнув, я ускорил шаг.
Лифт в здании есть, но старый-престарый, и на четвертый этаж я взбежал по лестнице. На площадке третьего этажа был еще один пост, уже посерьезнее. Дежурил Гарик. При моем приближении он прищурился, посмотрел сквозь Сумрак, сканируя ауру и все те метки, что мы, Дозорные, несли на своем теле. Лишь потом приветливо улыбнулся:
— Давай быстрее.
Дверь в конференц-зал была приоткрыта. Я заглянул внутрь — собралось человек тридцать, в основном оперативники и аналитики. Шеф расхаживал перед картой Москвы, кивал, а Виталий Маркович, его заместитель по коммерческой части, маг весьма слабый, зато прирожденный бизнесмен, говорил:
— Таким образом, мы полностью перекрыли текущие расходы, избавив себя от необходимости прибегать к э… форсмажорным видам финансовой деятельности. Если собрание поддержит мои предложения, мы можем несколько увеличить довольствие сотрудников, в первую очередь оперативных работников, разумеется. Выплаты по временной нетрудоспособности, пенсии семьям погибших — тоже нуждаются в э… некотором индексировании. Мы можем это себе позволить…
Кому-то может показаться смешным, что маги, способные превра-шать свинец в золото, уголь — в алмазы, а резаную бумагу — в хрустящие кредитки, занимаются коммерцией. Но на самом деле это удобнее сразу по двум причинам. Во-первых — создает рабочие места для Иных, чьи способности слишком малы, чтобы использовать их по прямому назначению. Во-вторых — меньше риска нарушить равновесие сил. Хаос бывает не только экономический…
При моем появлении Борис Игнатьевич кивнул и сказал:
— Виталий, спасибо. Думаю, ситуация ясна, никаких нареканий к вашей деятельности нет. Голосовать будем? Спасибо. Теперь, когда все в сборе…
Под внимательным взглядом шефа я пробрался к свободному креслу, сел.
— Переходим к основному вопросу.
Сидевший рядом со мной Семен наклонил голову и прошептал:
— Основной вопрос — своевременная уплата партийных взносов за март…
Я не удержался от улыбки. Порой в Борисе Игнатьевиче и впрямь просыпался старый партийный функционер. Меня это смущало куда меньше, чем манера поведения средневекового инквизитора или отставного генерала, но, возможно, я и не прав.
— Основной вопрос — протест Дневного Дозора, полученный мною два часа назад, — сказал шеф.
До меня сразу не дошло. Подумаешь, протест!.. Дневной и Ночной Дозоры так часто перебегают друг другу дорогу, с удовольствием оттаптывая мозоли, что протесты чуть ли не каждую неделю рассматривают и утрамбовывают на уровне региональных отделений. Крайне редко дело доходит и до бернского Трибунала…
Но тут меня проняло, поскольку я понял, что протест, из-за которого созвано расширенное собрание Дозора, заурядной склокой быть не может.
— Суть протеста, — шеф потер переносицу, — суть протеста такова… Этим утром недалеко от Столешникова переулка убита женщина из Темных. Вот краткое описание произошедшего'.
На мои колени шлепнулась пара листков, отпечатанных на принтере. Присутствующие тоже зашелестели бумагами. Я пробежал глазами текст:
«Галина Рогова, двадцать четыре года… Инициирована в семь лет, семья к Иным не принадлежит. Воспитывалась под патронажем Темных… Наставница — Анна Черногорова, маг четвертой ступени… В восемь лет Галина Рогова зафиксирована как оборотень-пантера. Способности средние…»
Морщась, я проглядывал досье. Хотя, в принципе, морщиться было не с чего. Рогова была Темной, но в Дневном Дозоре не работала. Положения Договора соблюдала. На людей не охотилась. Вообще никогда. Даже те две лицензии, которые ей предоставили на совершеннолетие и после свадьбы, не использовала. С помощью магии добилась высокого положения в строительной корпорации «Теплый Дом», вышла замуж за заместителя директора. Один ребенок, мальчик, способности Иного не выявлены. Несколько раз Рогова прибегала к способности Иной для самозащиты, один раз — убила нападавшего. Но даже в тот раз до людоедства не опустилась…