— Им не надо заботиться о лифтах, — сказал Копински, вглядываясь в стеклянную стену. Тела термитов казались мягкими, безо всякого следа жесткого хитинового панциря. — Я всегда думал, что термиты — это нечто вроде муравьев. Но они не похожи на муравьев.
— Одно время их называли белыми муравьями, но это неверно, — продолжал отец Мойнихэн. — Термиты — отдельный род, образовавшийся в процессе эволюции насекомых, напоминающих современных тараканов. Они относятся к отряду Isoptera, в отличие от Hymenoptera, к которому принадлежат пчелы, осы и муравьи.
— Значит, существует много разных видов?
— Больше, чем веснушек в ирландском лагере бойскаутов. По оценкам специалистов, в мире имеется от двух до трех тысяч видов термитов. И у них, как правило, более сложная организация общества, чем у других насекомых, живущих семьями. В процессе питания им необходимо обмениваться бактериями и симбиотическими микроорганизмами, чтобы переваривать целлюлозу, без которой они не могут существовать. — Он склонился над террариумом. — Видите вон тех? Это солдаты. Интересно, что их головы и тела служат только оружием. Сами они не могут даже есть и не способны к воспроизводству.
Копински выпрямился.
— А ваши ребята могут сгрызть дом так, что он развалится?
— Это иная разновидность, — ответил священник. — Все они едят дерево, это правда, но настоящий вред зданиям могут принести только калотермитиды из семейства древоядных.
— Да уж, — сказал Копински. — Они откусывают кусочек здесь, кусочек там, сначала вы ничего не замечаете, а в один прекрасный день весь ваш дом становится дырявым, как сито.
Отец Мойнихэн отошел от террариума и продекламировал:
— Пришел какой-то муравей и закусил бревном. Вот отчего кузина Мэй свалилась в подпол кувырком.
— Вы и стихи о них пишете? — удивился Копински.
— Это написал Огден Нэш.
— А, понятно… То, что для нас является хорошим строительным материалом, для них — еда.
— Можно сказать и так, — согласился священник. — Простите, но У вас к насекомым довольно странный подход. Подозреваю, вы подводите меня к какой-то мысли.
Копински посмотрел ему в глаза.
— Святой отец, что вы думаете о других вселенных, которые, как нас все время убеждают ученые, существуют в иных измерениях?
— А почему вы именно сейчас спрашиваете меня об этом?
— Будет ли одно и то же… э-э… вещество казаться тем же самым Нам и какой-нибудь твари из другой вселенной? — Копински постучал по тумбе. — Вот это, например. Для нас это твердый материал. Крепкий и прочный. А не покажется ли он какому-нибудь пришельцу лакомым сыром?
— Хорошенькую загадку вы мне загадали, — удивился священник.
Детектив наконец решился высказать мысль, которая крутилась у него в голове с тех пор, как он покинул Сайкомп.
— Когда вы сегодня утром были в Бюро, то порекомендовали нам искать насекомых. — Он махнул рукой в сторону террариума. — Сейчас эта идея может показаться безумной, я понимаю, но думаю, что вы к таким привыкли. Возможна ли ситуация, когда то, что является неким веществом в одной из вселенных, в нашей воспринимается как время? Вы меня понимаете? А если в той вселенной есть жуки, которые едят это вещество, то они будут способны прогрызать дырки в нашем времени, как насекомые, которые питаются деревом.
Отец Мойнихэн вытаращил глаза.
— Жучки? Жучки едят время? — повторил он.
Копински пожал плечами:
— Я выслушал вас, выслушал физиков и понаблюдал за тем, что у нас происходит. Это единственное, что мне приходит в голову.
Как и ожидал Копински, священник не стал сразу высмеивать эту идею. Сначала он задумался.
— Вы хотите заставить меня поверить в невероятное, — произнес он наконец.
— Я не утверждаю, что это именно так, — возразил Копински. — Я просто спрашиваю, считаете ли вы подобное возможным.
— Ну, в этом мире случались и более странные вещи, которые нам с вами трудно представить, — заметил святой отец.
— Значит, возможно?
— Это ваша теория, а не моя. Такие вопросы мы должны задавать ученым.
— Мы?
Отец Мойнихэн слегка обиделся.
— Ну, конечно, мы. Теперь, когда вы возбудили мое любопытство, не станете же вы отстранять меня от расследования?
Детектив кивнул:
— Не возражаю.
— Я предлагаю еще раз встретиться с этим человеком, Эрингером. Он один из немногих, кто больше любит слушать, чем говорить.
— Идет. Только сперва мне надо выяснить обстановку в конторе. Связь повсюду нарушена, и нам, возможно, не удастся дозвониться до Грэхэма. Не могли бы вы сходить на Пятьдесят девятую улицу и любым способом вытащить его из Сайкомпа, а потом прийти с ним в Бюро? — спросил он священника. — Давайте встретимся там через час. Спросите кабинет Эллиса Уэйда. Это мой начальник. А его шефа зовут Лэнглон. Я буду у одного из них.
Они вышли из подвала и поднялись по лестнице, ведущей к входной двери.
— Через час, — уточнил отец Мойнихэн, пока они надевали пальто. — Сколько на ваших?
Копински достал серебряные часы и сверил их со старинными ходиками, степенно тикавшими рядом с вешалкой для шляп. К его удивлению, карманные часы отставали на шесть минут. Он продемонстрировал их отцу Мойнихэну, но священник лишь поднял брови и пожал плечами, как бы желая сказать: детектив волен думать, что ему угодно.
Поразмыслив, Копински поставил свои часы по часам Мойнихэна. Они вместе дошли до конца квартала, а затем разошлись каждый в свою сторону.
Как и предполагал Копински, Бюро было завалено сообщениями, которые подтверждали лавинообразный рост хаоса. Практически все телефоны в городе молчали — красная дымка витала и над телефонными станциями. Покинул рабочие места служебный персонал ряда крупных компьютерных центров. Люди были эвакуированы еще из нескольких зданий — их конструкции тоже были повреждены. Центр обработки данных в Уэст-Сайде и расчетный отдел одного из крупных банков близ Бродвея начали разваливаться. Тысячные толпы наводнили улицы. Все туннели и мосты из Манхэттена были забиты машинами.
Копински проверил, доставлены ли в лабораторию образцы, которые он прислал из Сайкомпа, потом отправился в свой кабинет на Двенадцатом этаже. Дина и мобилизованный ею инженер-электрик из Технической службы как раз заканчивали свои труды над картой. Фамилия электрика была Хасли; он работал в отделе совсем недавно. Выглядел он так, как и положено заправскому технарю: стрижка «ежик», рубашка с короткими рукавами, из нагрудного кармана торчат ручки, линейка и калькулятор.
— В основном это большие компьютерные центры, но есть и другие объекты, — ответил электрик на вопрос Копински. — Похоже, что временные сдвиги чаще происходят там, где частое переключение электричества сочетается с высокой плотностью энергии. Это пока все, что я могу сказать. Нужны детальные исследования.
— Очень похоже на то, что говорил Грэхэм, — заметила Дина.
— Неплохо для начала, — сказал Копински. — А теперь попробуем взглянуть на дело под новым углом. — И он коротко изложил собственную теорию, упомянув и реакцию отца Мойнихэна, а в заключение добавил: — Только не говорите мне, что все это из области фантастики. У вас есть что-нибудь получше?
Ничего «получше» у Дины не было.
— Мне кажется, тут что-то другое, — это было все, что она могла сказать.
Хасли ошарашенно покачал головой.
— Жуки из другого измерения, которые едят время? Я инженер-электрик и изгонять злых духов не умею.
В приемной Уэйда на пятнадцатом этаже Руфь доблестно отбивалась от разбушевавшейся толпы. Огоньки селектора на ее столе сверкали, как рождественская елка. Копински удалось выяснить, что Уэйд спасся бегством на верхние этажи. Он подбодрил Руфь и вышел вместе с Диной и Хасли.
Их поиски завершились на шестнадцатом этаже в кабинете начальника Уэйда, Дэвида Лэнглона. Лэнглон был слишком хорошо воспитан, чтобы самостоятельно выпроваживать незваных посетителей, и обычно переадресовывал их Уэйду. Поэтому его секретарша не обладала опытом Руфи по части охраны внутренних покоев шефа и, конечно, не могла справиться с таким пронырой, как Джозеф Копински.