Я сел рядом с ней. Она по-прежнему была обращена ко мне затылком, но я чувствовал, что она улыбается. Действительно, почему бы ей не улыбаться? Она существовала лишь в те минуты, когда я был рядом с ней. Она была обута в легкие туфельки, отделанные кружевом, как и ее трусики. Я не помешан на женских ступнях, но в этих туфельках ее ножки выглядели очень привлекательно. Я смаковал наслаждение, пока кружева ее трусиков не отпечатали свой узор в моем сердце. И вдруг мне послышалось, будто какой-то слабый голосок взывает о помощи.
Оглянувшись, я увидел в стене низкую, полукруглую дыру, ненамного больше мышиной норы. Мне пришлось ползти по-пластунски, и все равно я еле протиснулся в нее, выставив вперед плечо.
Я оказался в коридоре без единого окна с бетонным полом. Стены были голы. Пол — холодный и какой-то кривой. Стоять было трудно. У стены штабелем лежали свеженапиленные доски. На этом штабеле сидела девушка в красной кепке. Кепке типа бейсболки.
Девушка встала. Она была одета в футболку с надписью:
МЕРЛИН СИСТЕМС
НАШ СОФТ РАБОТАЕТ, КАК ЛОШАДЬ
Я понял, что, кажется, ничего не понимаю.
— Шемиз?
— Нет, не Шемиз, — ответила она.
— Не Шемиз, — произнес я. — Что вы тут делаете? Это мои…
— Тут ничего вашего нет, — процедила она. — Вы сейчас не в ТДВ. Вы в параллельке. В цикле программиста.
— А как же сюда попали вы?
— Программист — это я.
— Девушка-программист?
— Естественно. Девушка и программист, — под футболкой у нее были мешковатые белые хлопчатобумажные трусики. — Ну, что вы думаете?
— Думать от меня не требуется, — я почувствовал, что начинаю злиться. — Это Неопосредованный опыт. А вы не относитесь к числу моих фантазий.
— Погодите с выводами. Я дева, заточенная в темнице. А вы настоящий мужчина. Вы ведь пришли на мой зов, верно? Мне нужно, чтобы вы помогли мне попасть в Верхний зал.
В Верхний зал! С какой небрежностью произнесла она эти три слова.
— Говорят, он еще не открыт.
— Открыт-открыт — для тех, кто знает дорогу, — возразила она. — Есть короткий путь через мышиные норы.
— Мышиные норы?
— Чересчур много вопросов задаете. Я вам покажу. Только делайте именно то, что я скажу. Самостоятельно вам осматриваться нельзя.
— Это почему же? — я вновь почувствовал, что начинаю злиться. И огляделся по сторонам, просто чтобы настоять на своем. И увидел дверь.
— Потому, — пробурчала девушка у меня за спиной.
Но я уже переступал порог, пригнув голову. И оказался на старомодной кухне с белыми деревянными шкафчиками. Шемиз стояла у стола, помешивая в горшке огромными ножницами. Она была одета в облегающий, очень открытый лифчик без бретелек, с чашечками на проволочном каркасе и легкой подкладке, сшитый из стрейч-атласа и кружев. Также на ней оказались трусики с выемками на бедрах, широкой резинкой и ажурной кружевной вставкой спереди. И лифчик, и трусики были белые.
— Шемиз! — воскликнул я. Интересно, озадачило ли ее мое исчезновение.
Разумеется, не озадачило. Позади нее кто-то либо выходил, либо входил в дверь кладовой.
Это был я.
Я был одет в халат с эмблемой «Пути, ведущего вглубь».
Это действительно был я.
Мой взгляд уперся в пятнистый потолок зала Ожидания.
— Что случилось? — спросил я. Мое сердце бешено стучало. Слышался отчаянный скрип ботинок. Где-то взревела сирена. Других выдвинутых ящиков, кроме моего, не было.
— Система грохнулась, — сказал служитель. — Вас вызывают в отдел работы с клиентами. Срочно.
— Судя по нашим инфокартам, вы побывали там, где никак не могли оказаться, — заявила доктор Сиснерос. Она все время переводила взгляд с папки, лежащей на столе, на экран монитора. — В районах, куда вы не имели ни малейшей возможности попасть, — глянув на меня, она сверкнула своими новыми зубами. — Или вы что-то от меня скрываете?
В сложных ситуациях я всегда предпочитаю косить под идиота.
— Что, например?
— Вы случайно не видели во дворце еще кое-кого? Помимо вас и вашего визуального «Эн-0»-конструкта?
— Еще одну девушку? — я решил поддаться первому движению души. Она обычно предпочитает врать. — Нет, не видел.
— Возможно, это была просто системная ошибка, — рассудила доктор Сиснерос. — До завтра разберемся.
— Ну, как все прошло? — спросила мамуля.
— Прошло?
— Ну да, твоя Полинья, ваше арктическое злоключение?
— A-а, это… Отлично, — соврал я. Мамуле я всегда вру — чисто из принципа. Правда — слишком уж замысловатая штука. — Научился управлять каяком. Завтра на весь день уходим в открытое море.
— Кстати, об открытом море, — сказала мамуля. — Сегодня я распечатала те письма и кое-что для себя открыла. Люсиль пишет, чтобы ты забрал свои вещи. Клянется, что он больше не будет тебя бить.
— Барбара-Энн, мамуля, — поправил я. — И я желал бы, чтобы ты не распечатывала мои письма.
— Загадай желание, вдруг оно исполнится, — промурлыкала мамуля. ^ Я их сложила назад в том же порядке. Тебе не кажется, что надо ответить хотя бы на одно из них?
— Мне нужно отдохнуть, — сказал я. — Завтра мы идем на тюленье лежбище. Будем охотиться на льду.
— С ружьями?
— С дубинками. Ты же знаешь, как я ненавижу ружья.
— Это еще хуже.
— Мамуля, они ведь ненастоящие.
— Дубинки или тюлени?
— И те, и другие. Там все ненастоящее. Это Неопосредованный опыт.
— Что, и мои восемьсот девяносто девять долларов ненастоящие?
На следующее утро я вошел в зал Ожидания. Переодевшись, я сел на скамью и стал ждать служителя, разглядывая других клиентов. Большинство было одето в костюмы в стиле «сафари» или в пуховики. К 8:58 служители рассовали всех по ящикам.
Скрипучие-Ботинки объявился лишь в 9:14.
— Из-за чего задержка? — спросил я.
— В системе глюки, — сообщил он. — Но мы их скоро выловим, — и он начал лепить мне на лоб какие-то маленькие штуковины. — Зажмурьтесь.
Глюки? Я зажмурился. Услышал скрежет ящика; ощутил едкий запах витазина и точно пробудился от сна. Шемиз сидела на обтянутой парчой кушетке под распахнутым окном, одетая в коротенькую майку из сливово-красного стрейч-бархата с эластичной горловиной и кружевной отделкой. Также на ней были трусики-бикини того же цвета с завязками на бедрах.
— Шемиз, — произнес я. Я попытался сосредоточиться, но в голове неотвязно крутилась мысль о том, что вчера я сумел оказаться выше. Через комнату протрусила собака. За окном виднелся обычный французский парк с дугами мощеных дорожек. В голубом небе не было ни одного облачка.
Шемиз смотрела куда-то в сторону. Я сел рядом с ней, но неподвижность тяготила меня. Я уже собирался встать, когда мне послышался слабый голосок, взывающий о помощи. Опустив глаза, я увидел на плинтусе трещину. Сквозь нее не пролезла бы даже моя рука, но я смог протиснуться по-пластунски, выставив плечо вперед.
И вновь очутился в бетонном коридоре с досками у стены. Девушка в красной кепке заорала на меня:
— Из-за тебя я чуть не погибла!
— Глюки? — спросил я.
— Как ты меня назвал?
— Не Шемиз? — произнес я наудачу. Она сидела на поленнице, одетая в свою МЕРЛИН СИСТЕМС футболку и белые хлопчатобумажные трусики с большими выемками на бедрах.
— Ты назвал меня как-то иначе.
— Глюки.
— Глюкки. А неплохое имя, — глаза у нее были серые. — Но учти — больше не зевать. Нам придется ползти по мышиным норам, не через двери, а то опять встретишься сам с собой.
— Значит, я вправду увидел себя?
— И система грохнулась. А я по твоей вине чуть не погибла.
— Если система грохнется, ты умрешь?