– И каким же образом? – Я живо представил, как увожу подальше от убежища несколько сотен голодающих мохнатых существ.
– Вам известно: анемоны ловят себе пищу и переваривают ее, чтобы питать свои корни. А чашечные деревья собирают дождевую воду и превращают ее в медовый сок с той же самой целью. У этих деревьев питательная жидкость течет вниз, а не вверх, как у других растений. Так вот, кикихуахуа вывели специальное существо, генетически родственное космическим кораблям, только намного меньше. Оно живет под землей и питается тем, что высасывает из корней деревьев, и в свою очередь производит молоко, которым питаются лорины. В таком молоке есть абсолютно все, что необходимо для их жизни. Наши люди хорошо знают об этом, и пещера-кормилица станет их главной целью.
– Но как же вышло, что вы знаете все эти вещи, а мы не знаем? – удивилась Чара. – Уж за столько-то поколений мы могли бы выяснить что угодно.
– Должно быть, земляне гораздо любопытнее стилков, – ответил мистер Мак-Нейл, но мне показалось, что он уклонился от ответа.
– Но если лорины – разновидность кикихуахуа, почему они не послали по радио просьбу о помощи? – спросил я. – И разве их народ не отомстит, когда узнает, что вы с ними сделали?
Мистер Мак-Нейл мрачно усмехнулся.
– Они не узнают. По крайней мере, в ближайшие несколько сотен лет. Видишь ли, у кикихуахуа нет радио, а телепатически они могут общаться лишь на небольшом расстоянии. – Он снова тяжело вздохнул. – Итак, мы собираемся выступить против лоринов в течение суток, возможно, двух. Для начала Ничей Человек отвезет вас на багги в Лес Стрелы. – Землянин взглянул на солнце. – В пещере лоринов вы будете в безопасности до наступления ночи, а там уж вам решать.
– Я что-нибудь придумаю. Обязательно! – Надо было заставить лоринов понять ситуацию, но я не знал, как это сделать.
– Я вижу, ты сильно привязан к этим мохнатым существам, Харди? Ты так заботишься о них.
– Конечно. Они добрый народец и очень заботятся о нас. Мистер Мак-Нейл внимательно посмотрел на меня.
– Да, все сходится. Видишь ли, мы имеем серьезные основания полагать, что кикихуахуа создали и вас, стилков.
Я застыл в шоке.
Теперь, по прошествии времени, я не вполне понимаю, отчего был так потрясен. Все ключи находились у меня под рукой всю мою жизнь, они хранились в моей памяти. И тем не менее я считал, что мы, стилки… не знаю, как это сказать, уникальные, что ли. Просто выскочили ниоткуда в полном парадном платье и церемониальном плаще! А на самом деле оказалось, что мы просто-напросто продукты какой-то древней генетической программы.
– Козел-прародитель? – прошептал я в ошеломлении.
– Да. – Мистер Мак-Нейл понаблюдал за изменениями на моем лице и сказал: – По крайней мере, это чистое и благожелательное создание. Не то что наши древние предки, которые выползли из тины с единственной целью побольше жрать и размножаться… Неудивительно, что мы принесли такой беспорядок на вашу планету! Ты можешь гордиться первоначалом вашей расы, Харди.
– Гордиться?.. – На мой взгляд, это было совсем неподходящее слово. Все это выглядело так, словно мы, стилки, зародились и продолжали жить во лжи.
Чара пришла в себя первой и взяла меня за руку.
– Это ничего не меняет, любовь моя. Совершенно ничего.
– Она права, – твердо сказал мистер Мак-Нейл. – И запомни: чем больше вы знаете о себе, тем выше ваши шансы на выживание. Ты ведь никогда не был приверженцем религии, не так ли?
– Я всегда думал, что это полная чепуха, – признался я. – А теперь вы мне объясняете, что всех нас сотворил Козел-прародитель… А ну его к Раксу!
Мы с Чарой уселись на заднее сиденье сияющего металлом багги, а Ничей Человек занял место водителя. Мистер Мак-Нейл смотрел, как мы уезжаем, стоя на пепелище своего сада. Вскоре мы проехали через Иам и свернули в сторону Тотни.
В Иаме, рядом с пивной, я заметил Триггера с Каунтером, их челюсти дружно отвалились при виде великолепного экипажа, Я весело ухмыльнулся и помахал им рукой. Через минуту до меня дошло, что Триггер немедленно доложит Стансу о моем воскрешении. Впрочем, рано или поздно до Иама добралась бы весточка из Носса.
Когда мы покинули деревню, я задал Чаре вопрос, который беспокоил меня после беседы с мистером Мак-Нейлом.
– Скажи, ты раньше что-нибудь знала о кикихуахуа? Или хотя бы слышала это слово?
– Нет, никогда. Но я не слишком утруждаю себя преждевидением.
– Мне тоже ничего не известно. Очень странно, что стилки о них не говорят. Если кикихуахуа нет в нашей памяти, то уж в легендах-то они могли остаться? Но у нас есть только предание о Козле-прародителе.
– Когда я спросила, почему мы пребываем в неведении, мистер Мак-Нейл ушел от ответа, ты заметил?
– Да, он знает больше, чем говорит. Интересно, почему?
– От многих знаний многие печали, – неожиданно изрек Ничей Человек.
– Мистер Мак-Нейл так не думает, – возразила Чара.
– Возможно, он сказал нам не всю правду, – заметил Ничей Человек.
Зерно сомнения было посеяно. А ведь я уже почти начал привыкать к тому, что нам открылось.
До Леса Стрелы мы добрались за считанные минуты. Ничей Человек высадил нас в том месте, где я покинул фургон Смита и Смиты, развернулся и поехал назад.
– Ты уверен, что помнишь дорогу? – озабоченно спросила Чара. – Этот лес очень большой.
Здесь должно быть множество входов в убежище. Я побывал только в одной его части, и то она показалась мне громадной.
– До темноты не так уж много времени.
– Пошли, – решительно сказал я и повел ее в лес.
Вход мы отыскали к концу дня и притом совершенно случайно. Старое анемоновое дерево погибало в объятиях сорняков, которые я раздвинул без особой надежды и вдруг увидел на месте гнилого корня уходящую под землю дыру.
– И ты хочешь спуститься туда? – с сомнением спросила Чара. Вечерний ветер уже зашелестел в лесу, пугая нас своим холодным дыханием.
Я спустился в дыру до пояса и подрыгал ногами. Ничего. Однако я учуял слабый запах лоринов и вспомнил, что песчаный тоннель проходил неглубоко. Отпустив руки, я оказался на дне дыры быстрее, чем предполагал. Пол по ногами был мягкий.
– Все в порядке! Спускайся, я тебя поймаю. Здесь гораздо теплее, чем наверху.
На Чаре все еще было ее тоненькое платье, и оно задралось до талии, когда она пролезла в дыру. Я подхватил ее, поцеловал и почувствовал, что одна из моих проблем разрешилась: я ужасно хотел близости. Значит, так будет всегда.
В слабом свете я разглядел, что потолок тоннеля резко снижается по обе стороны от дыры. Стены были теплые, мягкие и податливые. Мы попали сразу в одно из ответвлений пещеры-кормилицы.
– Встань на коленки и принюхайся. Ты чувствуешь запах лоринов?
– По-моему, нам туда, – сказала девушка через пару секунд. Я тоже так думал.
– Держись прямо за мной, не отставай.
Мы поползли в темноту. Вскоре я услышал негромкие чмокающие звуки, стены тоннеля расширились и пропали. Я встал, и меня тут же ухватила за руку теплая мохнатая лапка. Другой рукой я быстро нащупал Чару, которая поднималась на ноги, и притянул ее к себе. Я не хотел, чтобы нас разлучили.
– Харди, – сказала она странным голосом. – Меня держит за руку лорин. Как ты думаешь, почему?
– Это просто знак дружелюбия. Меня тоже держит за руку лорин.
– И что мы теперь будем делать?
– Ну, я постараюсь объяснить, что им грозит опасность. Слов они, конечно, не поймут… Но если лорины телепаты, как утверждает мистер Мак-Нейл, это не имеет значения. Они увидят картинки в моем мозгу, когда я буду к ним обращаться.
– А они смогут увидеть наши картинки? Может быть, они видят только картинки кикихуахуа?
– Все равно, у нас нет выбора.
И я в непроглядной темноте повторил для своих мохнатых друзей все, что рассказал нам мистер Мак-Нейл. Сосок пещеры-кормилицы легонько прикоснулся к моим волосам. Я обращался к лорину, державшему меня за руку, надеясь, что мои слова дойдут до всех его соплеменников, которые находились в пещере. Когда я завершил свою речь, во рту у меня совершенно пересохло.