Ан нет! Все обрывается на самом интересном месте. Любопытно, что роман, в общем-то, читается не без некоторой приятности. Написанный в особом ключе (назовем его историко-фэнтезийным реализмом), роман Дональдсона ориентирован на читателя взыскательного. Есть некоторые маркеры, позволяющие обнаруживать у автора (или приписывать ему) отсылки к мировой классике — от «Поминок по Финнегану» Джойса до «В поисках утраченного времени» Пруста. Впрочем, у Дональдсона, филолога по образованию, это прописано весьма тонко, ненавязчиво и с немалым мастерством. Читателю, правда, от этого не легче.
Павел ФАЕНКО
УЖАС СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Новосибирск: Russia, 2000. — 320 с.
(Серия «Библиотека остросюжетной фантастики»).
5000 экз.
Павел ФАЕНКО
ВИРУС СМЕРТИ
Новосибирск: Russia, 2000. — 320 с.
(Серия «Библиотека остросюжетной фантастики»).
5000 экз.
Идет судебное разбирательство. Астронавта обвиняют в уничтожении корабля с экипажем. Он оправдывается — на корабль пробралась злобная неуязвимая тварь, она-то и уничтожила экипаж, а ему пришлось подорвать корабль, чтобы избавиться от нее. Нет, это не знаменитый «Чужой», это эпизод из романа П. Фаенко «Вирус смерти». Правда, обвиняемый астронавт — не бой-баба Хелен Рипли, а мужчина; тварь — другой астронавт, только мутировавший под действием инопланетного вируса, — еще один устойчивый мотив подобного рода фантастики.
Астронавты столкнулись с разумной планетой, которая подвергла их малоприятным испытаниям. Нет, это не «Солярис», это повесть Фаенко «Врата Вселенной». Правда, в этом случае суперорганизм выступает в роли отборочной комиссии при эдаком межзвездном «ОВИРе», выдавая избранным пропуск в чужие миры. Современный американец чудом переносится в прошлое и попадает в глухое средневековье. Нет, это не «Янки при дворе короля Артура», это роман Фаенко «Ужас средневековья». Правда, янки на этот раз по профессии кинорежиссер, а в прошлое он переносится после удара током и спасает мир от смертоносной чумы. В сущности, произведения Фаенко представляют собой чистой воды «космическую оперу». Беда или, напротив, преимущество этого жанра в том, что в нем снова и снова обыгрываются все мифологемы фантастики. Без узнаваемого сюжета, без героя — спасителя человечества, без романтической любви и Ужаса-Из-Космоса этот жанр обойтись не может. Как и без предельной американизации (стоит только сделать главным героем Ваню Пупкина или Муню Трахтенберга, как вся присущая жанру патетика непозволительным образом испаряется). Американизация достигается следующими способами:
а) именами героев (Стив, Джон, Алекс);
б) единицами мер и весов — дюйм, миля, галлон;
в) нейтральным и одновременно высокопарным языком, смахивающим на перевод «Звездных королей» Гамильтона («Я обязан узнать всю правду! — билась в его голове лихорадочная мысль. — Это не простое совпадение, этого не может быть! Не должно существовать, как не существует Ада!»).
Космическая опера весьма вольно обращается с законами природы, мешая в одну кучу телепатию, ясновидение, переселение душ, черные дыры, субсветовые скорости и смертоносные вирусы, а странствия бравых астронавтов по степени условности недалеко ушли от путешествий Синдбада («Вместо Магеллановых облаков нас окружали какие-то незнакомые уродливые созвездия»). Казалось бы, этот гибрид жесткой фантастики и фэнтези обречен, как и многие гибриды, на бесплодие — жанр начал чахнуть еще при рождении, отойдя в маргинальную сумеречную зону комиксов и развлекательных кинофильмов. Ан нет, он еще держится — и весьма резво! И даже размножается — впрочем, довольно бесхитростно; то ли делением, то ли почкованием, как и положено простейшим.
Дмитрий СКИРЮК
ОСЕННИЙ ЛИС
СПб.: Северо-Запад пресс, 2000. — 480 с.
(Серия «Перекресток миров»).
10 100 экз.
Жил да был в Хоратских горах травник Жуга, маг и чародей, слабо различающий красный и зеленый цвета, из-за чего колдовство его порой приобретало комический оттенок: то поленница дров взлетит в небеса вместо того, чтобы возгореться, а то игральные кости обозначения потеряют — в самый ответственный момент.
Но пропала из деревни первая красавица села — вот и выгнали по навету злопыхателей травника Жугу (предварительно избив до полусмерти), и пошел он странствовать по миру в поисках любимой девушки. В пути, как и положено, происходят разные приключения. В городе Гаммельн Жуга пытается избавить горожан от крыс, потом забывает отключить волшебный кашеварный горшочек. В следующей части повествования наш лекарь уже бьется с небезызвестным ведьмаком Геральтом… Есть в книге и по-настоящему страшные персонажи. Например, злой маг Тотлис, который ворует молоденьких девушек и готовит из их крови эликсир молодости, коим продляет жизнь толстосумам и престарелым князькам. Как вы уже догадались, перед нами достаточно вольный пересказ нескольких популярных легенд, прочно вошедших в сознание рядового читателя сказочной и фэнтезийной литературы.
Портит дебютную книгу молодого пермского автора отсутствие редактуры. Обновленное издательство «Северо-Запад пресс» широковещательно заявляло, что рукописи отныне правиться не будут вовсе и все публикации пойдут в авторской редакции. К чему приводят подобные «благие» намерения, можно судить по таким цитатам: «Мы всё когда-нибудь умрем и всё когда-ни-будь воскреснем» или «стиснул зубы и задышал ртом». У нашего героя есть таинственный браслет, к которому прикреплены девять загадочных фигурок. Для совершения очередного большого подвига одной из фигурок приходится жертвовать. А так как к концу книги «Осенний лис» далеко не все они пущены в ход, то следует ожидать еще не один том продолжений странствий мага-дальтоника.
Орсон Скотт КАРД
КСЕНОЦИД
Москва: ACT, 2000. — 640 с.
Пер. с англ. А. Жикаринцева—
(Серия «Золотая библиотека фантастики»).
10 100 экз.
Статью об этом писателе в июльском номере «Если» критик Вл. Гаков озаглавил очень точно — «Проповедь-бестселлер». Вот и новый (для нас) роман посвящен прежде всего нравственным проблемам. Автор, словно составитель каверзного задачника, помещает героя в невыносимые условия (обычно так и поступает с нами жизнь), чтобы вынудить его найти единственное правильное решение. Таким решением всегда является не общая модель, а реальный поступок.
Когда Эндрю Виггину было одиннадцать, земной флот под его командованием уничтожил цивилизацию жукеров, сберегая Землю. Теперь, когда Эндеру шестьдесят, он чувствует себя обязанным защитить от уничтожения спасенную им королеву жукеров (баггеров), а заодно цивилизацию свинксов с Лузитании, человеческую колонию на Лузитании и «виртуальное существо» по имени Джейн, уже знакомое читателям журнала. Кредо Эндера — действовать так, чтобы потом не пришлось стыдиться своих поступков. Ключом здесь является вопрос об ответственности. Никто не возлагает на героя обязанность противостоять флоту Звездного конгресса. Он сам делает выбор, принимая на себя этот груз. Как полагает автор, свобода — это и есть ответственность человека перед самим собой.
Из тем, проходящих красной нитью сквозь лучшие произведения американской фантастики, для краткости укажем здесь на две: во-первых, взаимоотношения с национальными и культурными меньшинствами; во-вторых, роль физиологических факторов в структуре духовной деятельности человека. У последней темы несколько вариаций, в том числе гротескная — образ правителей планеты Дао, в которых принципы «Дао Дэ-цзин» закодированы на генетическом уровне.