«ЕСЛИ», 2000 № 12
Дэйв Крик
ДИПЛОМАТ
В джунглях обреченной ледяной планеты…
«Хотя джунглей здесь как раз и немного», — подумала Чанда Касмира, посол Земного Содружества. Вместе с жительницей долин, Д’жирар, она приближалась к месту, где было совершено зверство. На эту планету она прибыла на борту космолета «Нивара», звездного корабля, принадлежащего дипломатической службе Содружества. В настоящий момент «Нивара» совершала орбитальный полет вокруг Сплендора. Большинство сплендорианских деревьев высотой едва превышали три метра: они пригибались к почве, стремясь вобрать в себя побольше ее тепла. Растительность между деревьями имела толстые и кожистые листья, что позволяло хорошо сохранять влагу. Яркая окраска этих растений, алая, желтая и оранжевая, должна была привлекать немногочисленных летучих насекомых Сплендора, единственных разносчиков семян.
— Мы приближаемся, — проговорила Д’жирар. — Я чувствую запах древесной гари.
Кожа жительницы долин, покрытая редкой чешуей, имела зеленоватый оттенок. Один из коллег Чанды заметил, что этот оттенок прекрасно сочетается с нежно-коричневым цветом землянки. «Вы составляете прекрасно подобранный ансамбль», — несколько ехидно прозвучала его похвала.
Вообще, в этом что-то было. Д’жирар оказалась первой из жителей долины, с кем восемь лет назад люди установили контакт, и с тех пор она помогла десяткам сплендорианских племен смириться с тем, что им придется покинуть родную планету во избежание гибели будущих поколений. Космолет Содружества «Эразмус» провел здесь последние восемь лет, разъясняя всем жителям последствия надвигающейся опасности и готовя их к переселению с гор и долин Сплендора в новые миры.
Собрениане были видом воинственным, и оружейное дело считалось у них высшей формой искусства. Когда их корабль не ответил на вызов, посланный капитаном «Эразмуса», Земное Содружество направило на Сплендор посла, Чанду, на корабле «Нивара». Впрочем, и на вызовы «Нивары» собрениане также отвечать не стали.
Хотя постоянное перескакивание с одной планеты на другую было утомительным, да и регулярное «тушение очагов пожара», как часто называли ее занятие в дипломатических кругах, надоедало, Чанда предпочитала такую жизнь тихому прозябанию. Нет, унылое сидение в посольских кабинетах не для нее!
Чанда и Д’жирар приземлились на поляне в полукилометре от места нападения. Теперь Чанде предстояло перелезть через нагромождение переплетенных лоз, слишком высокое — в полтора метра — и слишком широкое, чтобы его обойти. Стояла жара, 28 °C, к которой Чанда не привыкла. Да и тяготение планеты, превышавшее на треть земное, дела не облегчало.
Она оглянулась на Д’жирар, не нуждается ли та в помощи. Голова жительницы долин едва доходила Чанде до плеча. Однако Чанда, как оказалось, недостаточно изучила возможности аборигенов: мощные сильные ноги Д’жирар и когти на пальцах ног отлично помогали ей, а покачивающийся из стороны в сторону толстый хвост служил прекрасным балансиром.
Жители долин были одним из двух разумных видов обитателей планеты, которыми мог похвалиться Сплендор. Народ Д’жирар жил либо у подножия вулканов, либо у экватора. Аборигены славились изготовлением металлических орудий труда и оружия. Другой разумный вид обитателей Сплендора, горцы, могли проживать только в холодных областях и занимались охотой. Меха они обменивали у жителей долин на плоды их ремесел.
На взгляд Чанды, сосуществование двух рас было идеально уравновешено, если бы не одно обстоятельство, как оказалось, чрезвычайно важное. Выяснилось, что через 90 лет горячая газовая туманность, выброс сверхновой, вспыхнувшей десять тысяч лет назад, сделает Сплендор необитаемым.
А хуже всего было то, что никто не смог найти мира, который подошел бы обоим видам спледорианцев. Поэтому горцев депортировали на планету в системе Сократа, а жителей долин — в один из миров системы Кардашева.
Чанда говорила Д’жирар, что той необязательно лететь вместе с ней. Но ответ, который она услышала по даталинку, прозвучал решительно: «Я должна сама во всем разобраться».
Чанда пробиралась по лесу, едва освещенному лучами сплендорианского светила, Пинпойнта, с трудом проникавшими сквозь густую листву, и вдруг зажмурилась: яростный, ничем не смягченный блеск Пинпойнта ударил ей в глаза.
Перед ними на километр простиралось опустошенное пространство, края которого были словно обрезаны скальпелем хирурга. Кое-где виднелись обломки стволов деревьев, редкие пни, куски лиан, осколки то ли чашек, то ли плошек — напоминание о том, что местность была населена. И больше ничего.
Над головой подруг прожужжал записывающий зонд с «Нивары», похожий на серебристый бейсбольный мяч, и вновь наступила полная тишина. На Сплендоре существ, подобных птицам и насекомым, было меньше, чем на Земле. Но лишь теперь Чанда осознала, что их щебет и гомон, трепетание крылышек и легкое постукивание крохотных ножек составляли часть привычного шумового фона планеты. Ныне небо казалось пустым… очищенным от жизни.
Чанда с «Нивары» уже оценила размеры зоны бедствия и знала, что ее площадь протянулась еще на девять с половиной километров от точки их приземления.
Д’жирар сказала:
— Здесь обитало много дюжин жителей долин. За что собрениане их убили?
Чанда покачала головой:
— Возможно, им помешал сам факт присутствия аборигенов. А может, собрениане посчитали, что эта планета уже мертва.
Д’жирар посмотрела на небо, словно проплывающие в нем легкие облачка могли принести ответ.
— Но ведь она жива, — взгляд жительницы долин вновь обратился к Чанде. — Вы рассчитываете вскоре получить от собрениан какое-то объяснение?
— Они обычно не торопятся с ответом. По крайней мере, так было в течение всего периода их недолгого общения с человечеством.
— Тогда мне придется кое о чем вас попросить.
Вокруг простирался типичный сплендорианский пейзаж… насколько вообще отдельно взятая местность может оказаться типичной для целой планеты. Чанда знала, что образное выражение редко бывает точным, но здесь сравнение «раскаленный докрасна» приобретало первоначальный смысл: поток лавы, струившийся по краю деревни, служил тому примером. Потоки раскаленного воздуха, адского огня… Как аборигены могут такое выносить?!
За этим вулканическим потоком, за линией приземистых деревьев, обозначавших конец долины, начинался край, где жили горцы. Невероятно! Чанда знала, что на Земле встречались горы и более высокие. Но здешнее причудливое нагромождение скал всякий раз поражало ее своей грандиозностью. Ближайшие вздымались над деревней на высоту нескольких тысяч метров. Их длинные тени пересекали всю долину. Сами же отроги уходили вдаль ряд за рядом, причем возрастая по мере удаления.
Селяне побросали свои дела — ковку копий, раздувание мехов, — чтобы присутствовать при возвращении родича и гостя-человека. Они торопились навстречу, окружали прибывших, но Д’жирар, не обращая на них внимания, пробивалась через толпу, стремясь поскорее пройти вперед.
Чанда, по земной привычке, ожидала, что местные выкажут любопытство или страх. Однако толпа молча и бесстрастно наблюдала ее тяжкие шаги — все-таки на треть больше земного тяготения! Впрочем, выражение их глаз можно было истолковать как дружелюбное. «Вот дура! — мысленно обругала себя Чанда. — Аборигены впервые познакомились с землянами целых восемь лет назад. В конце концов, многие из них знали даже святого Майка Кристофера!»
Жители этой долины были следующими претендентами на эвакуацию в систему Кардашева, и Д’жирар попросила, чтобы Чанда попрощалась с ними сегодня.
А’доранон стояла перед своей хижиной. Она была старше Д’жирар и выше ростом. Это означало, что ее макушка доходила Чанде до подбородка. Д’жирар торопливо обняла ее и сразу ринулась в хижину, по-видимому, к своей племяннице.
А’доранон сказала: