Андрей Синицын
Милорад Павич
Русская борзая
СПб.: Амфора, 2000. — 282 с. Пер. с сербского Д. Стукалина
(Серия «Новый век»). 10 000 экз.
Сербский писатель Милорад Павич из тех, кто последовательно двигается по тонкой грани между фантастикой и модернистской прозой. В его книгах точные исторические факты плотно переплетаются с самыми смелыми фантастическими допущениями: многие из них могут быть причислены и к НФ. Особенно он любит всевозможные игры со временем. Не стал исключением и сборник рассказов и повестей «Русская борзая». Так, в рассказе «Красный календарь» 25-е и 24-е октября 1917 года поменялись местами, и причиной тому оказалась революция в Петрограде.
Героиня рассказа «Яйцо» постепенно начинает жить в будущем, и выражается это в том, что из ее речи исчезают глаголы прошедшего времени. Персонажи небольшой повести «Шахматная партия с живыми фигурами» разыгрывают партию на клетчатой доске. Но самое удивительное, что потом их реальные судьбы повторяют все сделанные ходы. Герои рассказа «Ужин в ресторане «У вопросительного знака» — два писателя, которые попадают в произведения друг друга… Персонажи рассказов Павича не только меняются именами и судьбами, но даже могут участвовать в собственных похоронах.
Сборник «Русская борзая» вышел на языке оригинала в 1976 году, еще до знаменитого «Хазарского словаря» и других романов, едва не принесших Павичу Нобелевскую премию. Те, кто неплохо знает его творчество, после знакомства со сборником смогут отметить, что фантазия Павича в молодые годы была даже более буйной, чем сейчас. Кроме того, в своих последних произведениях он явно эксплуатирует собственное прошлое. Например, вторая часть романа «Внутренняя сторона ветра» (1992) полностью составлена из рассказов «Яйцо» и «Обед на польский манер».
Андрей Щербак-Жуков
Стивен Кинг
Сердца в Атлантиде
Москва: ACT, 2000. — 480 с.
Пер. с англ. И. Гуровой (Серия «Мастера. Современная проза»). 10 000 зкз.
Ярлык «мастер ужастиков» прочно приклеился к Кингу. Своим его не считают ни фантасты (и это несмотря на то, что в его активе много ярких произведений как в жанре фэнтези, так и научной фантастики), ни представители мэйнстрима. Выпустив «Сердца в Атлантиде», Кинг доказал последним, что с ним следует считаться и на этом поле.
Роман состоит из пяти почти независимых частей, объем которых, видимо, умышленно уменьшается — если первая занимает почти полкниги, то последняя напоминает небольшой рассказ.
Первая часть «Низкие люди в желтых плащах» переносит читателей в 1960 год в провинциальный американский городок. Главный герой, одиннадцатилетний Бобби Гарфилд, знакомится со странным новым соседом — стариком по имени Тед Бротиген. Тед постоянно чего-то боится и поручает Бобби наблюдать за появляющимися в городке незнакомцами и особенно за людьми в желтых плащах. Из некоторых реплик соседа становится ясно, что он пришелец то ли из параллельного мира, то ли из другого времени. Нарастающим ожиданием трагического финала пронизана вся первая часть книги, хотя общая атмосфера повествования близка брэдбериевскому «Вину из одуванчиков». В развязке выясняется, что Бротиген прибыл в это место и время из мира «Темной башни», еще не завершенной фантастической эпопеи Кинга.
Вторая часть, действие которой происходит через несколько лет, абсолютно реалистична и связана с первой лишь упоминанием некоторых событий из предыдущей. Студенческая жизнь времен вьетнамской войны носит, скорее, автобиографический характер.
Третья часть, являющая собой переработку старой повести Кинга, тоже завязана на вьетнамскую войну, следы которой ощущаются и в четвертой. И каждый из фрагментов книги — это фактически отдельное произведение. Их сюжетные линии изящно закольцованы в заключительном, пятом, эпизоде. Однако есть и чувство некоторой досады. Переводчик, хорошо известный своими работами над классикой литературы, может и не знать классику НФ. Но редактору издательства не к лицу выпускать на страницы «День триффид» Д.Уиндхэма. Да и стоит, наверное, заглядывать в другие книги своего издательства, чтобы узнать, например, что в цикле «Темная башня» главный герой — Стрелок, а отнюдь не Пистолетчик. В целом же, попытку Кинга поиграть в Большую литературу следует признать успешной.
Илья Североморцев
Брайан Олдисс
Босиком в голове
Доклад о вероятности эй
СПб.: Амфора, 2000. — 319 с. Пер. с англ. А. Чеха, А. Румянцева — (Серия «Классическая фантастика»). 5000 экз.
Новый мир не за горами: после бомбардировок с применением психомиметического оружия, совершенных ВВС Кувейта, по всей Западной Европе люди стали съезжать с катушек и жить богатой внутренней жизнью, уводящей далеко от реальности. Грезы наяву, преобразующиеся в политические и культурные жесты, — такова атмосфера конца 60-х. Любой тип порядка, прежде установленный, будь то армейский устав, социальная иерархия, политические институты, вызывает отторжение, неприязнь, удивление, недоуменный смех, стремление все разрушить и посмотреть, что вырастет на расчищенном месте.
Первый роман именно об этом — как «босая нога разума» наивно и скукоженно нащупывает границы своего материального вместилища. Слепок исторического момента: новое поколение обнаружило в реальности слишком много дыр и пытается научиться жить с этим видением. Позднее их назовут постмодернистами. Новое слово в литературе: не поток сознания, а «поток сознаний», логика сновидения. «Новая волна» в НФ: все это нарисовано с помощью арсенала фантастической поэтики, фантастических образов — резких, контрастных, провоцирующих сшибку эстетических пристрастий читателя. Тяжкий труд для переводчика, от которого требуется знание философских и психоделических трудов от Гегеля до Гурджиева.
Тем, кому дорог здравый смысл, эту книгу читать не рекомендуется. Остальным — добро пожаловать в психоделический автопробег, в ходе которого выходец из коммунистической Сербии Колин Чартерис заявляет о себе как о Божьем сыне и новом пророке. Варианты навязчивых фантазий неисчислимы, но лишь немногие позволяют их носителю одерживать верх над конкурентами и выбиваться в вожди, и в каждый отдельно взятый момент времени реальность только одна. Чтобы преобразить реальность, надо изменить коллективно разделяемые представления, наложить их на иную телесно-географическую сетку координат, вместить в иной паттерн. Второй вошедший в книгу роман — «Доклад о вероятности Эй» — куда благопристойнее, он более известен и чаще переводился на другие языки. Роман тоже с сумасшедшинкой, но тихой. Как может быть связано происходящее с тем смыслом, который наблюдатель обнаруживает в наблюдаемом? Скорее всего, это просто еще один критический выпад в адрес гегельянства. Еще одна попытка решить философско-мировоззренческие вопросы на языке фантастики, демонстрирующая суть (или что там вместо нее?) англо-американской «Новой волны».
Сергей Некрасов
Сэмюэль Дилени
Драгоценности Эптора
СПб.: ИД «Невa», М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000. — 478 с.
Пер. с англ. А.Лидина (Серия «Имена ЗФ»). 5000 экз.
Дилени — прекрасный автор, но с изданиями в России ему не везет. Продолжая традиции ФЛП-шных серий, издатели не слишком старались (с нетерпением ждем выхода в этой серии книги заявленного автора по имени А. Вам Вог — наверняка имеется в виду Ван-Вогт). Роман «Драгоценности Эптора» — первый опыт Дилени в НФ. Незаурядный и стильный, он сделал двадцатилетнему автору имя еще до начала «Новой волны», признанным классиком которой фантаст стал несколько лет спустя.