Глава 7
В полдень субботы, солнечный и ветреный, Майкл отправился запускать воздушного змея в Сент-Джеймсский парк. Он обрадовался, что ему разрешили пойти одному. В последнее время мать и отец часто отпускали его гулять без взрослых. Он вырос, стал старше. И поумнел, конечно.
Народу в парке оказалось совсем немного. По дорожке не спеша прогуливались две или три леди в длинных шуршащих юбках, с зонтиками в руках. Они беседовали с мужчинами в ярких спортивных куртках и канотье. Вокруг дети играли с обручами или в крикет.
«Все такое красивое, — подумал Майкл. — Даже слишком. Как на картинке. Или в кино».
Он швырнул своего воздушного змея в траву. Несмотря на теплое солнце, ему вдруг стало холодно. Кино! Да, он не раз видел такие же сцены в фильмах. Слишком уж безупречно все выглядит. Не по-настоящему!
Его детский ум не мог справиться с парадоксом. Все вокруг реально, должно быть реальным, но кажется каким-то придуманным! И люди тоже. «Да и весь мир, — вдруг подумал Майкл, — наверное, не настоящий».
Он вспотел, его била дрожь, на лбу выступил холодный пот. Ему стало очень страшно.
А потом он заметил Эмили Бронте, и в тот же миг страх исчез. Она сидела на траве на берегу пруда и плела венок из маргариток. Эмили, с ее темно-каштановыми волосами и большими голубыми глазами, была настоящей. Более того, Майкл не мог себе представить ничего столь же замечательно настоящего, как сидящая на солнце Эмили Бронте, плетущая венок из маргариток.
Майкл взял своего змея, подошел к Эмили и сел рядом.
— Привет!
— Привет, Майкл. Какой у тебя чудесный змей! Он летает?
— Да. Я покажу тебе. Его смастерил отец… А твой что-нибудь для тебя сделал?
— Мать шьет одежду для кукол. А отец однажды построил для них домик. Только я больше не люблю кукол.
Майкл немного помолчал. А потом смущенно спросил:
— Эмили, тебе все кажется нормальным?
— В каком смысле?
Он неуверенно махнул рукой.
— Парк, люди… То, как мы живем, — он запутался.
Эмили положила венок на траву и посмотрела на Майкла.
— Я не понимаю, о чем ты спрашиваешь… Мы настоящие, и жизнь настоящая… я не понимаю.
— А как насчет различий? — с неожиданной силой произнес Майкл. — Между нами и ими?
— Мои родители утверждают, что мы еще недостаточно взрослые, чтобы понять, — спокойно ответила Эмили. — Они говорят, мы во всем разберемся, когда вырастем.
— Могу спорить, что большинство людей — такие, как они, — заявил Майкл. — Я уверен, большинство жителей Лондона — это они! А мы… мы другие, чужие. Они не сомневаются, что с ними все в порядке. А вот я… не знаю, все ли со мной в порядке… Извини, Эмили. У меня не хватает слов, чтобы выразить свои мысли.
Она положила руку ему на плечо.
— Не тревожься, Майкл. Не нужно огорчаться. Придет день, и мы все поймем. Я уверена.
Майкл пожалел, когда Эмили убрала руку и стала теребить траву.
«Интересно, — подумал он, — что она сделает, если я возьму ее за руку?»
Он решил проверить. Ничего не произошло. Эмили не возражала. Он держал ее за руку, а она улыбалась. Ему нравилось чувствовать ее ладонь, прохладную и нежную. Неожиданно Майкл вспомнил, что у Эллен Терри кожа ужасно жесткая.
— Я люблю тебя, — вдруг сказал он. — Я люблю тебя, Эмили Бронте.
Она рассмеялась.
— Ты милый. Я тоже тебя люблю.
— Я всегда буду тебя любить, — заявил Майкл, не осмеливаясь взглянуть на Эмили. — Всегда… Больше здесь некого любить.
— Разве ты не любишь своих родителей?
— Нет.
Эмили немного помолчала, а потом сказала:
— Я не уверена, что люблю мать и отца. Мне они нравятся, но я их не люблю. Странно, правда?
Майкл смутился и выпустил ее руку.
— Ты умеешь читать? — спросил он.
— Нет. А ты?
— Я все время прошу научить меня, — взорвался он, — но они утверждают, что в этом нет нужды. Повторяют, что мне нужно немного подрасти. Говорят, будто я могу выяснить все, что меня интересует, просто задавая вопросы. Но у меня не получается. Я хочу научиться читать сейчас. Хочу найти книги и узнать, что означают слова… Ты ведь видела книги в фильмах, не так ли? Целые ряды книг — без картинок. Книги, полные разных слов.
— Мне кажется, тебе скоро разрешат, — сказала Эмили, стараясь его успокоить. — Наверное, я бы тоже хотела читать. Но я могу подождать.
— Она улыбнулась. — Если никто нам не поможет, мы научимся сами, когда станем достаточно взрослыми, чтобы понять, что нужно делать.
— Достаточно взрослыми! — с горечью повторил Майкл. — Они постоянно так говорят — когда мы станем достаточно взрослыми… А я хочу разобраться во всем сейчас!
Послышался далекий гром. А потом еще и еще.
Эмили посмотрела в небо и захлопала в ладоши.
— Ой, смотри, Майкл, — воздушный налет!
— Мне пришла в голову одна мысль, — задумчиво проговорил Майкл. — Воздушные налеты почти всегда случаются по субботам. Странно. Очень странно.
— Может быть, пойдем домой? — спросила Эмили.
— Зачем? Силовое поле нас защищает… Взгляни на дирижабль! Ракеты должны были разнести его на куски. Может быть, он настолько велик, что имеет собственное силовое поле?
Высоко в небе медленно пролетал дирижабль. Трассирующие пули врезались в него, не причиняя никакого вреда. Появились немецкие и британские истребители; начался воздушный бой. Немецкий триплан сделал мертвую петлю и оказался на хвосте британского биплана. Биплан взорвался — короткий и эффектный фейерверк. Потом в воздухе столкнулись «Спитфайр» и «Мессершмитт» и по спирали устремились вниз, словно подстреленные птицы, оставляя за собой черные полосы в небе. Реактивные истребители помчались навстречу друг другу, небо прочертили неровные белые полосы. Дирижабль продолжал свое величественное движение над Лондоном, словно его существованию ничто не угрожало.
Майкл и Эмили завороженно наблюдали за воздушным боем. Впрочем, все, кто оказался в этот момент в парке, не сводили с неба глаз. Майкл не сомневался, что грандиозное сражение не оставило равнодушным ни одного лондонца.
«Как похоже на сцену из фильма», — вновь подумал Майкл.
Ни один из сбитых самолетов не рухнул на Сент-Джеймсский парк. Отец Майкла объяснил ему, почему так происходит. Силовое поле защищает весь город. Оно абсолютно надежно.
И все же сбитые самолеты летели вниз. Казалось, будто они падают на Лондон. Но этого не могло произойти, потому что силовое поле защищало город.
Майкл попытался представить себе невидимый перевернутый аквариум для золотых рыбок, по гладким стенкам которого соскальзывают обломки самолетов. Может быть, Лондон окружен кучами сбитых машин.
Майкл не знал, почему, но происходящее показалось ему каким-то неправильным. А самолеты продолжали падать на город.
Новые взрывы, новые вспышки… Наконец воздушный бой прекратился — так же внезапно, как и начался. Небо очистилось, дымные следы постепенно исчезали.
Да, очень похоже на сцену из фильма. Майкл больше не радовался тому, что держит Эмили за руку. У него на лбу вновь выступил холодный пот. Его трясло.
Глава 8
Холодный осенний вечер. На западе еще видны алые полосы облаков на фоне лазури; однако яркие звезды пронзили небо, словно холодные рапиры огня.
Майкл шагал по Мэлл [18]. Ему следовало быть дома еще до заката, и отец будет недоволен, когда он вернется. Но Майкл любил гулять по вечернему темному Лондону: фонари, тишина, пустые улицы его завораживали.
Впрочем, Майкл оказался на Мэлл не один. Неподалеку от Букингемского дворца он заметил двоих людей.
Они шли ему навстречу. Вскоре, когда они оказались в круге света, отбрасываемого уличным фонарем, он их узнал. Майкл так удивился, что даже не испугался.
— Парень, тебе следует отправляться в постель. Всем детям давно полагается быть дома! — весело сказал сэр Уинстон. — Не сомневаюсь, что твой добрый отец задаст тебе взбучку.
18
Улица в центральной части Лондона, ведущая от Трафальгарской площади к Букингемскому дворцу.