Он рассказал Эрнесту о том сне. С минуту-другую оба молчали. Наконец Эрнест заговорил:
— Оранжерея, оранжерея… Давай сделаем абсурдное предположение. Представим себе, что сухари каким-то образом контролируют наши сны, возможно, даже процесс мышления… Твой кошмар мог иметь искусственное происхождение. А если они использовали его, чтобы подготовить тебя… — Он пожал плечами. — Безумное объяснение безумной ситуации.
— Безумное? — скептически спросил Майкл. И добавил: — Важно, что твое объяснение не кажется мне… элегантным. Оно не кажется мне правильным. У меня такое ощущение… ощущение…
Эрнест усмехнулся.
— Мне нравится, как ты излагаешь свои мысли. Это объяснение недостаточно элегантное — нужно запомнить. Однако я понимаю, о чем ты говоришь. Ты отбрасываешь некое обоснование потому, что оно кажется тебе небрежным. Но идея об оранжерее представляется мне весьма изящной. За пределами Лондона климат слишком холодный; дуют сильные ветры; животные опасны для таких слабых существ, как мы. Верно?
— Что-то вроде того, — признался Майкл. — Мы пленники, но пленники, о которых заботятся.
— Неблагодарные пленники, о которых заботятся, — поправил его Эрнест. — Мы категорически отметаем заботу о себе. Мы настолько безумны, что готовы подвергнуться опасности — если такова цена свободы… Или правды.
Майкл смотрел вниз, на текущую воду.
— Сколько времени вам потребовалось на то, чтобы найти библиотеку? — спросил он.
— Около двух часов, не больше. Я был слишком занят составлением карты и на часы не смотрел. Библиотека находится в маленьком здании на площади Аполло-12, примерно в двадцати минутах ходьбы от Пиккадилли. Я уверен, что раньше никогда не бывал в тех местах, хотя очень много гулял один до того, как у нас образовалась Семья. И я ни разу не видел площади Аполло-12.
— Возможно, дело в том, что ты не умел читать, — предположил Майкл.
— Может быть. И все же я должен был заметить библиотеку раньше. Это самое ветхое здание на площади. Оно заколочено досками и выглядит так, будто им не пользовались тысячу лет. — Он горько рассмеялся. — А кому нужны книги? В чтении нет никакой необходимости. Никто не хочет учиться.
— Кроме нас.
— Кроме нас. А мы не в своем уме.
Майкл продолжал смотреть на воду.
— В стране безумцев, — пробормотал он, — нормальный человек считается сумасшедшим.
— Что ты сказал? — взволнованно переспросил Эрнест.
— Так, ерунда. Извини. Я начал разговаривать сам с собой. Извини, Эрнест.
— Что ты сказал?
Майкл с удивлением взглянул на друга.
— В стране безумцев нормальный человек считается сумасшедшим… Ты заявил, что мы безумцы и…
— Вот оно! — Эрнест только что не пританцовывал от возбуждения. — Ты дал определение нашему положению. Сформулировал нашу философию.
— Кто теперь радуется словам? Сухари не используют таких выражений. Их можно услышать только из уст героев фильмов. Нормальные люди так не разговаривают друг с другом. Откуда ты знаешь, что эти слова значат?
— Я просто знаю — и все. Потому что я коллекционирую слова. Сравниваю их, определяю смысл. Они бесценные инструменты. Слова необходимы, чтобы думать… Что ты скажешь о тех мыслях, которых не можешь иметь — пока не найдешь нужных слов?
Майкл рассмеялся, глядя на взволнованное лицо друга.
— Ладно, Эрнест. Успокойся. Значит, мир сошел с ума, а мы безумны, потому что сохранили разум. Что нам это дает? Давай лучше придерживаться фактов. Ты уверен, что там действительно написано «Лондонская библиотека»?
— Абсолютно. Я даже скопировал надпись. Раньше я не знал, как правильно пишется слово «библиотека». Но теперь до самой смерти не забуду.
— А за вами точно следили?
— Не знаю. Однако Гораций в этом убежден. Я был слишком занят картой, но Гораций утверждает, будто за нами кто-то шел. Он говорит, что сначала за нами следовал один сухарь, потом его сменил другой, затем третий.
— А Джейн что-нибудь заметила?
— Она думает, что за нами моглиследить, но до конца не уверена. Гораций говорит, что сухарь держался в сотне шагов от нас. Он заставил Джейн немного отдохнуть, дожидаясь, пока один из них пройдет мимо. Потом она сама пошла за сухарем. Но Гораций убежден, что после того, как мы свернули за угол, тот сухарь исчез, а его место занял другой. Джейн не заметила подмены.
— Хорошо, предположим, за вами действительно следили, но почему Гораций так уверен, что это сухари, а не хрупкие?
Эрнест слабо улыбнулся.
— Ты же знаешь: Гораций занимается изучением сухарей. Я не умею отличать их на расстоянии, но Гораций овладел этим искусством в совершенстве — ему даже не нужно видеть, какого цвета у них волосы. Я сам не раз был свидетелем того, как он безошибочно указывал на сухарей — причем издалека.
— Значит, мы должны быть готовы к худшему. За вами следили, и теперь по меньшей мере один сухарь знает, что вы нашли библиотеку — если это действительно библиотека.
— А за вами с Эмили кто-нибудь шел?
— Не думаю. Нет. Я уверен, что за нами никто не следил. Мы были вдвоем на открытой местности… Интересно, что подумали о вас сухари. Поняли, что вы ведете систематические поиски, или посчитали, что вы просто гуляете?
Эрнест немного подумал.
— Должно быть, они догадались, что я рисую карту.
— Ты мог делать наброски понравившихся тебе зданий.
— Сомневаюсь, что их легко обмануть.
— Я тоже. Но такой вариант нельзя исключать. Впрочем, мы слишком много времени тратим на размышления о сухарях — что они подозревают, что им о нас известно. Так мы никогда ничего не добьемся. Нам следует продолжать свои изыскания до тех пор, пока они нас не остановят.
— Или не посадят за решетку, — добавил Эрнест. — Как гестапо.
Майкл снова посмотрел на воду.
— Это не река, однако вода течет. — Неожиданно он рассмеялся.
— Мне нравится. Очень. Потрясающая забота о деталях… Ну, полагаю, пора домой — может быть, все-таки нам удастся их обмануть.
— Ну и каковы наши планы на будущее? — спросил Эрнест.
— Вы нашли библиотеку, но мы не знаем, есть ли там книги. Значит, нужно это выяснить.
— Так скоро? Сухари наверняка ждут в засаде.
— Это тоже часть плана, — мрачно ответил Майкл. — Проверка, если хочешь. Наверняка они уже заняли наблюдательные позиции.
Глава 14
Наступил поздний вечер. Мать, отец и Майкл вернулись из кино. Они смотрели «Унесенных ветром». Мать принесла горячее молоко. Майкл медленно потягивал его из стакана.
— Пора ложиться спать, Майкл, — сказал отец. — Сегодня был трудный день. Нужно, чтобы ты успел выспаться перед завтрашними занятиями. Тебе понравился фильм?
— Да, отец, очень… А что, в Америке действительно Север и Юг воевали между собой?
— А мне понравилась Вивьен Ли, — вмешалась мать. — Какая замечательная актриса. Впрочем, Кларк Гейбл ни в чем ей не уступает. Потрясающая пара.
— Так как насчет гражданской войны в Америке? — не унимался Майкл.
Отец сделал большой глоток молока, хотя Майклу оно казалось чересчур горячим. Мать и отец не замечали, когда еда или питье были слишком горячими.
— Интересный вопрос, — сказал отец. — Однако тебе не следует забывать, что кино — это лишь развлечение. Фильмы в большей степени основаны на эмоциях, а не на реальных фактах. Впрочем, в каждой стране в разные периоды истории происходили гражданские войны. Наверное, и в Америке тоже.
— Но ты не знаешь?
— Сын, ты должен понимать, что невозможно держать в памяти все события мировой истории. Самое главное — помнить наиболее важные вещи, которые играют какую-то роль в твоей личной жизни.
Майкл вздохнул. Все разговоры с родителями всегда заканчивались именно так. И тут он неожиданно решил пойти в атаку.