Грохот превратился в пронзительный, рвущий барабанные перепонки и сверлом вгрызающийся в мозг визг. Внезапно он оборвался, и над нами возник белый корпус сгудонского корабля-разведчика. Был ли это тот самый визголет, который я видел в парке пару недель назад? Впрочем, это было не важно. Важно было другое: повисший в небе визголет — молчаливый, грозный, воплощенная мощь и сила — оказался как раз тем, что необходимо было всем нам в тех трагических обстоятельствах, аминь.
К этому моменту я уже многое понял.
И еще я знал: все это было приготовлено для меня одного.
Повернувшись, я медленно двинулся к дверям дома Силза. Увидев мою спину, Бейли выругался — сначала чуть слышно, потом в полный голос.
— Стойте, Лэмб! Остановитесь, черт бы вас побрал! Ради всех нас, ради Льюкарса, это должно быть сделано по-моему. Ради человечества, в конце концов!..
Ради человечества?.. Бейли допустил ошибку, и я продолжал уходить от него по мокрой подъездной дорожке. Лишь поднявшись на крыльцо, я ненадолго замешкался. Как мне поступить? Войти? Или вызвать Силза отсюда? В конце концов я слегка пожал плечами и постучал.
— Войдите, Лэмб, — отозвался из-за двери Пол. — Дверь не заперта.
Я вошел. Пол стоял в прихожей.
— Все полетело к чертям, не так ли? — сказал он негромко. Он не спрашивал, он только констатировал факт, но я счел нужным ответить.
— Может быть — да, а может быть, и нет. Кстати, над городом появился визголет. Пока сгудонцы только наблюдают, но… Если они на вашей стороне, тогда победу одержат младокаледонцы.
— А если они на стороне тех, других, которые выступают за контроль и порядок?
— Тогда ты прав: все кончено, но это не значит, что еще кто-то должен умереть. Хватит смертей, Пол, хватит страданий…
Он опустил голову.
— Моя сестра, — глухо сказал он, — была удивительным человеком. Она была для меня всем… Я всегда мечтал походить на нее, но не мог. У Полины было… терпение.
Я слегка улыбнулся и кивнул.
— Она мне тоже нравилась, Пол. Наверное, ее трудно было не любить.
Он заплакал. Подняв руки, он вцепился мне в плечи, и его тело затряслось от рыданий.
— Я… я думал, — с трудом проговорил он, — что если мы выскажем свое мнение в полный голос, этого будет достаточно. Мы очень старались, но ничто не менялось, хотя мы потратили на это уйму времени и сил. И тогда я подумал: нужно как-то встряхнуть их. Нужно их напугать, сделать что-то такое, чтобы они проснулись, обратили на нас внимание. Тогда бы мы сумели что-то изменить… Господи, я никогда не думал, что все кончится так!
— Ты хочешь сказать, те, первые взрывы…
— Черт, да!.. Я устал от слов. Мы все устали, и нам хотелось действовать.
— А сегодня?
Он резко тряхнул головой.
— Боже, конечно, нет! Ведь это была моя сестра, Лэмб. Моя сестра!!!
— Что ж, понятно… По крайней мере, ты никого не убил, никого не искалечил. Несколько заборов обрушилось, да один престарелый поэт заработал с десяток синяков. — Я улыбнулся. — Но они давно побледнели, и я не стану требовать возмещения ущерба.
Я протянул ему руку. Я знал: если мне удастся вывести его на улицу сейчас, пока над нами висит сгудонский звездолет, мне, скорее всего, удастся сохранить Полу жизнь. Толпа не посмеет расправиться с ним на глазах у инопланетян.
Но Пол никак не ответил на мое движение. Сейчас он выглядел безмерно усталым, словно собственная судьба вдруг стала ему безразлична. Что ж, пожалуй, я мог понять его. Я сам прошел через то, что испытывал сейчас Пол — прошел и не забыл.
Пол вдруг пошатнулся, и я обнял его за плечи. Развернув его к выходу, я распахнул свободной рукой дверь и вышел вместе с ним на крыльцо.
За время, что мы были внутри, дождь прекратился, но я сразу заметил: старых колонистов стало больше. Теперь их насчитывалось, наверное, уже несколько сотен. Они толпились на улице перед домом и негромко переговаривались, но во дворе пока никого не было. Даже Бейли вернулся к своей армии и теперь что-то объяснял ближайшим к нему колонистам, яростно размахивая в воздухе кулаками. Увидев нас, он замолчал; толпа, напротив, сердито загудела. Я буквально физически ощущал, как от этих людей исходят волны жгучей ненависти, направленной на Пола, на всех молодых колонистов, быть может, даже на меня самого. Последнее, впрочем, зависело от того, какую линию поведения в конце концов избрал Бейли, решился ли он бросить открытый вызов Сгудону.
А визголет по-прежнему висел над садом — огромный, молчаливый, грозный. Он походил на какое-то сверхъестественное существо. На бога, который спустился с Олимпа, чтобы понаблюдать за тщетной возней людишек.
Мы с Полом двинулись по дорожке к воротам. Машина Пола все еще чадила, и несколько пожарных заливали ее водой из брандспойтов. Краем глаза я заметил Дженнис, которая сидела в чьей-то машине сразу за воротами (одному Богу известно, где и как она ее достала). И хотя машину со всех сторон обступали люди, я невольно подумал, что мы могли бы вскочить в нее и попытаться убраться отсюда до того, как ситуация окончательно выйдет из-под контроля. Потом, когда люди успокоятся, мы могли бы вернуться и попытаться поговорить с ними на языке разума.
Мы дошли почти до самых ворот, и никто нас не остановил. Но когда я уже положил руку на створки, намереваясь распахнуть их, до моих ушей долетел какой-то странный гул.
— Гляди! — Глухо сказал Пол, кивком головы указывая куда-то в конец улицы.
Я повернулся туда. Крепко держа друг друга за руки, к нам шагали молодые колонисты. Их было всего несколько десятков, но их лица показались мне суровыми, а движения — решительными.
Толпа перед воротами гудела слишком громко, и за этим шумом старые колонисты не сразу заметили появление группы младокаледонцев. Но вот стоявшие с краю начали один за другим оборачиваться; заметив новоприбывших, они дергали за рукава ближайших соседей, а те, в свою очередь обернувшись, передавали известие дальше. Минуло всего несколько минут, и вся толпа настороженно притихла.
Старых колонистов было в два или три раза больше, чем молодых, и если последние не запаслись самодельными гранатами (а я этого не исключал), рукопашная схватка могла закончиться не в их пользу. И те, и другие были вооружены лопатами, бейсбольными битами и просто дубинами, а это означало: если они сойдутся, то будет много пробитых голов, сломанных рук и носов, просто ушибов. Даже если никто не погибнет, последствия этой стычки могут оказаться трагическими. Общество окончательно расколется на два лагеря, и пройдет еще очень много времени, прежде чем в Льюкарсе снова восстановятся мир и согласие.
Могли ли пришельцы помешать этому, задумался я. И захотят ли? Был ли на борту визголета Туклик, или за нами наблюдали его политические противники? Что вообще инопланетяне думали о происходящем? Сознавали ли они весь трагизм положения, или, напротив, оно их только забавляло?
О, Господи! Бог свидетель, я ничего подобного не хотел, однако обстоятельства поставили меня в самый центр событий. Хочешь — не хочешь, надо что-то делать, что-то решать. И будь я на несколько десятков лет моложе, я бы не колебался ни минуты, но сейчас мой разум, мою волю словно парализовало. Призраки прошлых поражений вновь ожили в моей душе, и страх вцепился мне в горло ледяными пальцами.
Что же, еще одна неудача, еще одно поражение? Ну, нет!.. Даже мысль о том, что меня ждет, если сейчас я промолчу, была мне невыносима!
— Стойте! — крикнул я.
Несколько человек услышали и посмотрели на меня.
— Стойте! Выслушайте меня!.. — крикнул я громче и поднял руку. Мой голос и мой жест сделали свое дело — еще больше людей повернулись в мою сторону, и я понял: мне по крайней мере удалось завладеть их вниманием.
— Это не выход! — прокричал я. — Сила тут не поможет. Вы можете драться, можете убивать друг друга, но это ничего не даст!
Из толпы неожиданно вынырнул Бейли — вынырнул и остановился перед нами. Его лицо исказила злоба.
— Этот субъект, — крикнул он в ответ и указал на Пола, — уничтожил нескольких человек. Сегодня утром его бомбы убили наших товарищей. Ты слышишь, Лэмб?!.. Это — убийца! Из-за него погибли наши братья!