— Да.
Жена Окардэ тоже сказала:
— Да. Да.
Она переплела пальцы, что указывало на общее согласие.
Истэ пожал плечами. Микрочип никак не перевел этот жест. Скорее всего, у самих аборигенов такого жеста не было — он пришел с торгового поста, чуждый для этого мира, как примитивный язык и Привозимые товары.
— Хорошо. Истэ и Йайу делать настоящее яркое крыло. Я приводить Тугапу, — сказал Окардэ на примитивном языке.
«Ту» — она, плюс «гапу» — мужчина, буквально переводится как «мужчина женского пола», — сообщил Лине микрочип. Так на языке аборигенов Эмдэ назывался шаман.
Истэ выглядел взволнованным. Его принуждали реально взглянуть на происходящее, и было очевидно, что это его тяготит. Лина беспокоилась за него.
Женщина, Йайу, выглядела старше, чем Истэ — у нее была сморщенная кожа и седеющие волосы. То ли возраст, то ли социальное положение (о чем на первый взгляд догадаться было сложно) давали Йайу право указывать Истэ, как мастерить воздушного змея. Она отправила его к тайнику за длинными и тонкими рыбьими костями, большим куском рыбьей кожи, похожей на пергамент, и мотком веревки из водорослей. Из трех костей Истэ сделал рамку, крепко связав их с одной стороны и разложив веером с другой, а затем привязал четвертую кость поперек. Йайу, осмотрев рамку, одобрительно кивнула. Истэ пришил к рамке треугольник рыбьей кожи. Получившийся воздушный змей по ширине был размером в полный рост Истэ.
Поднявшийся ветер погнал по небу облака и принес с озера холодный воздух. Змея, выскользнувшего из рук Истэ, поволокло по земле; казалось, ему не терпится взлететь. Наблюдая, как Истэ пытается его поймать, Лина почувствовала жалость и любопытство.
Йайу заставила Лину проверить веревку, принесенную Истэ, и найти слабые места. Сама Йайу отрезала тонкие куски веревки и связывала концы маленькими хитроумными узелками. В конце концов получилась одна длинная бечевка.
Тусклое солнце Эмдэ, постояв в зените, начало садиться. Вскоре после этого вернулся Окардэ. С ним был еще один абориген, ехавший на косматом коричневом пони.
Йайу и Истэ встали и замерли в ожидании. Лина последовала их примеру.
На шамане была женская одежда — юбка из цветной ткани и вышитая накидка, украшенная крохотными, похожими на льдинки алмазами. Но шаман был выше Истэ или Окардэ, и его старчески хриплый голос (он поприветствовал всех, крикнув «Эйкэ!») принадлежал мужчине.
С чопорной грацией старухи шаман слез с пони. Однако его скуластое лицо, окаймленное прядями седых волос, выбивающихся из-под капюшона накидки, было лицом пожилого мужчины. Лина узнала в этом традицию, которая была древнее самой цивилизации — примитивную попытку людей преодолеть несоответствие между ролью, уготованной человеку, и его характером. Каждому приходилось раз и навсегда решить: вести себя как мужчина или как женщина. Те немногие, которые выбирали для себя роль, не соответствующую их полу, и преуспевали в ее исполнении, становились святыми, пророками и лидерами.
Шаман — мужчина, переодетый в женщину — посмотрел на Лину; его глаза были цвета меди.
— Видишь, Тугапу? — спросил Окардэ.
— Моя женщина, Тугапу, — сказал Истэ, и в его голосе послышалась мольба.
Тугапу заговорил:
— Я вижу женщину с глазами цвета неба и готовое яркое крыло. Я вижу, что ветер гонит по небу облака. Хорошо.
Шаман отпустил своего пони щипать скудный лишайник. Потом он торжественно пересчитал присутствующих, включая себя и Лину.
— Столько, сколько пальцев на руке. Достаточно, чтобы запустить яркое крыло. Ты говоришь на нашем языке? — обратился он к девушке.
Лина не могла себе позволить купить программу двустороннего перевода для микрочипа.
— Я не говорю на вашем языке, но я его понимаю, — призналась она.
Шаман встал вполоборота и поднял руки к небу.
— Взгляните же, друзья и женщина из внешнего мира, вот одинокий человек, и этот человек — Истэ. Куда уходят мертвые? С того времени, как наши предки из Мира-колыбели пришли сюда сквозь звезды, сменилось столько поколений, что эта земля на три ладони состоит из праха.
Лицо шамана было обращено в сторону гор, на вершины которых приземлялись космические корабли, а у подножия вились каменные стены. По мере того, как Лина слушала слова шамана, ее интерес рос и рос. Эта проповедь заключала в себе древние знания о колонизации Эмдэ землянами. Возможно, в первую очередь именно они нужны были Лине — свидетельства первых дней вторжения: осколки памяти, лучше сохранившиеся и несущие в себе больше информации, чем старые развалины. Лина слушала шамана, и ее наполняло чувство непобедимого любопытства; то же самое она испытывала, когда впервые увидела стены.
— Станет ли земля в хижине тихо шептать по ночам? — продолжал шаман. — Позволит ли она этому человеку развести огонь или разложить корни ходо, чтобы они высохли и у него была пища на зиму? Нет в земле Эмдэ бодангидля Истэ. Как у овдовевшего мужчины может быть радину?
Микрочип, пытаясь перевести слова Тугапу, выдал сразу несколько вариантов:
Будущее.
Помощь.
Надежда, — наконец сделал выбор переводчик.
До Лины, кажется, дошло. На Эмдэ понятия «одинокий человек» просто не существовало: помощь давала надежду — надежду на будущее. Язык впитал в себя жестокую логику здешней жизни.
— Слушайте меня: перед нашим народом был Народ, — вещал шаман. — Он возник после того, как звезды выбросили пыль и железо, превратившиеся в круглые планеты. Но это произошло задолго до того, как наши предки покинули Мир-колыбель. Первый Народ стал мудрым давным-давно, он научился изменять формы гор и воды планет так же легко, как гончар меняет форму глиняного сосуда. Слушайте меня!
Лина едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от удивления. Шаман только что перефразировал самую таинственную загадку археологии.
Во многих звездных системах были найдены следы древней межзвездной цивилизации, не похожей ни на одну из существующих. Такие следы встречались повсюду, но это все равно не вело к разгадке. Немногие археологи, придерживающиеся совершенно различных взглядов, пытались найти объяснение необъяснимым артефактам и окрестили неизвестную цивилизацию Положившими Начало.
Но как следы этой цивилизации обнаружились в таком далеком уголке межзвездного пространства?
— Здесь они оставили путеводную веху для тех, кто придет за ними. Это не груда камней для птиц, чтобы вить гнезда, или лишайники, чтобы карабкаться вверх. Это творение доступно лишь людям — их мысленным взорам. Камни рушатся. Веха, оставленная Первым Народом, вечна.
От напряжения у Лины закружилась голова.
Понимал ли шаман то, что говорил? Считалось, что следы Положивших Начало были найдены на дюжине колонизированных планет. Полностью неопровержимым факт находки был признан, пожалуй, только в четырех случаях. Но до сих пор технологические принципы, лежащие в основе артефактов, оставались загадкой. Одна из авторитетных команд археологов рискнула предположить, что технологии неизвестной цивилизации были основаны на психологических принципах — некоем необъяснимом взаимодействии между разумом и специфическими свойствами материи.
— Здесь, в центре Мира, выросли горы, созданные ими, чтобы стать повозкой, проносящей их знак через время.
Горная гряда на Эмдэ представляла собой орографическую странность — горы были аккуратно выстроены в виде латинской буквы V без видимых геологических оснований. Геологи отнесли это к разряду маленьких загадок планетологии. В то же время археологи повсюду спорили, включать ли в число артефактов, оставленных Положившими Начало, геологические особенности, обнаруженные в нескольких мирах, — странные детали, немного измененные подвижками материков.
Но Эмдэ в силу своего почтенного возраста отличалась геологической стабильностью. Все, что Положившие Начало оставили здесь, должно сохраниться.
Лина обнаружила, что энергично кивает.
Тугапу посмотрел на нее:
— Ты не согласна, женщина с глазами цвета неба?
— Простите меня. Когда я киваю, это значит, что я согласна. То, что вы говорите, справедливо.