Потом он взял портативный компьютер, включил, подумал немного и начал что-то быстро набирать на клавиатуре.
— Нужно срочно сбросить все акции электронных компаний, какие у нас только найдутся, — сказал на следующее утро Финчли Остину Сент-Клеру.
— Ты что, спятил? — удивился инспектор. За стеклянными стенами его офиса творилось что-то невообразимое. Повсюду торчали пустые стулья, на которых никто не сидел; брокеры стояли, метались по проходам, кричали друг на друга и размахивали руками, словно букмекеры на скачках. Золото продолжало расти. Правительства распространяли заявления и прогнозы один оптимистичнее другого, но на них никто не обращал внимания. На информационных табло настойчиво мигали багровые цифры и строки — рынок электроники падал.
— Если мы продадим сейчас, то потеряем четверть миллиарда, — добавил Остин. — Это вне моей компетенции, Найдж. Если я допущу что-то подобное, я никогда больше не буду работать в торговом зале — я буду его подметать.
— Если мы не избавимся от этих акций сейчас, то потеряем намного больше.
— Я уверен, что ситуация скоро стабилизируется. Действительно, сейчас положение выглядит хуже некуда, но в конце концов все всегда возвращается на круги своя. «Интел» и «Фуджитсу» уже объявили о начале производства афто-аспро, вскоре и остальные последуют их примеру.
— Это уже не имеет значения. Крупные компании уходят в прошлое, Остин. На строительство заводов по производству чипов ушло пятьсот миллиардов, но через пару лет появятся микросхемы нового поколения, и производство снова придется модернизировать. Именно поэтому чипы производят только самые богатые страны. Но для афто-аспро никаких капиталовложений не требуется. Любой черномазый или дебил может производить его в развалюхе, которая кишит тараканами. Пойми же наконец, Остин, электронной промышленности больше не существует! Она исчезла точно так же, как в свое время исчезли керосиновые лампы и виниловые пластинки.
— О Боже! — Остин с силой ударил кулаком по столу, ушибся и тут же засунул пальцы в рот. — Боже мой, Найдж!..
— Это пока не конец, Ости, мы еще можем вытащить фирму. Скупай акции тяжелой промышленности, чем тяжелее — тем лучше. Нам нужны предприятия, которые производят большие железные машины: корабли, строительные краны, шагающие экскаваторы, зерноуборочные комбайны, конструкции мостов, цементовозы, паровые катки, вагоны… Да, черт побери, даже посудомоечные машины на девяносто процентов — механические! Афто-аспро никогда не сможет их заменить! Кроме того, акции этих предприятий сейчас стоят достаточно низко — все так увлеклись технологиями будущего и компьютерами, что забыли о главном, об основе основ. Но если сейчас мы будем поворачиваться очень резво, то сумеем компенсировать то, что потеряли на электронике. Только это и надо делать сейчас, Остин. Рынок среагирует быстро, и капиталы снова хлынут в традиционные отрасли. Но если мы будем достаточно умны, мы сумеем стать первыми!
Через пять месяцев почти все его предсказания сбылись. Электронная промышленность прекратила свое существование. А благодаря широко распространившимся эмаксам тихо скончались нефтедобыча и нефтепереработка.
Появление афто-аспро положило конец засилью устаревших технологий на всей территории Великобритании. Новые отрасли почти повсеместно вытеснили устаревшие производства и технологии вчерашнего дня. Соломенные, черепичные и сланцевые крыши заменялись панелями солнечных батарей, автомобили укомплектовывались электролитическими регенераторами, которые превращали выхлопные газы обратно р бензин, но это была только временная мера. На заводах и фабриках уже появлялись новые производственные линии по переделке автомобилей на питание непосредственно от эмаксов. Естественным следствием этого явился поголовный возврат к строгому стилю первых автомобилей Генри Форда, только теперь кузова покрывались не лаком, а тонким слоем блестящего черного гелиоколлектора.
Излишне говорить, что в основе всего этого лежало афто-аспро, однако реальная, физическая переделка требовала огромного количества квалифицированного и полуквалифицированного ручного труда. Спрос на рабочую силу был огромным. Люди теряли прежнюю работу и без труда находили новую. Общий уровень безработицы возрос на мизерных два процента.
Сам Найджел Финчли тоже оказался уволен и тут же принят обратно на бездоговорной основе, что означало более низкий уровень дохода, худшие условия труда и никаких преимуществ. Но по крайней мере он занимался тем же, чем и всегда.
В день, когда должны были окончательно отключить ставшее ненужным газоснабжение, Найджел Финчли на своем уже далеко не новом «нимбусе» снова оказался на стоянке возле гипермаркета. Когда он выключил зажигание, стих и безупречный звук «Поющего Друга» — воспроизводящие устройства с блоком памяти из афто-аспро уже давно вытеснили видеомагнитофоны, игровые приставки с их нелепыми картриджами и компакт-диски. Каждый цилиндрик блока памяти размером не больше сигареты вмещал несколько часов видео- или звуковой информации.
На стоянке не было детей, готовых предложить новое изделие на основе афто-аспро, и Финчли вдруг почувствовал, что ему их отчего-то не хватает. Теперь для того, чтобы установить на машину каталитический регенератор, нужно было ехать в гараж; чтобы подключить бытовые приборы к домашней энергетической матрице, приходилось вызывать профессионального электрика… да что там говорить, если чуть ли не каждая домашняя розетка изготовлялась под заказ в ближайшем магазине электротоваров!
Слепой Саймон сидел на своем обычном месте рядом со входом в гипермаркет. Несмотря на теплое сентябрьское солнце, его куртка была застегнута на все пуговицы; исцарапанная флейта в ловких руках выводила негромкие трели. Остановившись перед попрошайкой, Найджел принялся обшаривать карманы в поисках монетки. В его бумажнике лежала пухлая пачка банкнот. В первые две недели контракты проплачивались исключительно соверенами, ювелиркой и даже предметами искусства, но теперь, когда ситуация немного успокоилась, люди снова начали доверять обещаниям генерального казначея. Даже банкоматы снова заработали после того, как банки заменили электронику блоками афто-аспро.
— Доброе утро, Саймон.
Саймон мягко улыбнулся в ответ, потом поднял на лоб свои старые темные очки и посмотрел на Найджела в упор.
— Мне давно хотелось узнать, как вы выглядите — уж больно любопытно было посмотреть в глаза человеку, который способен на такие грязные трюки.
Желтый лабрадор сердито залаял.
Найджел невольно попятился назад, споткнулся и едва не упал. Потрясение было настолько сильным, что внутри у него все похолодело. В пустых глазницах Саймона белело афто-аспро. На белых шариках чудесного вещества не было, конечно, ни радужки, ни зрачков, и все же Саймон видел.
— Ловко, да?.. — сказал старый попрошайка. — С помощью последнего апгрейда наборной программы можно, оказывается, создавать полноценные заменители утраченных органов. С глазами дело обстоит совсем просто — ведь человеческий глаз только преобразует фотоны в электрические импульсы. Молекулярные фильтры, такие, например, как почки, устроены гораздо сложнее, но я уверен, скоро и их тоже будут делать. В конце концов, единственная настоящая работа в наши дни — это когда работают головой.
— Господь Всемогущий!..
— Ну и какой звук у ваших денежек теперь, мистер Финчли?
Найджела бросило в жар, он почувствовал, что щеки и уши буквально пылают. Чуть ли не бегом он бросился обратно к машине.
В торговом зале биржи оказалось тихо и пустынно. Половина терминалов была выключена и накрыта чехлами от пыли. Уровень деловой активности рынка был столь низок, что не требовал многочисленной команды дилеров. Несколько человек, все еще остававшихся в штате фирмы, самые дисциплинированные и осторожные работники, прилагали усилия, чтобы поддержать существующий уровень инвестиций. Дни, когда взмыленный брокер, держа в руках сразу три телефонных трубки и следя за пятью компьютерными экранами, вынужден был кричать во все горло, чтобы совершить покупку или продажу, давно миновали. То, что уцелело после вызванной афто-аспро катастрофы мировой экономики, стояло неколебимо, как скала. Правда, международный рынок финансов все еще подавал признаки жизни, однако разница между развитыми странами и теми, что еще недавно именовались «Третьим миром», стала практически неощутима. Фактически, величина этой разницы определялась теперь только наличием в той или иной стране развитой экономической инфраструктуры. Объемы промышленного производства на душу населения стремительно выравнивались. Как вдруг обнаружилось, в странах «Третьего мира» было сосредоточено достаточно много крупных промышленных предприятий и производств, созданных в свое время на средства мощных транснациональных корпораций, еще недавно стремившихся эксплуатировать дешевую рабочую силу, избыток которой в слаборазвитых странах зачастую являлся чуть ли не единственным их достоинством.