…Иногда приходится слышать рассуждения снобов об американской фантастике «Золотого века»: «Устарело!». Хотелось бы напомнить старую добрую истину: «Мы кажемся большими, потому что стоим на плечах гигантов». Одним из таких «гигантов» был и остается Лестер дель Рей.
КОНКУРС «АЛЬТЕРНАТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ»
Жюри завершило полугодовой труд и готово отчитаться о проделанной работе. Число любителей фантастики, стремящихся пополнить ряды ее творцов, продолжает расти, и это радует. Появилось много новых, совсем юных «альтернативщиков»; не складывают перья и постоянные участники конкурса… Но, к сожалению, из поколения в поколение конкурсантов передаются «детские болезни», которые можно расценивать как наследственные. Что обидно. Ведь каждое полугодие жюри выписывает своим подопечным рецепты.
Что ж, уважаемые участники, придется пригласить на нашу консультацию профессора. Вот как охарактеризовал основной недуг начинающего писателя Айзек Азимов: «Когда пишешь рассказ, то первым делом нужно придумать окончание. Конец рассказа есть окончание лишь для читателя. Для писателя же это самое начало. И если ты во время работы не будешь каждую минуту совершенно точно знать, куда именно движешься, то не попадешь никуда — или куда угодно».
Узнали цитату? Совершенно верно: прошлый номер «Если», рассказ «Взгляд назад». Читайте классиков, друзья, и тогда ваши рассказы не будут выглядеть зачином романа-эпопеи. Желательно также, чтобы в качестве обстоятельств, объясняющих фантастические события, не выступали: похмельный синдром, психическое расстройство персонажа, сексуальные фантазии, возвращение из виртуальной реальности в собственную комнату…
А теперь назовем имена тех, кто вышел в финал. Это В. Гвоздей из Астрахани, супруги Захаровы из Краснодара, И. Кузнецов из Самары и Л. Poманчук из Днепропетровска.
Победителем стал москвич Максим Форост. Родился он в 1973 году, в 1996-м окончил Московскую государственную академию печати по специальности «Издательское дело и редактирование». Сотрудничал в местных газетах. Автор неизданного НФ-романа; в данный момент работает над романом-фэнтези на материале русских народных верований. В фантастике автор особенно ценит ее философскую составляющую, а сам творческий метод воспринимает как «социальное моделирование» (Кингсли Эмис).
А теперь за работу, друзья! Свои рассказы присылайте по почте на наш а/я. (Подчеркиваем: по почте, а не через интернет — мы не имеем возможности распечатывать такое количество рукописей.) Объем — не более 20 машинописных страниц. Приветствуются оригинальная НФ-идея и литературная одаренность автора.
Желаем удачи!
Максим Форост
РАДУГА ПЕРВОГО ЗАВЕТА
Под окнами стоял монах — в кроссовках, рясе, черной камилавке и с бородой, недавно отпущенной и седой ближе к вискам. Свод первого окна над ним уже побелили, и послушники кистями на длинных ручках подбеливали стыки кирпичей. А во втором окне только-только сложили кирпичный свод и деревянный каркас еще не убрали. В третьем окне каменщик укладывал кирпичи, и раствор часто шлепал со второго этажа наземь. Монах, не отрываясь, глядел через весь двор наверх — кажется, на кресты.
По щебенке прошуршали шины, черная «Волга» встала посреди двора, и из нее вышел человек — тоже в рясе, но в клобуке с черной мантией.
— Отец Валентин! — отчетливо сказал монах.
Настоятель обернулся. Красные глаза сузились, темные мешки под веками набрякли. Опять был трудный разговор в епархиальном управлении; или наоборот, долгое выпрашивание средств у губернских властей и предпринимателей.
— Брат Артемий? — Настоятель не сдвинулся с места. Они были одного возраста и даже роста, но первым полагалось подходить иноку.
— Отец Валентин, — он приблизился, — я прошу, освободите от послушания в келарской. Я больше не смогу там работать. Вы понимаете?.. Компьютер как будто…
Настоятель оборвал на полуслове:
— Он давно устарел. Вы сами такой и просили. Чего же вы хотите? — Видимо, еще сказывались разговоры с руководством.
— Там импульсы, — сбиваясь, заторопился монах. — На передней панельке… мигают лампочки: винчестер, процессор, их исправность… Я же вам исповедывался. Помните?
Отец Валентин вздохнул тяжело и недовольно:
— Мы восстанавливаемся — вы в курсе, брат Артем? — Голос у настоят еля глух и невозмутим: — Приходят средства. Их надо учитывать. Грамотно расходовать. Вы с этим справитесь без оргтехники? — Он подошел ближе. Заглянул брату Артему прямо в глаза и добавил тихо-тихо, почти просяще: — Вы у нас один, кто компьютер знает. У нас же сплошь старики, сами видите. Потерпите, прошу вас. Крест ваш такой.
«Да, отец Валентин», — не сказал и не прошептал, а подумал, про-шевелив губами, брат Артем.
Причуда оптики: в углу демонстрационного монитора проступила радуга с заметными красной, желтой и голубой зонами спектра. Интерференция света. Ее видно отсюда, с дальнего торца стола для совещаний. Оператор за пультом и микрофоном ее видел. Двадцать человек по сторонам стола, наверное, нет. Жужжали кондиционеры. У шефа на лбу бегала жилка. Шли первичные испытания, и оператор должен был им радоваться. Решалась его тема, а ему всего тридцать…
— Вы продолжаете, Всеволод? — («Торопят… Нервничают…») — Шатин, не тяни время.
Шатин нагнулся к микрофону:
— Пробуем разговор о живописи. Модель! Ответь, что для тебя Ван Гог?
— Постимпрессионист XIX века. Крупные мазки, импульсивная небрежность, болезненно-образное восприятие мира. Соответствующий колорит. Работы «Портрет доктора…»
— Неубедительно, — поморщился кто-то. Шатин не помнил его. — Он читает энциклопедию.
— Стоп, Модель, стоп, — оборвал Шатин. — Давай иначе. Художник — ты. Твои краски? Твой колорит? Мы хотим понять твое личное восприятие.
— Красота цвета субъективна и зависит от настроения и ассоциаций. Сравнить зоны спектра и длины волн? Я могу выявить симметрию или «золотое сечение».
— Ты меняешь тему. А нам интересно твое предпочтение. Субъективное.
— Кажется, на аналогичный вопрос я ответил?
Шатин откинулся, отключил микрофон:
— У нас уже свободные аналогии, — протянул он. «А шеф опять недоволен, — подумалось. — Сейчас крякнет и подведет черту».
За столом заерзали, зашуршали бумагами. Шатин косо оглядел всех. Кто-то здесь не из отдела — специалисты со стороны, даже не из Зеленограда и вообще не из Москвы. Кому-то выступать на генеральной демонстрации. Шатин поежился как от озноба.
— Пожалуй так и резюмируем, — заявил тот, которого Шатин не помнил. — Мы наблюдаем отличный пользовательский словарь и свободное, даже вольное построение фраз. Система различает прямые и переносные значения — отсюда иллюзия иронии. Действительно свободные аналогии. Действительно широкие ассоциации. Умеет менять темы и уходить от ответа. Колоссальный энциклопедический массив. Общая оценка… удовлетворительно.
Шатин возмущенно вскинулся, но сумел сдержаться. Только опустил голову и зло сжал губы.
— Видимо, алгоритмировать Интеллект нам так и не удалось, — закончил тот, кто резюмировал. — Но мы над этим работаем. Я правильно понимаю?
Жилка на лбу шефа пульсировала. Он молча перекладывал по столу бумаги. Шатин поднял голову:
— На самом деле, Искусственный Интеллект легко счесть болванкой, когда ему всего лишь не хватает элементарных знаний. И наоборот: разумного болвана можно принять за машину, если он механически сух и мелочно придирчив.