— Рядовой Манделла, — сказал я. — Разве на базе нет космодрома или хотя бы посадочной площадки? Мне кажется, в первую очередь нам следовало бы…
— Я скажу об этом… в свое время!.. — раздраженно перебил сержант. — Так вот, постройки окружают базу со всех сторон, так что где-то нам все равно придется прорываться. Разумнее всего атаковать ближайшую к нам часть периметра, чтобы противник не успел обнаружить наши позиции. Хуже всего, что на всей базе нет ничего, хотя бы отдаленно напоминающего оружие. Это, однако, не должно вводить нас в заблуждение. В каждом из этих домиков может быть спрятан сверхмощный лазер… Теперь взгляните сюда. Метрах в пятистах позади зданий находится вот эта большая постройка, похожая на ромашку… — Кортес ткнул кончиком стила в центр карты, где было изображено симметричное строение, действительно напоминавшее цветок с семью лепестками. — О том, что это может быть такое, я знаю не больше вашего, а гадать не хочу. Других таких зданий здесь нет, поэтому мы должны стараться не повреждать его больше, чем необходимо. Но если оно окажется опасным, что ж… тогда мы разнесем его на куски.
Что касается твоего вопроса насчет посадочной площадки, Манделла, то ее здесь просто нет. Вероятно, вражеский крейсер, который уничтожила «Надежда», был тауранским кораблем-маткой, который им пришлось оставить на орбите — как нам пришлось оставить на орбите наш корабль… А «челноков», разведывательных кораблей или ракет здесь либо вовсе нет, либо они очень хорошо замаскированы.
— Рядовой Боэрс, сержант. Если у тауранцев нет никакого оружия, из чего же они стреляли, когда мы спускались с орбиты?
— Если бы я знал, рядовой Боэрс, я бы непременно вам сообщил. Как я уже сказал, мы не знаем ни численности противника, ни его вооружения. На фотографиях не видно ни одного тауранца, находящегося на открытом месте на территории базы, но и это ни о чем не говорит, потому что это чужаябаза. Впрочем, сосчитав количество «летающих метел», мы можем примерно оценить численность противника. Базу окружает пятьдесят одна постройка; возле каждой припарковано по одной «метле». Только у четырех хижин их нет, но мы обнаружили три штуки в других частях базы. Возможно, это означает, что на базе живет пятьдесят один тауранец, один из которых отлучился за ее пределы как раз в тот момент, когда автомат-разведчик сделал свой снимок.
— Говорит рядовой Китинг. Может быть, здесь живет не пятьдесят один тауранец, а пятьдесят один офицер-тауранец…
— Справедливое замечание, — кивнул Кортес. — Не исключено, что в каждой хижине расквартированы рота, батальон или полк пехоты, а «метла» у дверей принадлежит командиру. Никто не может сказать наверняка. Возможно, персонал базы составляет всего десять тауранцев, и у каждого из них — по пять «метел», чтобы летать на них в разные дни недели.
У нас есть только одно преимущество, и это преимущество заключается в нашем способе связи. Установлено, что тауранцы используют частотную модуляцию электромагнитных волн мегагерцевого диапазона, и поэтому…
— Радио?!..
— Тот, кто это сказал, совершенно прав. Кстати, не забывайте называть себя, когда хотите что-нибудь спросить… Тауранцы используют радио и не могут перехватывать наши псевдонейтринные передачи. Кроме того, непосредственно перед атакой с «Надежды» будет пущена мощная термоядерная ракета. Ее боеголовка сдетонирует в верхних слоях атмосферы над базой. Электромагнитный импульс на некоторое время выведет из строя тауранские линии связи; радиопереговоры станут возможны только на расстоянии прямой видимости, да и те в условиях помех.
— Тогда почему… Говорит рядовой Тейт… Почему не сбросить бомбу прямо на тауранцев? Это сберегло бы нам уйму времени и усилий…
— На это я даже отвечать не хочу, рядовой Тейт… но, чувствую, все-таки придется. «Надежда» действительно может разнести базу, но я бы на вашем месте молился, чтобы капитан этого не сделал. Базу разрешено уничтожить с воздуха только в случае, если «Надежде» будет угрожать опасность, причем капитан не станет ждать, пока мы уберемся на безопасное расстояние.
Впрочем, если мы поработаем на совесть, такое не случится. Напомню: наша главная задача состоит в том, чтобы уничтожить это пиратское гнездо. С другой стороны, мы не должны разрушать здания и механизмы без особой необходимости, чтобы оставить ученым и военным аналитикам как можно больше материала для исследований. И, конечно, нам нужно захватить в плен одного тауранца.
— Говорит Поттер. Вы хотите сказать — хотя бы одного тауранца?
— Я хочу сказать только то, что сказал. Одного — значит одного. Кстати, капрал, вы отстраняетесь от командования. Сдайте отделение Чавесу.
— Слушаюсь, сэр! — В голосе Поттер прозвучало нескрываемое облегчение.
Кортес инструктировал нас еще некоторое время. На базе оказалось только одно здание, предназначение которого не вызывало сомнений. На крыше у него размещалась большая вращающаяся антенна-«тарелка». Это здание надлежало уничтожить в первую очередь, как только гранатометчики подойдут на дистанцию выстрела.
В целом же план атаки был довольно неопределенным. Сигналом к началу служила вспышка термоядерного взрыва над базой. Одновременно с этим тауранцев должны были атаковать несколько автоматических беспилотных кораблей; они отвлекали внимание противника и позволяли нам выявить систему его противовоздушной обороны. Эту оборону нам следовало попытаться нейтрализовать, не уничтожая ее совершенно.
Сразу после взрыва бомбы и атаки беспилотных кораблей гранатометчики должны были сравнять с землей семь построек. Сквозь эту брешь в защитном периметре рота врывалась на территорию базы и… Что случится дальше, никто даже не старался гадать. В идеале мы должны были пройти от одного края базы до другого, уничтожая по пути явные цели и истребляя тауранцев (всех, кроме одного), но вероятность подобного развития событий была ничтожно мала, поскольку предполагала минимум сопротивления со стороны чужаков.
На случай, если с самого начала мы наткнемся на явно превосходящие силы противника, был предусмотрен другой вариант. Каждому определен индивидуальный азимут для отступления. По сигналу Кортеса уцелевшие должны были рассыпаться в разные стороны и пробираться в небольшую, укрытую холмами долину километрах в сорока восточнее базы, намеченную в качестве пункта сбора. Там мы могли перегруппироваться и, после того как «Надежда» немного обработает базу с воздуха, решить вопрос о повторной атаке.
— И последнее… — свирепо прохрипел Кортес. — Может быть, кто-то из вас согласен с мадам Поттер и считает, будто мы не должны проявлять чрезмерную жестокость, не должны устраивать бойню. Зарубите себе на носу: милосердие — это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Все, что известно нам о тауранцах, это то, что они уже убили семьсот девяносто восемь человек. Они не думали о милосердии, когда уничтожали наши крейсеры, и я уверен, что сегодня, в первом столкновении лицом к лицу, они также не будут сдерживаться.
Именно тауранцы несут ответственность за смерть ваших товарищей, которые погибли в процессе подготовки, за смерть Хо, за всех, кто расстанется с жизнью сегодня. Лично я отказываюсь понимать тех, кто собирается щадить врага, но это ничего не меняет. У вас есть приказ, и вы обязаны его исполнить. Каждый из вас подвергся постгипнотическому внушению; перед самой схваткой я произнесу кодовую фразу, которая приведет вас в нужное состояние и облегчит вашу работу.
— Сержант…
— Отставить! У нас осталось слишком мало времени. Возвращайтесь к своим отделениям и проинструктируйте личный состав. Через пять минут мы должны выйти на исходный рубеж атаки.
Командиры вернулись к своим отделениям. Остались только десять специалистов из штабной группы, Кортес и три «медвежонка», которые продолжали бродить вокруг и путаться под ногами.
Последние пять километров мы двигались очень осторожно, стараясь держаться участков, заросших самой высокой травой, и перебегая открытые пространства. Когда до базы, вернее, до того места, где она должна быть, осталось около пятисот метров, Кортес отправился на разведку во главе третьего отделения, а остальным приказал залечь и укрыться.