Пришлось остановиться и поразмыслить. Очень многие попросту отказались бы такое печатать. Фотографы, работающие якобы «конфиденциально», нередко продают копии порнографических фото, которые им дают для проявки, различным дешевым порносайтам. Но что они сделали бы с подобной фотографией? Есть ли для них рынок?
Услышав шаги миссис Хилл, я успел закрыть оба файла. В одной руке хозяйка держала чашку с чаем, в другой — журнал «День женщины». Она протянула мне чай и открыла журнал.
— Вы спрашивали о Джейсоне Дэви.
— Да, — подтвердил я, глядя в адресную книгу. Там нашлись номера двух телефонов: сотовый и обычный, с университетским добавочным номером. И адрес электронной почты Джейсона Дэви. Но никаких намеков на то, где он живет.
— Я чувствовала, что знаю это имя, но никак не могла вспомнить, откуда, — пояснила миссис Хилл. — Тина никогда его не произносила, но тут написано, что он учится в университете. Возможно, они знакомы.
Она дала мне журнал, и я увидел молодого человека, очень похожего на Джейсона с фотографии, но в дорогом костюме и идеально причесанного. Лишь через несколько секунд я прочел подпись под фотографией и узнал человека, стоящего рядом с ним. Фамилия Дэви достаточно распространена, и мне не пришло в голову поискать связь между Джейсоном и Чарлзом Дэви, местным пивным бароном. Владеть в Австралии успешной пивоварней почти то же самое, что получить лицензию на печатание денег. Сообщалось, что состояние Дэви насчитывает не один миллиард и включает ряд знаменитых картин, дорогую недвижимость, популярную УКВ-радиостанцию, несколько скаковых лошадей, бравших призы на скачках, а также пару политиков на уровне штата и федерального правительства. Поговаривали, что немалую долю прибылей он получает от акций компаний, производящих биочипы, электрошоковые разрядники и системы наведения для ракет, но все это оставалось недоказанным. Его жена слыла красавицей, а младший и средний сыновья Роман и Джейсон пошли в мать, хотя наследник, старший сын Гэвин, уже получил от отца кое-какие черты характера и парочку подбородков. Чтобы прочитать текст, мне потребовалось всего несколько секунд: Гэвин покинул круг самых завидных холостяков Австралии, женившись на девушке, которая, как утверждалось, собиралась стать журналисткой. Однако Роман и Джейсон все еще оставались свободными во всяком случае, если верить заметке. Ни на одной из фотографий я не увидел Тину, хотя и заметил мужчину, очень похожего на Собески, в толпе спортсменов и комментаторов (все как один весьма смахивали на пеньки). Журнал взахлеб описывал свадьбу Гэвина, которая обошлась почти в полмиллиона долларов, что сделало ее весьма дорогой рекламой пива.
Я кивнул, подтверждая слова миссис Хилл:
— Он пишет диссертацию по упражнениям для инвалидов и помог Тине разработать программу тренировок.
— Думаете, она в него влюбилась?
Я уставился в журнал, не желая смотреть на мать Тины.
— Могла, — буркнул я. Потом достал свой портативный компьютер и стал перекачивать в него файлы из Тининого «Кэнона».
Я знаю Тери Ловелл половину своей жизни, или половину ее жизни, если вам так больше нравится, а это уже почти семнадцать лет. Мы познакомились на первом курсе университета, а потом выручали друг друга, когда я работал в полиции нравов, а она проводила исследования для своей диссертации. Эта диссертация (на тему мастурбации и секса в эпоху СПИДа) стала бестселлером, особенно после того, как Тери признала, что во время ее подготовки она некоторое время поработала в пип-шоу и гораздо дольше — оператором «секс-телефона». Она хорошо зарабатывает как консультант, автор и лектор, но до сих пор живет в Перте, потому что ее бывший муж получил опекунство над их ребенком. Я показал ей скопированные из компьютера Тины фотографии, на которых постарался свести к минимуму задний план.
— Ну, что скажешь?
— Интересно. Я могу и ошибиться — ведь это ее коллекция, а не его… но если взглянуть на самые ранние фото, то начинал он с портретов Тины. Через несколько месяцев она уже наполовину обнажена. Взгляни на это, снятое в августе — композиция не столь проработана, как на остальных, зато ее переполняют приятные воспоминания. Видишь, румянец на щеках и ее глаза? Скорее всего, они были любовниками несколько месяцев, пока она не позволила ему фотографировать свою запретную зону, а для нее это обрубок ноги. — Тери пролистала картинки. — Даже из ранних фотографий, где она полностью одета, девушка не сохранила те, где снята ниже пояса, словно избегала свидетельств собственного увечья. А вот гораздо более поздняя — видишь, здесь внизу кусочек лобковых волос? У меня создается впечатление, что фотограф продвигался в том темпе, который устраивал модель, позволяя женщине привыкнуть к мысли, что ее инвалидность скорее возбуждает его, чем отталкивает. А она его явно любит и, как минимум, доверяет — это видно по ее глазам. Ты говорил, что он выбрал темой диссертации реабилитацию людей с ампутированными конечностями?
У меня во рту вновь появился неприятный привкус, еще сильнее прежнего.
— Да, верно. Думаешь, такие люди его просто привлекают? Он фетишист?
— Они предпочитают называть себя «поклонниками», — поправила Тери. — Скорее всего, именно так. Впрочем, на всех фотографиях есть лицо девушки, а это значит, что, фотографом управляет не один лишь фанатизм. Он видит в модели личность.
Не могу понять, как может кого-нибудь привлекать… гм-м, уродство? Или увечье, — признался я.
— Знаешь, а я общалась со многими «поклонниками» — в основном по Сети. Большинство инвалидов, кстати, их тоже не понимает, а некоторые считают просто мерзавцами. Полагаю, почти все люди хотели бы, чтобы их любили за то, какие они есть, а не за то, как они выглядят. Но часто ли такое бывает? — Тери взглянула через плечо на полки, уставленные видеокассетами и журналами. — Я слышала, что фрейдисты пытаются объяснить влечение полученными в детстве впечатлениями, однако сами фанаты, похоже, не поддерживают эту теорию. Вспомни: существовали целые культуры, считавшие бинтование ног или обрезание женских гениталий эстетически привлекательным. Сколько мужчин восхищается огромной женской грудью — настолько большой, что естественным путем такая появиться не может. Но ведь если надрезать женщине грудь и вставить в нее лепешку силикона, то не означает ли это, что ее искалечили? И тем не менее подобное считается нормальным — очевидно, исходя из логики, что если большое — хорошо, то огромное — еще лучше…
Есть немало сайтов, посвященных людям с ампутированными конечностями. Или могу показать тебе видео. — Дом Тери — настоящий музей так называемой эротики, перед посещением которого даже семейка Адамсов подумала бы дважды. — Большую часть снимали любители, и эти фильмы довольно безобидны: женщины одеваются или раздеваются, моются в ванне или под душем, занимаются физическими упражнениями или домашней работой, и лишь иногда это приправлено грязными разговорами или мастурбацией. Чем более необычен или специализирован фетиш, тем больше платят за такую «мягкую» эротику. Однако на рынке есть и «жесткие» фильмы, снятые профессионально — в основном о тех, кто подорвался на минах.
Я содрогнулся. Иногда я гадаю, не пытается ли Тери меня шокировать; сама она уже успела забыть о тех временах, когда ее пугало нечто гораздо меньшее, чем педофилия, насилие или пытки, и не исключено, что люди вроде меня иногда требуются ей на роль барометра. Меня поразила жуткая мысль:
— А рынок достаточно велик, чтобы имело смысл специально калечить женщин только ради таких фильмов?
Моя подруга изумленно распахнула глаза, но тут же яростно тряхнула головой:
— Нет, это чистое безумие!
— А сколько порнозвезд прибегали к услугам пластической хирургии?
— Это совсем другое.
— А как насчет фильмов про убийства? Для них тоже есть рынок. Она вздохнула:
— Почти все фильмы про убийства и пытки или фальшивые, или сняты для продажи людьми из тайной полиции, чтобы заработать деньжат на спокойную старость. При такой работенке избавиться от тела нетрудно, а вот за инвалидом ухаживать дорого. И даже если остается возможность приживить удаленную конечность, вся затея себя не окупит.