— Вы же детектив, — заметила она, протискиваясь в дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен». — Вот вы и скажите.
Мы вошли просторную полуподвальную лабораторию, одна из стен которой была застеклена. Все окна были вдребезги разбиты. В помещении толпились копы. Воздух наполнял тошнотворный сладковатый запах.
Два полицейских в форме и в резиновых перчатках стояли неподалеку от двери возле кучки разодранной одежды и плоти. Два медэксперта фотографировали и вводили заметки в ноутбук.
Я подошел к ним. Во мне боролись любопытство и тошнота. Частному детективу доводится видеть многое, но человека с оторванной головой — редко.
Тошнота победила.
— Наш бывший начальник охраны, — пояснила Пранг, кивнув на обезглавленное тело на полу, когда я вернулся, отбомбившись в мужском туалете. — Он приглядывал за Энорме, когда его прошлой ночью вынули из ящика. А вас я привезла сюда как можно скорее, чтобы вы выяснили, что сможете, пока полиция полностью не затоптала место преступления. Я ничего не сказала им о случае в Мексике. Не хочу, чтобы они конфисковали статую, прежде чем мы что-нибудь узнаем.
— Понятно.
— А какого черта здесь делает он? — К нам подошел Айк Уард, шеф городской полиции, работающий по системе «сперва стреляю, потом спрашиваю». — Я категорически не желаю, чтобы у меня под ногами путался этот охотник за привидениями. Здесь место преступления.
— Мистер Виллон — наш новый начальник охраны, — сообщила Пранг. — Он будет представлять музей в этом расследовании.
— Главное — держите его подальше от меня! — гаркнул Уард, демонстрируя свою широкую спину.
— Вы мне не говорили, что знакомы в Уардом, — заметила Пранг, когда шеф полиции удалился на безопасное расстояние.
— А вы не спрашивали. Кстати, вы мне тоже не сказали, что я теперь ваш служащий.
— Это временное назначение. Зато оно дает вам официальный статус при контактах с полицией.
Я воспользовался своим новым положением, следуя на почтительном расстоянии за ребятами Уарда из отдела убийств, пока они разыскивали улики на месте преступления.
Разбитые окна выходили на восток. Сквозь проемы я увидел засыпанную осколками стекла автостоянку. Отсюда следовало, что окна были разбиты изнутри. Очевидно, кто-то пробрался на склад, а потом вышиб окно, чтобы, допустим, погрузить статую на поджидающий снаружи грузовик.
Я вышел на улицу. На асфальте я увидел размазанную кровь. И кровавые, постепенно бледнеющие следы, цепочка которых тянулась через стоянку к улице.
То были вовсе не следы шин, которые я искал. А отпечатки ног.
Отпечатки, вид которых леденил душу. Точнее, стал бы леденить, если бы я и в самом деле верил в сверхъестественное, ставшее моей профессией.
Это были отпечатки огромных трехпалых ног.
Вернувшись, я понаблюдал за тем, как медэксперты упаковывают моего предшественника в два мешка — большой и маленький. Потом отыскал мисс Пранг, деловито вскрывающую вторую пачку «Кэмел».
— Надо поговорить, — сказал я.
— Наверху.
Окна ее кабинета выходили на стоянку. Я подвел ее к окну и показал отпечатки.
— Значит, это правда, — прошептала она. — Оно живое.
Никогда не мог понять, почему люди хотят верить в сверхъестественное. Впечатление такое, словно само существование иррационального их каким-то образом успокаивает.
— Давайте не будем делать поспешных выводов, мисс Пранг. Не могли бы вы в точностипересказать мне ацтекскую легенду об Энорме?
— Ольмекскую, — поправила она. — Ничего особенного в ней нет, обычная дребедень. Полнолуние, обезглавленные жертвы, человеческие жертвоприношения и так далее. В гробнице мы нашли целую кучу костей, в основном молодых девушек. Если верить легенде, то Энорме полагалось кормить раз в месяц. Девственницами, разумеется.
— Она улыбнулась и закурила новую сигарету. — Поэтому я считала, что мне опасность не грозит. И думала, что это обычная сказочка для отпугивания разных простаков. До сегодняшнего дня.
— А сейчас?
— Теперь говорите вы, ведь это вы частный детектив. У вас уже должны появиться какие-то подозрения или что-то в этом роде?
— Подозрений пока нет. Впрочем, я уверен, что здесь какая-то мистификация. Хитроумная и смертельно опасная, уж это точно.
— Я хочу вернуть Энорме, — заявила Пранг. — Плевать мне на мистификации — это открытие века, и оно принадлежит моему музею. Поэтому вы и здесь. Я никогда не верну статую, если мы не отыщем ее быстрее, чем полиция.
— Для них это украденная собственность. И мы можем рассчитывать, что Уард не позволит прессе узнать про отпечатки — во всяком случае до тех пор, пока у него не появится объяснение. Он не любит выглядеть идиотом.
— Я тоже, — заметила Пранг. — Так с чего мы начнем?
— Мы начнем, — заговорил я, направляясь к двери, — с предположений о том, где бы мы спрятали статую, если бы захотели, чтобы все поверили, будто это действительно оживший монстр из легенды. А потом отправимся в это место и заберем статую.
— Погодите! Я иду с вами.
Кладбища в Нью-Орлеане называются «городами мертвых», потому что все они уставлены длинными рядами склепов, напоминающих домики. В земле здесь никого не хоронят из-за высокого уровня подземных вод.
Ближайшее кладбище называлось «Лa гape дес мортес», и располагалось всего в четверти мили от музея.
— Что и требовалось доказать, — заметил я, увидев следы взлома на старинных проржавевших воротах кладбища.
— Почему вы так уверены, что все это — мистификация? — спросила Пранг, когда мы пролезли между покореженными прутьями.
— Потому что девяносто семь процентов всех сверхъестественных явлений — грубые мистификации.
— А оставшиеся три процента?
— Хитроумные мистификации.
От ворот в трех направлениях расходились узкие «улицы» между склепами. Я решал, с какой из них начать, и тут зазвонил мой мобильник.
— Джек Виллон. Частный детектив по сверхъестественному.
— Убей меня… — произнес мужской голос хриплым сонным шепотом.
— Кто это?
— Дерево…
Щелчок. Гудок.
— Кто это был? — спросила Пранг.
— Мое подозрение, — ответил я, убирая телефон в карман.
На кладбище росло всего одно дерево — огромный дуб, увешанный гирляндами вьюнков. Склеп под ним оказался вскрыт. Взломан. Железная дверь выдрана из петель. Снаружи валялись два безголовых тела, закутанные в прогнившие лохмотья. Они были такие древние и высохшие, что уже не воняли. Головы лежали рядом, уставившись в небо пустыми глазницами.
Но меня интересовали не мертвые тела. Из склепа торчали, нацелясь в небо, две огромные ступни. Каменные и трехпалые.
Мы нашли Энорме.
Сопровождаемый мисс Пранг, я пролез в склеп и потрогал трехпалую ступню, потом короткие толстые ноги — гладкие, как гранит, и холодные, как любой камень.
В склепе стоял полумрак. Статуя лежала на полу между двух вскрытых гробов, откуда, несомненно, и были выброшены тела. Здесь пованивало — не очень сильно, но из-за этого еще более омерзительно. Большие каменные глаза были пусты и смотрели вверх.
Я потрогал волчью морду Энорме. Камень. Холодный мертвый камень.
— И что теперь? — прошептала Пранг.
— Я отыскал вашу собственность. Теперь мы позвоним Уарду и сообщим об этом. Тогда все будет в соответствии с законом.
— Ну, теперь вы верите? — спросила Пранг, когда мы направились к музею, понаблюдав, как подручные Уарда ищут отпечатки пальцев, два кладбищенских работника закрывают склеп, а грузчики из музея запихивают Энорме в к\зов грузовика.
— Нет.
— Древняя статуя оживает в полнолуние. И убивает! Уж если это не сверхъестественное, тогда что?
— А ничего. Нет никакого сверхъестественного. Всему есть естественное, научное и материалистическое объяснение. Вы что, никогда не читали Артура Конан Дойля? Или Эдварда О. Уилсона?
— А я-то думала, вы частный детектив по сверхъестественным явлениям! — воскликнула она, прикурив новую сигарету от трупика ее предшественницы. — Поэтому и наняла вас.