— Где Вик?
— Хозяин ужинает. Сейчас он кушает кролика в белом соусе и слушает красивую музыку. У Хозяина хорошее настроение.
— Вот же дерьмо этот Вик! Он так и не сказал мне, что за гадость впихнул в меня последний раз. Я чуть не умерла.
— Не ругайте Хозяина, госпожа!
— Еще скажи, что он — хороший.
— Хозяин хороший.
Тутмес стоял перед Линой — ссутулившийся, серый, трясущийся. Тоскливый, затравленный взгляд, ни капли былой самоуверенности. Раб с хлопковой плантации.
— Что-то не пойму я тебя, Тутмес, — сказала Лина. — Тебе что, нравится так унижаться?
— Нравится, госпожа.
— Но раньше, кажется, не нравилось? Раньше ты был похож на нормального человека.
— Мы меняемся, госпожа. Всё меняется.
— Теперь ты не слушаешь лес?
— У меня больше нет леса, госпожа. Нет. Я отдал его вам.
— Ты врешь, Тутмес. Чего-то не договариваешь. Мне кажется, что ты…
— Не надо, госпожа. Пожалуйста.
Тутмес приложил палец к губам. Показал Лине открытую ладонь левой руки.
«Пойдемте со мной и ничего не спрашивайте», — было написано на ладони.
— Вот здесь, — сказал Тутмес. — Здесь — правильное место. Здесь можно говорить. Здесь никогда не было ни камер, ни микрофонов, и Хозяин об этом не знает.
Тутмес дышал тяжело, словно пробежал пару километров. Путь оказался неблизким, и почти весь он состоял из длинных вертикальных туннелей, внутри которых пришлось карабкаться по скобам, торчащим из стены.
— Что это за чердак? — спросила Лина, озираясь по сторонам. Помещение представляло собой кубической формы грот, наполовину заваленный картонными коробами и пластиковой пленкой.
— Неважно, — Тутмес махнул рукой. — Совсем неважно, что это за комната. Просто комната, да.
— Зачем ты меня сюда привел?
— Вы должны убить Хозяина, — выпалил Тутмес. — Убить Хозяина как можно скорее!
— Убить? — Лина усмехнулась. — Ты же сам говорил, что нельзя убивать. Вспомни.
— Тогда было нельзя, было еще рано. Теперь — можно. Нужно.
— Кому нужно? Тебе? Ты говоришь так, словно осуществляешь план — разработанный давно, еще до моего прилета сюда. Знаешь, на что это похоже? На приглашение вляпаться в очередную кучу дерьма. Виктор играет мной, как куклой, ты тоже решил поиграться?
— Хозяин — чудовище. Он убьет вас, Лина, убьет!
— Я уже слышала это от тебя сто раз. Вначале ты предрекал, что я не протяну и нескольких дней, потом у меня неожиданно появились шансы, теперь же, когда Вик собирается от меня отвязаться, вдруг предлагаешь его убить. Ты непостоянен, Тутмес. Я хорошо к тебе отношусь, и не заставляй меня менять свое отношение.
— Почему вы думаете, что он оставит вас в покое?
— Он сказал, что ввел мне все присадки, какие положено. Что теперь я буду отдыхать. Даже тренировок у меня не будет…
— Он проводит тренировки. Постоянно проводит, а вы об этом не знаете…
— Вот ведь дрянь! — Виктор ударил кулаком по столу. — Никогда больше не свяжусь с сервами. Предупреждали же меня, что модулятор недоработан…
«Он травит вас ядами, госпожа, — бубнил голос Тутмеса из динамика. — Он ввел вам присадку детоксикации, это очень плохая штука, госпожа, очень вредная штука, а теперь подсыпает вам в еду хлорид лития — очень, очень ядовитый. Поэтому вы так плохо себя чувствуете, госпожа. А дальше пойдут в ход более тяжелые токсины. И он ничего вам об этом не сказал, потому что вы бы не согласились. Он затравит вас до смерти…»
Поганец Тутмес испортил вечер, не дал дослушать концерт. Запищал зуммер тревоги, оторвал Виктора от ужина. Что ж, информация стоила того, чтобы отвлечься — нет худа без добра.
Тутмес разговаривал с Линой в каком-то помещении, лишенном прослушки. Не имело значения, каком. Виктор вживил микрофон в тело Тутмеса, в правую надключичную ямку, и серв не подозревал об этом. Виктор мог слышать каждое слово серва.
Не вовремя. Как всегда, не вовремя. Виктор рассчитывал еще на месяц спокойной жизни — не спешить, поработать над отработкой детоксикации, прогнать еще раз весь компьютерный алгоритм, подготовить астероид для нового жильца… Ладно, ладно. Неприятные обстоятельства на то и существуют, чтобы портить жизнь, чтобы выпрыгивать, подобно чертику из табакерки. Главное — быть готовым к их появлению.
Он готов.
Виктор подключился к приват-связи, набрал код. На экране появилось лицо — веснушчатое, свежее, безупречно молодое, лоб прикрыт косой рыжей челкой.
— Привет, Шон, — сказал Виктор. — Как дела?
— Нормально, — сказал парень. — Что-то изменилось, Виктор? Ты же сказал: не раньше, чем через месяц…
— Все изменилось. Через четыре дня.
— Но…
— Никаких «но». Вспомни контракт. Хочешь, чтобы я его разорвал?
— Нет-нет, извини. Во вторник прилечу.
— Координаты астероида не потерял?
— Шутишь? Что брать с собой?
— Зубную щетку и тапочки, — Виктор улыбнулся. — Здесь есть все, Шон. Все, что душа пожелает. Тебе понравится, Шон. Ты получишь большое удовольствие. Гарантирую.
— Вот, значит, как, — Лина задумчиво поскребла в затылке. — То-то мне все время пить хочется, глотаю воду литрами и остановиться не могу. Ладно, я поговорю с Виком…
— Ни в коем случае! — крикнул Тутмес. — Тогда он все поймет, он сразу убьет нас…
— Хватит! — зло сказала Лина. — Не повторяйся, Тутмес. Ты прав, все изменилось, только изменилось не так, как ты думаешь. Я уже не против Виктора. Он, конечно, не самый лучший человек, характер у него дрянной, но мне нравятся его идеи. Я хочу жить на другой планете, осваивать ее с такими же, как я, здоровыми и сильными людьми, свободными от земной грязи. Я вижу во снах Мирту — оживающую, становящуюся чудесным садом. Это стало и моей мечтой, понимаешь?
— Нельзя делать это так, как делает он. Нельзя. Неужели вы этого не понимаете?
— У него нет другого выхода. Я думала над этим… Мне кажется, что он действует правильно. Это ситуация, всего лишь ситуация.
— Вы не будете свободными колонистами — станете его рабами. Будете работать на него, а он будет бить вас и унижать…
— Бить? Нас? — Лина рассмеялась. — Не притворяйся дураком, Тутмес. Я стала сильной, никто не сможет ударить меня безнаказанно. И зачем ему бить нас? Чтобы мы лучше работали? Боже, что за глупости!
— Он уже унизил вас, госпожа. Он обманул вас, начал эксперименты без вашего разрешения, надругался над вашим телом, превратил вас в монстра.
— Я простила ему это, — сказала Лина. — Мне нравится быть монстром. Ты представить не можешь, насколько это здорово.
Тутмес зажмурил единственный глаз, закрыл лицо руками и застонал.
День пятьдесят первый
— Вик, я хочу с тобой поговорить, — сказала Лина, наклонившись к коммутатору.
— Отлично. Я тоже хочу. Жду тебя через десять минут в пятом блоке.
— Подожди… Нужно, чтобы Тутмес тоже присутствовал.
— Тутмес? Зачем?
— Мы должны поговорить все месте. Поговорить честно. Потому что новую жизнь нельзя начинать со лжи.
— Вот как? — Виктор на экране насупился. — Ладно, будь по-твоему. Через десять минут встречаемся втроем.
Виктор сидел за столом — замерзшая полуулыбка на устах, холодное лицо ледяной статуи. Стол его, обычно педантично прибранный, был завален ворохом бумажных лент. Пара разобранных приборов стояла в углу на большой тележке, напоминающей больничную каталку, в воздухе витал запах расплавленной пайки. Похоже, Лина и Тутмес застали Виктора в самый разгар работы.
— Садитесь, — Виктор кивнул. — С чем пожаловали?
Лина и Тутмес опустились в два низких кожаных кресла, стоявших вдоль стены, метрах в трех от стола. Тутмеса колотило не на шутку — ему не помешала бы основательная порция успокоительного. Лину же охватило удивительное спокойствие. Этой ночью ей снова снилась Мирта — планета, похожая на сказку. Лина сделала свой выбор — сомнения, мучавшие ее в последние недели, развеялись, она чувствовала даже нечто вроде симпатии к Виктору.