Затем последовали другие произведения, в которых молодой фантаст продемонстрировал великолепную легкость письма — польские издатели едва успевали печатать все, что выходило из-под его пера. Однако первая книга Дукая вышла лишь в 1997 году — сборник «Ксаврас Выжрын», куда вошли две повести. Первая, «Пока не настала ночь» — хоррор в реалиях Польши, оккупированной фашистами. Заглавная же повесть — альтернативная история, в которой Польша проиграла войну большевистской России в 1920 году. Уже в «наши» дни польский партизанский вожак Ксаврас Выжрын направляется в Москву, чтобы в самоубийственной атаке уничтожить ее в огне атомного взрыва.
Новеллы Дукая, созданные в середине девяностых, вошли в сборник «В стране неверных» (2000). Кстати, одна из них — «Собор» — послужила сюжетом для короткого мультипликационного фильма, номинировавшегося на «Оскар» в 2002 году. В 2001 году увидело свет лучшее произведение Дукая — роман «Черные океаны». В антураже киберпанка мы видим мир огромных корпораций с богатейшими возможностями, которыми, однако, могут пользоваться лишь избранные, тогда как подавляющая часть человечества живет в беспросветной нужде.
Другая дебютантка 1990-х, Анна Бжезинская, по образованию историк-медиевист. Поэтому неудивительно, что автор предпочитает работать в жанре историко-фэнтезийного повествования. В этом ключе написаны ее романы «Бандитский приют» (1999) и «Змеиная арфа» (2000), являющиеся первыми частями трилогии (третий должен появиться в 2004 году). Перу Бжезинской принадлежит также цикл новелл «Рассказы Вильжинской долины» (2002) о Бабусе-Ягодке, зловредной и циничной ведьме, осевшей где-то в затерянной в горах долине и терроризирующей всю округу.
Несколько противоречивой фигурой в польской фантастике является Конрад Т.Левандовский. Начинал он с вполне традиционной фэнтези (трилогия «Ксин», 1991; «Розоглазая», 1992; «След котолака», 1999). Затем появился любопытный роман «Мост над пропастью» (1995), действие которого разворачивается в городе, построенном на гигантском мосту. Однако наибольшей удачей автора является серия рассказов о редакторе Томашевском (вероятно, альтер эго самого Левандовского), пишущем в бульварные газетенки о сверхъестественных явлениях. Выделяется также рассказ «Нотека 2015» (1995), описывающий поражение войск НАТО, современнейшая техника которых оказывается бессильной в столкновении с грубой польской действительностью. В 2002-м вышло новое произведение фантаста — «Миссия «Рамзеса Великого», — эротическая космоопера, повествующая о путешествии древних египтян к отдаленным звездам.
Довольно поздно — уже после сорока — дебютировал Томаш Пацинский. В трилогии, открытой повестью «Шервуд» (2001), писатель попытался по-новому взглянуть на легенду о Робине Гуде. В 2002 году вышла повесть фантаста, рисующая горькую картину Польши, оккупированной, с одной стороны, войсками НАТО и Евросоюза, а с другой — Россией («Сентябрь»).
Анджей Пилипюк — единственный из молодых авторов, который живет только за счет литературного труда. К сожалению, сумасшедший темп, в котором пишет Пилипюк, часто отражается на качестве текста. Наиболее известный его цикл — рассказы о живущем где-то в польской провинции гениальном экзорцисте-алкоголике Якубе Вендровиче, отталкивающем, неприятном типе — классическом антигерое. Самым эффективным его оружием в борьбе с нечистой силой являются самогонка собственного изготовления, верное ружье и меткий удар ногой, обутой в кроссовку… Однако параллельно из-под пера Пилипюка появляются рассказы, имеющую большую художественную ценность. Это тексты изысканные, написанные не только для того, чтобы заработать пару грошей. К наиболее удачным относятся «Кузины» (2002; история женщины, которая благодаря таинственной микстуре стала долгожительницей) и «Марс, 1899 г.» (2003) — о полете на красную планету, совершенном на рубеже XIX и XX веков.
В первой половине 1990-х в польский фантастический цех пришел и Мачей Жердзинский. В его сюрреалистических, пластично рассказанных историях можно было найти попытку описания роли Бога в жизни человека. Лучшие его рассказы вошли в сборник «Корпорация Wars’n’Guns» (1996).
Конечно же, упомянутыми выше именами не ограничивается пространство современной польской фантастики. Активно в жанре работают Эва Бялоленцкая, специализирующаяся на мягкой, «женской» фэнтези (цикл «Ткач иллюзий», 1997; «Камень на вершине», 2002), Яцек Комуд, автор серии рассказов в реалиях Украины XVII века («Рассказы из Дикого Поля», 1999; «Волчье гнездо», 2002), Рафал Косик, который пишет как хоррор, так и классическую НФ (повесть «Марс», 2003). Интересно выступают Майя Лидия Коссаковская, автор рассказов в жанре городской фэнтези («Защитники королевства», 2002), Яцек Собота, известный циклом новелл о мире, где не появился Спаситель, Роберт Шмидт, главный редактор ежемесячника «Science Fiction» и автор приключенческой НФ и фэнтези (самое известное его произведение — «Апокалипсис от Пана Яна», 2003), Бартек Свидерский, описывающий в фантастических антуражах современную польскую действительность (сборник «Крепкая программа», 2002), и Войцех Свидзеневский, автор оригинальных рассказов в жанре фэнтези.
В этом обзоре я попытался лишь приблизительно описать текущее состояние польской фантастики. Насколько это позволяют узкие рамки журнальной статьи. И все-таки надеюсь, что общее представление о современной фантастике Польши у российского читателя сложилось.
Перевел с польского Вадим КУМОК
Проза
Карен Тревисс
Колониальный лекарь
Даже в безлюдных местах следует оставаться человеком.
Зтим утром у меня умер еще один пациент. Родственники забрали тело, а я еще целый час прибирался в операционной. Теперь я сидел, расслабившись и держа в руке пластмассовый стаканчик со смесью водки и холодного кофе. Поднося его к губам, я каждый раз чувствовал исходящий от пальцев запах аборигенов — едкий клубничный аромат с небольшой сернистой добавкой. Флюиды норников на удивление пахучи и стойки, избавиться от них очень трудно. Мне, например, это так и не удалось, хотя я оперировал в перчатках, а потом тер руки жесткой щеткой до тех пор, пока из-под ногтей не пошла кровь.
Мы напились с Бобом из отдела технического обслуживания, как делали это каждую пятницу в конце рабочей недели. Чаще всего мы сидели в его крошечном кабинетике площадью не больше четырех квадратных метров, расположенном так близко от генераторов, что пол и стены мелко вибрировали, а поверхность напитка в стакане начинала рябить, стоило поставить его на стол. Но в тот день я не обращал на это особого внимания. Как я уже говорил, мы не просто пили, а пили как следует; я, во всяком случае, набрался довольно основательно. Боб, видимо, тоже, ибо после очередного стакана он вдруг заявил, что сейчас начнет рассказывать свежие анекдоты про врачей; ему, мол, охота, чтобы я начал видеть в своей профессии светлые стороны. Свежие анекдоты были в нашем изолированном мирке в десяти световых годах от Земли довольно-таки дефицитной штукой: новые люди появлялись у нас нечасто.
— …И вот этот парень спрашивает, что, мол, это за тип в голубой пижаме, а святой Петр отвечает: «Это Бог играет в доктора!» — Я сидел на ящике с инструментами, и Боб постучал меня по колену обрезком пластмассового изолирующего шланга. — Ну что, док, понравился анекдот? Хороший, верно?
— Я его уже слышал. И потом, халат у Бога был не голубой, а светло-зеленый. Как у хирурга.
Боб покрутил головой.
— Знаешь, что я тебе скажу, Фрэнки? Ты не должен так расстраиваться из-за каждого дохлого аборигена! Не обращай внимания.
Некоторое время я тупо смотрел в пространство перед собой.