— Все это принадлежит мне, — с неуверенным упоением бормотал он. — Я должен был все это вернуть. Это мое прошлое, моя человеческая жизнь. Хороша или плоха, я не смог от нее отречься. Я не предатель! Нет…
Только вот солнце уже взошло, даже стало припекать, и он постоянно потел. Мучила его и жажда. Он встал, побрел, прихрамывая, к реке, зашел в воду по колено. Начал загребать воду опухшими, нездорово бледными ладонями. Потом что-то подспудное и настойчивое заставило его обернуться назад… Ну да! Надо вернуться к трупу. Он разденет его, зароет неглубоко в песок и камень положит сверху — как всегда. После чего переоденется в ту свою одежду, — а она, ох, как предательски растянулась и обветшала! — возьмет ее с собой и отнесет в лагерь. Как только постирает — прямиком к пролому. Теперь Смерть опять там. И опять испускает свои властные призывные импульсы… Вот несколько флегмад отделились от стада, побрели дальше, покорные своему безмозглому стремлению быть ею оплодотворенными. Чтобы родить… человека. Но в которой из них и, самое важное, когда произойдет следующее слияние? Иногда проходят дни, иногда недели, даже месяцы. Был случай, когда он был вынужден ждать около года. Было страшно!.. Ну, так или иначе, он уверен, что и на этот раз дождется…
А когда настанет момент встречи, наверняка он найдет силы, чтобы сказать:
— Можешь называть меня Сам… Так как я действительно один. Совсем, совсем один!
Но все же… Всё же, даже если человек действительно один на всей планете, приятно осознавать, что до него был и Другой. Именно он пытался сдвинуть тот случайный обломок, надеясь не найти под ним то, что, как он помнит почти с уверенностью, лежит раздавленным. И именно он сохранил эту надежду. Потому что сброшенный с высоты обломок обрушивается всей своей мощью. И навсегда остается на самом краю пролома. Неколебимый.
Критика
Евгений Харитонов
Балканский «оазис»
Современная фантастика бывших братских республик по-прежнему остается для нас terra incognita. По мере возможности журнал пытается ликвидировать литературно-географические «белые пятна». Познакомившись с нынешним состоянием чешской и польской фантастической прозы, обратим свой взор на болгарскую НФ рубежа веков.
Для фантастической Болгарии канун Эпохи Распада выдался на редкость солнечным, в стране сложилась ситуация, обещавшая благоденствие национальной фантастике. Крупное софийское издательство «Отечество» одну за другой выпустило в серии «Фантастика» дебютные книги авторов, пришедших в литературу в 1980-е. И тиражи казались воистину фантастическими для небольшой страны (а тем более, для книг дебютантов) — 60 тысяч экземпляров!
Всего в течение каких-то четырех лет, с 1987-го по 1990-й, издательские агентства «София-пресс» и «Свят», занимавшиеся активной популяризацией болгарской словесности за пределами родины, выпустили для распространения в СССР шесть антологий и пять авторских книг нового поколения болгарских фантастов! Все это были имена, ранее не известные нашим читателям. В 1989 году антология фантастики Болгарии вышла и в Германии — это был первый (и пока единственный, если не считать классиков Вежинова и Дилова) прорыв на западный рынок. И наконец, Болгария оказалась третьей социалистической страной после Венгрии и Польши, где было дозволено выпускать профессиональный многотиражный журнал фантастики. Ежемесячник «ФЕП: Фантастика, евристика, прогностика» стартовал в 1987 году и стремительно завоевал популярность, причем не только в стране: велись переговоры о создании русскоязычной версии журнала. Но существовал журнал все те же благодатные четыре года, последний номер увидел свет в конце 1990-го. Однако свою роль это издание выполнило: авторы, прошедшие «школу» «ФЕПа», составили элитный отряд сегодняшней болгарской фантастики, сменивший «ФЕП» журнал «Фантастические истории» уже продемонстрировал иные читательские приоритеты — 90 % журнальной площади заняли англо-американская НФ и фэнтези, плюс один-два небольших рассказика болгарских авторов.
Но в 1990–1992 годах болгарская фантастика еще пребывала в мире радужных надежд. В 1990-м в Болгарии прошел крупный международный конвент ОрфКон, а в Софии родилось первое издательство, целиком ориентированное на фантастику — «Орфия». Одним из стартовых проектов нового издательства стал англоязычный журнал славянской фантастики с тем же названием. К сожалению, богато оформленный, с обилием цветных иллюстраций, отменным подбором произведений и статей авторов из Болгарии, России, Украины, Польши и Чехии, изданный на великолепной мелованной бумаге, первый номер этого журнала оказался и последним…
Наряду с выпуском новинок зарубежной НФ «Орфия» намеревалась также популяризировать новейшую болгарскую фантастику. И даже успела выпустить 10-тысячным тиражом дебютные книги молодых авторов. Первой отечественной книгой «Орфии» стал сборник новелл Вала Тодорова «Иркала — страна мертвых» (1991). Этот талантливый литератор, сочинявший очень странную экспериментальную фантастику, густо замешанную на мифологии Западной Азии, впервые предстал читателям в журнале «ФЕП» в 1989 году, а его первая книга была признана лучшим дебютом на Евроконе и получила престижную премию им. Светослава Минкова. К сожалению, один из самых перспективных фантастов новой Болгарии вскоре покинул страну, перебравшись в США, и, судя по всему, расстался не только с родиной, но и с фантастикой.
Вторым «орфийским» дебютом стал отменный технотриллер «Психопрограммированный» (1992) Атанаса П. Славова, более известного в качестве критика-фантастоведа и издателя. По какой-то иронии судьбы этот дебют также не имел продолжения (во всяком случае, книжного) — А. Славов снова занялся критикой и издательскими делами.
Тогда же в «Орфии» увидела свет антология «Новая болгарская фантастика» (1991), в которой наряду с авторами-«восьмидесятниками» (А. Карапанчев, С. Николов) уже были представлены и новые имена: Елена Павлова, Алек Попов, Янчо Чолаков, Христо Поштаков и другие.
А затем словосочетание «болгарская фантастика» на длительное время было фактически изъято из издательского употребления. Лишь десять лет спустя издатели осмелятся представить читателям новое собрание рассказов молодых болгарских фантастов.
Ситуация, сложившаяся в фантастической жизни на родине Ивана Вазова и Светослава Минкова после 1991 года — более чем противоречива. С одной стороны, весьма внушительный список новых книг болгарских фантастов — до 20 наименований в год! Для Болгарии — это величина серьезная. Но стоит обратить внимание на тиражи, и картина тут же меняется: верхняя планка для книги болгарского фантаста — 1000 экземпляров. Болгарский читатель все еще предпочитает платить свои кровные левы за книги зарубежных авторов. Поэтому самый надежный путь к издателю — это написать американоподобную фэнтези или космооперу и подписаться псевдонимом: такие книги даже выходят в сериях зарубежной фантастики.
Другое распространенное занятие оставшихся — написание книг-игр, ставших в 1990-е очень популярными и в Болгарии.
О международном рынке говорить не приходится. Почти чудом удалось выйти на российский рынок лишь двум авторам: Пламену Митреву с фэнтези и Нине Неновой с НФ.
И все же фантастическая жизнь в Болгарии вовсе не умерла — перейдя на уровень «партизанской войны», она активно сопротивляется обстоятельствам.
Вот уже более десяти лет бронзовая статуэтка Маленького Принца, премия «Гравитон», учрежденная Любеном Диловым, ежегодно вручается за вклад в развитие болгарской фантастики лучшим писателям и критикам, переводчикам и художникам, режиссерам и издателям. Сам же 76-летний писатель в прошедшем десятилетии выпустил четыре новых романа — «Гоминиана и время» (1995), «Библия Лилит» (1999), «Демон Максвелл» (2001) и «Когда выбираешь себя» (2002). Это книги-размышления, книги-завещания, в которых незначительный НФ-посыл тесно переплетается с религиозно-библейскими мотивами, притчей и мифологией.