И главное, с нашей точки зрения, «системное» достижение «Судного дня» — это вполне толкиновская идея о том, что маленький человек должен изменять то, что может изменить. А в определенных ситуациях — даже то, чего изменить не может. Сара Коннор несет свой крест, или, если хотите, свое Кольцо — знание о том, когда и как Судный день наступит. Она сама принимает решение: Апокалипсис должен быть отменен. Она жертвует собой (и, к сожалению, другими) ради иногобудущего. Образ атомной войны, в первом «Терминаторе» совершенно условный, во втором вдруг обретает жуткую ясность. Нельзя сказать, чтобы он был очень оригинален, этот образ (прости Господи, если по отношению к этой теме вообще возможна какая-то оригинальность), но повторяющийся сон о детской площадке за проволочным забором берет за горло и Сару, и зрителя.
В те годы — семидесятые, восьмидесятые, начало девяностых — об атомном Конце Света было написано и снято очень много. Диапазон — от анилиновых плакатов до великих произведений искусства; кто-то отрабатывал социальный заказ, кто-то шел по проторенной тропинке, кто-то, как Сара Коннор, собственной кровью пытался предотвратить, казалось, неизбежное. И мы теперь не знаем — ошибались авторы-алармисты, назначая дату ядерной войны на ближайшие два-три года, или они, как Сара, смогли изменить будущее… Одно можем сказать с определенностью: большую часть даже прекрасных фильмов о третьей мировой войне невозможно смотреть. Тяжело, страшно, депрессивно; «Судный день» с его апокалиптическими эпизодами смотрится влет. Да, это экшн, боевик, жанр, по большому счету, презренный — но Сара с мальчишками предотвратили Конец Света, назначенный на двадцать девятое июля тысяча девятьсот девяносто седьмого года, и миллионы зрителей сопереживали им. Не стоит, конечно, преувеличивать воздействие боевика, сколь угодно совершенного, на общественное сознание целой планеты, но… кто знает?
Так оказалось, что фатальной обреченности нет. Так оказалось, что будущее зависит от нас самих. Написанные на бумаге, эти фразы представляются простенькими банальностями… Великолепная троица — исступленная, жертвенная Сара, ее на глазах взрослеющий сын и робот, заменивший мальчику отца — живет в мире, созданном талантом Камерона. Мастер сделал все, что считал нужным, и поставил точку: «Я смотрю в будущее с надеждой…»
Два первых «Терминатора» красиво замкнуты друг на друга. Силами человеческого Сопротивления зачат Вождь. Силами Машин заброшен в прошлое чип, впоследствии этих Машин породивший. Силами Вождя и его Матери Чип уничтожен. Битва будущего случилась в настоящем, роковое предначертание разрушено, и хоть главное сражение еще впереди — мы, люди, звучим гордо. Прошло время. Шварценеггер разменял шестой десяток, но дело вовсе не в этом.
Изменился мир.
Ядерная война России с Америкой осталась (усилиями прогрессивного человечества, и Сары Коннор в том числе) пугалом прошлого, зато из темных нор повылезали совсем другие страхи. Оказывается, пока мы тут боимся разумных машин, где-то там живут впроголодь миллионы людей, не державших в руках ничего сложнее базуки. Оказывается, человечество катастрофически разобщено, и не нужно роботов из будущего, чтобы просто так взорвать на улице пару бомб. Прекрасное далеко не приближается ни на шаг, а, наоборот, отдаляется, как огонек поезда, уходящего в темный туннель.
Камерон отказался снимать третьего «Терминатора». В режиссерское кресло, как на опустевший трон, взобрался Джонатан Мостоу.
Великолепный Арни дал себя уговорить. Вряд ли дело тут только в пресловутых тридцати миллионах гонорара; просто бывают в жизни соблазны, которых чертовски трудно избежать. Третий «Терминатор» — один из таких соблазнов.
И назрело «Восстание машин».
Особое мнение
Марина Дяченко:Весь фильм я хохотала, как безумная, и мысленно снимала шляпу перед сценаристами (Тедди Сарафьян, Джон Бранкато, Майкл Феррис) и режиссером. Блистательная пародия! Как умно, как тонко! Что, в третий раз является из будущего голый Терминатор? К вашим услугам ночной клуб с мужским стриптизом. Черные очки? В тех, что сняты со стриптизера — кажется, они называются «очками Элтона Джона», — вид сурового Арни вызывает гомерический хохот. Хотите погоню? Вот вам погоня на полчаса с участием чудовищного крана, по ходу дела разоряющего город. Драка? Пусть здоровенный мужик и субтильная дамочка побросают друг друга в хрупкие стены, а в порыве гнева пусть он ее запихнет головой в унитаз… Казалось бы, чуть ли не каждый эпизод из «Судного дня» отражается, как в кривом зеркале, в соответствующем эпизоде «Восстания машин». Появляются и самостоятельные комические находки, например, уморительное дефиле Арнольда с гробом на плече. «Брось оружие! — кричат стандартно перепуганные полицейские. — Брось гроб!» Правда, для комедии многовато трупов, а хозяйку кота Геркулеса жалко в особенности. Но что поделаешь — нынешнее развлекательное кинo в этом плане не щепетильно, а кроме того, все эти несчастные воспринимаются как персонажи компьютерной игры, не более…
Смертельно усталый, пожилой Терминатор чем-то похож на Волка из мультфильма «Жил-был пес»: «Шо? Опять?!» Ему вся эта история изрядно надоела; его подопечному Джону Коннору «спасение будущего» осточертело не меньше. Двое старых знакомых заводят игру по заранее установленным правилам и при этом, кажется, смеются и перемигиваются, стоит только зрителю отвернуться. Массовка тоже знает об игре: те, кого еще не успели убить, шарахаются в сторону с заранее испуганными лицами. Да и противник — роботесса в несминаемом костюмчике — настолько крут, что без соблюдения правил игры и фильма не случилось бы: дама попросту прибила бы Джона еще до того, как оператор Дон Берджесс успел включить камеру. И пусть мой соавтор, посмотревший фильм раньше, твердит, что «Восстание машин» не пародия, не поверю, думала я. Понятно, создатели фильма никогда в этом не признаются — у них свои интересы. Зритель-подросток все принимает за чистую монету, но мы-то с вами люди взрослые, мы-то видим фигу, оттопыривающую карман Джонатана Мостоу…
А потом наступил финал, и я вдруг поняла, что это вовсе не фига.
Финал «Восстания…» показался мне не просто чужеродным телом — возмутительно чужеродным, странным и даже отвратительным. Все равно что закончить небезупречное, но в целом веселое цирковое представление публичным вскрытием утопленника. И тогда, осознав обман, я закричала: караул! Идею терминаторства предали! Сару Коннор подставили, человечество «кинули», будущее, которое мы вроде бы определяем сами, опять прикрепили к нашей ноге, как гирю. Или как бирку. Борьба, самопожертвование, надежда, родившаяся в финале второго фильма — все пошло в корзину. Представьте, как Фродо в конце концов добирается до горы Ородруин, а она оказывается картонным муляжом. И Саурон выходит из-за ширмы, надевает на палец Кольцо Всевластья и с веселой ухмылкой сообщает: «А теперь — четвертая серия!»
Еще несколько дней я, держась из последних сил, убеждала соавтора, что «Восстание машин» — все-таки пародия с неумело пришитым финалом. Результат хирургической операции, Чебурашка с хвостом скорпиона. Мутант.
А потом мне стало окончательно ясно, что надеяться не на что. «Восстание машин» не пародия, но коммерческий продукт. Получасовая гонка на кране не издевательство над традициями жанра, а полноценное зрелище для пожирателей попкорна. И роботесса-фотомодель (Кристана Локен) не просто злобна, но патологически серьезна, а их «переглядки» со Шварценеггером накануне схватки не шутка, а такой, понимаете, боевой прием. И эти летающие машины — «всех убью, один останусь» — тоже на полном серьезе…