Конфедерация Потомков (земляне, расселившиеся по космосу) получает сигнал с дальней планеты, которая, судя по всему, просто жаждет вступить в контакт с человеческим сообществом. Поскольку полторы сотни лет назад в эту звездную систему был направлен исследовательский зонд, не обнаруживший признаков цивилизации ни на одной из планет, но вскоре прекративший передавать сигналы, люди вдвойне заинтересованы в контакте…
Однако дипломатическая миссия, в которую входят известные лица наиболее значимых миров Конфедерации, сталкивается с откровенным политическим безумием: после первых восторженных приветствий буквально через несколько часов следует категорическое требование убираться вон. Когда же миссия решает прервать контакт, ее вновь приглашают к сотрудничеству. Спустившийся корабль ждет теплая встреча, насекомоподобные туземцы сажают гостей в роскошный лимузин, сопровождаемый почетным эскортом, однако на пол пути угрюмо пересаживают в совершенно иной транспорт и отправляют в тюрьму. Наутро все опять меняется: господин Президент обещает вечную дружбу и сотрудничество.
Вопросов напрашивается два, но, учитывая предыдущий этап конкурса, зададим один: на чем основано это странное общество?
Ждем ваших версий (не больше трех от каждого конкурсанта!) до 1 июля этого года.
Жюри конкурса
Критика
Дмитрий Володихин, Игорь Черный
Продолжение следует…
«Серийное производство характеризуется… изготовлением… однородной продукции, выпуск которой повторяется в течение продолжительного времени. Наибольшее распространение имеет в машиностроении и металлообработке». Ну и, разумеется, в теле-, видео- и литпроизводстве, — остается добавить к скупым строчкам энциклопедической статьи. Сериал для современной фантастики — явление обыденное. К нему привычны издатели, читатели, критики, да и сами авторы. Беда это? Болезнь роста? Достижение? Ответить на эти вопросы пытаются московский и харьковский критики.
Мы живем в обществе глобального рынка. А общество рынка предоставляет все услуги, которые можно продать; рекламирует услуги, которые продать нельзя, но, заморочив рекламой голову массовому потребителю, продают и их. Кроме того, общество всепоглощающего рынка должно постоянно себя воспроизводить, а значит, следить за состоянием умов. Следовательно, на масскульт (помимо чисто коммерческого) возлагается роль успокоительного средства, антидепрессанта.
Сериал на TV, видео, в литературе — одна из услуг, предназначенных к продаже. Как только отечественная культура приняла рыночные правила игры, эта услуга мигом распространилась на территорию фантастической литературы.
Означает ли это, что в советское время сериалов не было? Да полно! А «Строговы»? А «Вечный зов»? А революционная эпопея о Максиме? А милицейский боевик «Рожденная революцией»? А сериал Юлиана Семёнова об Исаеве-Штирлице? А целый ряд подобного рода образцов в детской литературе? И любили их; более того, старшее поколение до сих пор зачитывается/засматривается, хоть и партагитации в них — насосом не откачаешь, а все ж добротно вещи сработаны, на долгое пользование…
К созданию сериалов в СССР подходили как к исключительно важной части внутренней политики. Средства выделялись несчитанные-немереные. Хотите ознакомиться с фондами спецслужб, уважаемый член творчсоюза? В ограниченном масштабе спецприменение разрешить можем. Хотите массовку отсюда до горизонта?
Ответственные товарищи позаботятся, будьте спокойны. Считаете необходимым поставить танковую атаку в кадр? Командиры соответствующих воинских частей уже оповещены о мероприятии… Сериал был серьезным делом, делом государственного значения. Его со всей основательностью обеспечивали фондами, производственными мощностями, отборным персоналом.
Почему же в советские времена сериал миновал фантастику?
Во-первых, литература «крылатой мечты ближнего прицела» никогда не числилась важным участком идеологического фронта. Периферия, «падчерица эпохи», как выразился Кир Булычёв. К чему на нее особенно тратиться? К чему оплачивать дорогостоящие сериальные проекты ничтожному заштатному гарнизону фантастов? Сидят вээлкаэсэмовские ребята в издательстве «Молодая гвардия»; они, вроде, обеспечивают минимальную лояльность. Все крупные люди курируются. Фронда имеет место быть, но такая она жалкая, драная, хилыми струйками едва-едва пробивающаяся на поверхность… Давить сериалом? Много чести.
Во-вторых, как бы парадоксально это ни прозвучало, сериал все же советскую фантастику не миновал. Просто писать сериалы позволялось людям с именем. А в фантастике таковыми достаточно часто оказывались настоящие талантливые писатели. И благодарные любители фантастической литературы просто не испытывают желания цеплять к их произведениям сомнительный лейбл «сериал». Вместо этого используется нейтральный термин «цикл». И не стоит так уж рьяно отыскивать принципиальные отличия между циклом и сериалом! Поскольку явных, «протокольных» отличий нет. Можно сказать, что цикл после публикации последнего произведения сюжетно, идейно, эстетически завершен — ни прибавить, ни убавить; а сериал-де можно продолжать бесконечно. Можно сказать, что цикл является самостоятельным родом искусства (литературы), предполагающим дополнительную смысловую нагрузку, по сравнению с отдельными составными частями; а сериал никакой дополнительной нагрузки не несет. Но всякий раз будет обнаруживаться масса исключений.
Гораздо важнее видеть стилистическую разницу. Стилистически же сериал ниже, а цикл — выше. Сериал — попса, массолит.
На деле все это, конечно, преувеличение, но факт остается фактом: слово «сериал» и словосочетание «гель для душа» апеллируют к одному и тому же ассоциативному ряду. А «цикл»? Цикл баллад, цикл новелл, цикл художественных произведений… Звучит нейтрально, а значит, выше. Поэтому повести АБС о мире Полдня — ЦИКЛ, а не сериал, рассказы и повести Кира Булычёва об Алисе, Гусляре и Павлыше — ЦИКЛ, а не сериал.
Иначе говоря, если в массовое пользование вошло определение «цикл» или «сериал» относительно группы текстов какого-либо фантаста, значит, аудитория подсознательно выставила оценку художественному уровню этих текстов.
Правило распространялось и на 90-е годы, и на наши дни. Цикл «Бездна голодных глаз» Г.Л.Олди, «Лангедокский цикл» Елены Хаецкой, БелАморовский цикл Бориса Штерна. И так далее. Во всех случаях предполагается своего рода уникальность произведения, а не его однородность.
На первый взгляд, немного жестковато. Но здесь необходимо сделать «оговорку об утюгах». Возможно, телескоп склепать сложнее, чем утюг. Но без утюга в быту не обойдешься. И сделать хороший утюг тоже надо уметь. Классный утюгоделец — солидный, уважаемый человек. Так и мастер-сериальщик: претендентов на эту роль много, а удавшихся представителей с гулькин нос. Почему?
Отвечая на этот вопрос, придется мысленно вернуться в первую половину 1990-х. Издатель увидел: зарубежные сериалы идут хорошо, надо бы сделать ставку на отечественного производителя. Производитель берет под козырек, потребитель исправно потребляет. Только вот не всякая заготовка под сериал, не всякий проект подобного рода находит своего «юзера». Здесь вспоминается реплика из старого детского фильма «Приключения Электроника»: «Найди у него кнопку!». Успех сериальщика зависит от двух моментов. Первый — следует отыскать «кнопку», общую для значительной страты читательских масс. Опыт российского рынка ярко очерчивает несколько таких ниш: четко выраженное пристрастие читать про войну, «чтоб стреляли и буцкали» — у мужчин; стремление к ролевым моделям «амазонка/магичка/королева» — у женщин; выраженный эскапизм у многих миллионов обоих полов, и, наконец, жажда поглощать приколы в гомерических количествах, которая доминирует над всем остальным. Второй — сериальщик обязан делать однородную продукцию. Ему нельзя производить тексты, выбивающиеся из общего ряда. Он должен повторять сюжетные ходы, ситуации, реакции героев, варьируя только приключенческую составляющую. Если сериальщик начал писать оригинально, грош ему цена, пусть подает заявление из цеха «по собственному желанию». Иными словами, любой отход от найденной золотоносной жилы, любой поиск уникальных художественных решений противопоказаны для производства сериалов.