Тарус ничего не мог сделать: движения существа были слишком быстры даже для его подконтрольной Усилению реакции.
Однако это все-таки был не Враг, а зверь. Безмозглый хищник, странное порождение планеты.
Встроенное в скафандр оружие действовало из любого положения. И когда существо с тошнотворным звуком распахнуло пасть, Тарус послал в него разряд.
Хлопок легкого взрыва. Лохмотья летят во все стороны. Обезглавленная тварь валится на пол.
Тарус вновь подхватил контейнер и бросился к выходу. Через несколько мгновений он уже был в безопасности своего модуля. А еще мгновение спустя дал команду на взлет.
— Итак, никаких признаков наших исчезнувших шлюпок? — голос Карпура не сулил ничего хорошего. — Даже обломков не нашли? Печально… Печальная беспомощность!
Карпур мерным шагом прохаживался перед замершим по стойке «смирно» взводом.
— …И один след. Разумеется, если можно назвать его следом. Во всяком случае, это обнаружено на месте предполагаемой катастрофы. Нечто вроде белой колонны. Восьмидесятиметровой высоты. Вроде бы из биологических материалов. И как будто за время наблюдения она еще несколько подросла.
Капитан остановился.
— Через три часа надлежит еще раз проверить, что с ней происходит, — сказал он абсолютно спокойно.
…Принесенные Тарусом чипы не прояснили картину. На части из них информация была уничтожена, другие не удалось расшифровать.
В столовой сейчас было довольно много народу, но Тарус выбрал пустовавший столик. Ему не хотелось ни с кем общаться. Он думал о мертвецах, которых видел сегодня на погибшем крейсере. И никак не мог понять, что же случилось с экипажем.
А еще он думал, как хорошо было бы оказаться подальше от этой планеты. Пока с ними не случилось то же самое.
«Здесь нет ничего, что нам может понадобиться. — Он положил себе на тарелку порцию питательной смеси. — Даже места для базы. Кому нужна база в таком месте?»
Вслух он, разумеется, ничего не сказал. Тарусу отлично было известно, чем именно он рискует. Еще один намек на отклонение от программы — и в следующий раз Карпур не раздумывая пошлет его в бой первым. Вроде бы на общих основаниях — но так, чтобы не оставалось шансов вернуться.
Ладно. Но что же все-таки делать теперь, когда они здесь?
На следующем выходе — как-то попробовать обмануть скафандр. Человек, подключенный к его системам, не может противостоять Усилению. А если взглянуть на этот мир без участия скафандровой техники, то…
Он никогда прежде не думал о том, чтобы в ходе рейда снять скафандр — даже если условия на планете это позволяли. И никто о таком не помышлял. А ведь, кажется, это может получиться, конструкция позволяет.
Тарус отодвинул поднос.
Наверняка в нем самом, прямо в его теле, инсталлирована, кроме прочих, еще и следящая программа. Но, возможно, ментальный самоконтроль способен ее блокировать.
Под ними простиралась серая пустыня. Тарус не смотрел в иллюминатор: мозг его разрывался от уже знакомой боли. Но сейчас он твердо знал — боль приходит извне.
…О войне он думал с детства, с тех самых пор, когда впервые познал восхищение космолайнерами. Тогда она, стараниями лекторов, представлялась ему не сплошным потоком ярости и ненависти, боли и крови, а увлекательным приключением — вроде путешествия на новые миры. Его родители были даже рады, когда он решил учиться именно этому: перспективы у их семьи, прямо скажем, были бледные. На что могут рассчитывать надсмотрщики за сельскохозяйственными роботами! Их родная планета Газдар была бедным миром, миром тяжелого труда и скудной жизни.
Курс изменился: оказывается, Тарус все-таки отслеживал это, даже сквозь звенящую боль. Он сосредоточился, чтобы не выдать себя!
Черное облачное небо над ними, серое однообразие равнины внизу… И белый штрих над поверхностью. Сперва едва заметный, через несколько секунд он приблизился, стал отчетливо различим.
Белая колонна.
Вначале она казалась именно колонной из белого камня. Но вблизи это впечатление исчезало. Если присмотреться, то покрытая многочисленными извилистыми бороздками колонна напоминала кору головного мозга.
И все-таки: неужели эта штуковина может оказаться живым объектом?
Ча-ма-Ча давно уже ждал, что случится именно это. Он не форсировал встречу с чужаками — но она все равно состоится. Чужие сами пожаловали к нему.
Он коснулся их мозга. Ощутил очень сходные, одинаковой интенсивности, но все-таки разные импульсы.
Нет. Не совсем так. Единый фон — и единственный нестандартный импульс.
Ча-ма-Ча втянул языки своей сущности назад, в тело. А потом, распределив ее, сущность, иным образом, воздвиг вокруг себя и пришельцев некое подобие стены. Это было единственное, что он мог противопоставить существам такого типа.
Две боевые машины (он теперь знал, что эти контуры называются именно так) совершили посадку.
Две боевые машины совершили посадку рядом с колонной. Вместе с остальными Тарус спрыгнул на грунт из десантного люка. Вместе с остальными стоял и смотрел.
Да, метров восемьдесят в высоту. А диаметр у основания — метров тридцать.
— Замерить температуру? — один из солдат вскинул к плечу детекторный ампуломет.
— Да, пожалуй… Только подойдем поближе.
Тарус дал знак — и ампула, почти беззвучно прорезав воздух, вошла в недра колонны.
— …Так, температура намного выше, чем в окружающей среде. Электрические импульсы — ого, целая буря! Ребята, действуйте осторожнее.
Тарус повернулся к ближайшему солдату — но прежде чем успел заговорить, услышал его тяжелое, горячечное дыхание.
— В чем дело?
— Мне… Мне…
Солдат осекся, не договорив. Тарус молча ждал.
— Мне… Нам лучше уйти отсюда прямо сейчас. Это… Это плохо кончится. Мне никогда еще не было так паршиво…
— АКТИВИЗИРУЙ ЗАЩИТУ! — Голос Карпура резко отдался в наушниках, заглушив все остальное. — ОТСТАВИТЬ СОПЛИ! ПРИКАЗ — ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОИСКА ВРАГА. ВЫПОЛНЯТЬ!
Видимо, сразу после этих слов скафандр солдата немедленно сделал ему подобающую инъекцию. Тарус почувствовал это, будто на себе. И боль — не от инъекции, совсем неведомая, хотя уже знакомая — вдруг пронзила все его существо.
Но он еще контролировал свои действия. Отряд приблизился к колонне почти вплотную. Да, температура ее уж точно была высокой: тепловые датчики скафандров чуть ли не зашкаливало.
Тарус смотрел на белую желобчатую поверхность. Ему вдруг показалось, что она дышит, едва заметно расширяясь и сжимаясь, словно гигантское легкое.
И тут он утратил контроль над своими действиями.
Тарус закрыл глаза и шагнул вперед. Даже ничего не видя, он знал, куда идет. И знал, какие образы обрушились сейчас на его мозг.
Ненависть. Боль. Смерть.
Страх.
Он вскрикнул и отстранился. Нет, только начал отстраняться — потому что тональность образов вдруг изменилась.
Странная дрожь. Мягкое прикосновение. Теплый свет.
И белая пелена, стремительно отталкивающая его прочь.
Его действительно что-то отринуло.
Лежа на спине, Тарус открыл глаза. Белый столп перекрывал все поле зрения, но это было неважно. Он видел.
А еще он слышал. На этот раз совершенно обычным образом: через скафандровую связь. Слышал звуки боя.
…Они все сражались друг с другом, каждый — с каждым. Разрядники били в броню скафандров, в упор — и броня не держала такие попадания. Почти рядом с Тарусом рухнул один из солдат, прожженный насквозь. Миг спустя прямо на них свалился еще кто-то — и он тоже был убит.
Тарус уже понял, что происходит, но все-таки огляделся по сторонам в поисках Врага. Но не было перед их отрядом врага иного, чем сам их отряд.
Когда он сумел встать на ноги, ему осталось только одно: бежать. Не от боя. Бой уже завершился. Просто — бежать, прочь от этого места. Мимо десантных модулей — один из них осел набок, еще дымится, — мимо лежащих меж ними тел… мимо, мимо… в открывающуюся перед ним пустоту…